Абрикоскина — Змея подколодная

Туман заволакивает лес, цепляется за болотные кочки. Топь наполнена зловонной жижей. Ночами вспыхивает огонёк в фонаре колдуньи. Бродит Кика в одиночестве и хохочет до первых петухов. Ищет заплутавших в ночи грибников да охотников, чтобы обольстить. Тем и живёт. Про ведьмачку, живущую на болоте, мало сказывают.  Не любят о ней разговоры вести. Не потому, что страшно.  Всяк стороной места гиблые обходить стараются.  

Жил худо-бедно на хуторе парнишка Иван. Родители его давно померли. В деревне жалели мальчонку, помогали. Молчаливый, в работе усердный. Окреп парень с годами, и пришла пора ему жениться. Девушка приглянулась, Алёнушка, рукодельница, хозяйка. Иные девчата по вечеру соберутся на посиделки, песни поют, семки лузгают. А Ванина невеста дома сидит, пряжу разбирает, и думам о скорой свадьбе радуется. 

Наутро, после Крещения, снарядился Иван на охоту. Ружьё на одно плечо, котомку с харчами на другое.  Зима — карга старая лютует. Мороз трещит.  Закручинилась Алёнушка.

— Куда в стужу лютую? 

— Жди. Вернусь с добычей. — обнялся Ваня с невестой, попрощался. 

Вернулся по весне. Сам не свой стал. Про невесту не вспоминает. Днём работает с утроенной силой, а ночами, видели люди, в лес дремучий ходит.  — Не спроста это. Завлекла нечисть болотная, видать, Ивана, — поползли небылицы в округе. По осени подогнал телегу Ваня, всё, что нажил и заложил, поклонился хате, да и убыл в неизвестном направлении. 

Погоревала Алёнушка недолго. Собрала вещички, да подалась жениха искать. Какими тропинками ходила, как от таёжного комарья отбивалась, где спала, что ела — про то неведомо. Только добралась она до хором колдовских, что на болотной пустоши стоит.  Лицом прижалась к окну и прислушалась. 

— Жизнь без тебя не в радость. Прими меня,  собакою верною буду. —  Иван на коленях болотную красавицу упрашивает.

Стоит Кика перед ним, одной рукой корону из ужиков поправляет,  другой — подол юбки желудями по земляному полу ровно стелет.   — Есть про тебя дело одно: заблудившихся на болото звать. 

Кивнул Иван, согласен, мол. И ушёл.

Дождалась Алёнушка ночи, зашла в избу. А вместо красавицы Кики, старуха рогатая с низким морщинистым лбом сидит около печи, в казане раствор натрия куриной лапой помешивает.

—  Соблюла очередность смешения ингредиентов: утренняя слюна, пучок своих волос, жаба ага, откормленные на помойке мухи. Быть Ваньке пожизненно на посылках у меня. 

— Подлая! — закричала девушка. Цепкие глаза ведьмы встретились с глазами Алёнушки. Схватила Ванина невеста ухват да и огрела колдунью по горбу. Обернулась Кика дипсадой, укус которой вызывает смертельную жажду, (с) юркнула в дверь. 

Нашла ведьма Ивана на лужайке в зелёной траве спящим. Зашипела извиваясь в неистовом танце кольцами. Заколотила хвостом да и залезла к парню под рубаху.  Алёнушка долго кликала суженого. Проснулся парень. Рассеялись чары колдовские. Вспомнил Иван как зимой Кика заманила красной девицей сладкими речами, одурманила отварами.

Вернулись домой. Свадьбу сыграли. Всё бы хорошо, да только как ветер принесёт запах замшелый с топей — чернеет лицом Иван. Руку на грудь положит. Тяжко. Будто змея душу леденит. Алёнушка лаской и любовью жалеет мужа, крестом осеняет. Плохо Кике сделалось. Поползла по белу свету. С тех пор повелось, там, где раздор в семье — весело ей, склоки, пьянство — пляшет да приговаривает " чтоб вам воду пить и не напиться ", а где жена мужняя злая — праздник у ведьмы. Словом " Змея подколодная. "