TwiXP — Северные горы — глава 3 — Ветхий мост.

описывающая яростный бой,

ареной для которого стал

перекинутый через ущелье

ветхий мост.

…мы в Туманных землях, где зло всегда побеждает…

Орланто — воин и наемник.

Орк тяжело дышал. Его зеленая мускулистая лапа подрагивала, сжимая деревянное древко готовой к полету стрелы. Чудовище волновалось, человек с мечом осторожно двигался на дне ущелья, предчувствуя, ожидая. Тихо скрипела черная тетива, пытаясь соединить два конца старого и грязного лука. Клубы зловонного пара просачивались сквозь непостоянный ряд заточенных желтых зубов, висящий на поясе, ятаган просил крови, ржавые и потемневшие с годами доспехи готовы сдерживать удары, дыхание прерывается — выстрел. За спиной потасовка и нечленораздельные рыки, собратья жаждут свежего мяса, ослиного, но больше — людского.

Свист будто бы слился с предостерегающим криком опоздавшего Фоу, Дик пошатнулся, приняв удар. Стальной наконечник выбил искру из гномьего доспеха чуть ниже сердца, стрела бессильно рухнула под ноги, провалив задание. Мелькнуло знакомое черное оперение. Орк что-то прорычал себе под нос, новый снаряд грубо лег на руку. Леолон не растерялся, покрытый узорами лук огласил своим пением безжизненное ущелье — эльфийский удар восхищал своей стремительностью и точностью. Безжизненная масса неспешно полетела вниз, к ногам изумленных странников, хрустя ломающимися костями, звеня неухоженными доспехами.

Послышалось рычание, многоголосое, полное ненависти и злобы, невидимый враг готовился к стремительному удару, на месте убитого монстра возникли десятки чудовищ, каждое из которых уже нацелило свою стрелу в кого-нибудь из пойманного отряда.

Они стояли, боясь пошевелиться, приковав взоры к небесам, безуспешно пытаясь сосчитать все наконечники, недружелюбно следящие за ними из-за выступов — простая, но действенная ловушка, ловушка, которую они, позабыв о бдительности, совсем не заметили.

— Готовьтесь! — выкрикнул маг и начал напевать порождающие заклинание слова. Невнятная и отчего то пугающая песнь полилась витиеватыми фразами, пронзая неосязаемую магическую оболочку мира, слова потерянного языка заставили посох взмыть в воздух, чародей что-то крикнул и резко опустил свое оружие, ударив его концом о каменную землю. Последний рывок оказался успешным, нежданное землетрясение повалило напуганный отряд, содрогнулись горы, крошился камень, опора под ногами врага рухнула, орки, словно пыль, бережно стряхнутая со стола, полетели вниз, туда, где их уже ждали вражеские мечи. Кто-то успел пустить стрелу, в суматохе так и не нашедшую брешь в доспехах противника, удостоенную лишь мертвого камня.

В первые секунды боя не было, многие разбились, а те, кто выжил, неспешно вставали, рыча от боли. Каменная крошка, приводимая в движение оглушающим грохотом, укутывала тела, хоронив их здесь. Довольно быстро все кончилось, и не менее быстро начался поединок, не приукрашенный магией — простой, кровавый и жестокий.

Во время обвала, на Дика упал орк. Вор успел выставить клинок, тут же проткнувший дико визжащего монстра, который, словно одеяло, прикрыл своим холодеющим телом везучего врага. Кровь чудовища побежала по блестящим доспехам прямо к шее, отвратительный запах гнили и пота ударил в нос, голова закружилась. Дик, поморщившись, лицезрел застывшую в предсмертной муке физиономию случайно убитого им соперника, нужно было выбираться. Повсюду что-то падало, рушилось, крики, визг, голоса, звон мечей — жив он или мертв, жив ли кто-нибудь из его отряда? Вопросы теребили сознание, отвлекая и сбивая с толку.

Вор воззвал к мышцам, обмякшее тело орка поползло в бок, позволив ему сесть. Скрежет стали, Теренаст выбрался из созданной им раны, меч пробил кольчугу, напился крови, и вышел из горбатой спины — жуткое зрелище. Дик аккуратно вытер клинок о лохмотья, покрывающие труп и попытался встать.

— Аргх! — подняв над головой дубину, на него бежал новый, живой противник — свирепый, опьяненный злобой, орк. Вор открыл рот от изумления, ему так и не удалось встать, что-то нещадно прижимало ногу к земле, обрекая человека на верную смерть. Свист — знакомый, приятный звук, чудовище пошатнулось и теперь уже по инерции преодолевало расстояние. Дик чуть было не закричал, когда умирающий безумец повалился на него.

— Оооо! — вор покраснел от столь тяжелой нагрузки — два закованных в броню тела расплющили бы его, если бы не гномьи латы.

— Вставай, Дик, настало время напоить свой меч горячей кровью врагов! — Леолон опустил лук, брезгливо глядя на свежий труп, умело созданный его эльфийской стрелой, торчащей из спины покойника. Вор коротко кивнул, слова лесного лучника подействовали на него, словно ведро ледяной воды, груз, нахально прижимающий ногу, вмиг ослаб, силы вернулись, противный запах отпрял.

Все ущелье превратилось в одну сплошную массу из крови, железа и камня, крики, людские и орочьи, звон, скрежет, стоны. Дик напряг зрение, пытаясь различить во всей этой неразберихе кого-нибудь из своих соратников, эльф куда-то убежал, расчищая свой путь двумя тонкими мечами, где-то мелькнул знакомый посох с рубинами, тут вора отвлекли.

Как долго он ждал этого момента, рисуя картину в своем воображении, ещё там, в окутанной мраком зале, где гномы оттачивали свое мастерство, куда привел его Корби. Бессонные ночи, когда ничего нет, лишь унылое завывание ветра, где-то за окном, царит нещадная зима, он лежит в постели и мечтает, мечтает, что когда-нибудь увидит затухающие глаза проткнутого врага. Он будет драться за справедливость, надо лишь немного подождать и учиться, учиться, учиться.

Вожделенный миг настал, три орка обступили его, преграждая пути отхода, неухоженные ятаганы свистели возле лица, запугивали. Он не будет больше ждать, выпад, ловкий, умелый, расчетливый — зеленокожий выронил оружие, истошно рыча над свежей раной — половину лапы он потерял. Двое отступили — противник оказался не так прост. Дик атаковал. Клинки заплясали в смертельном танце, щедро орошая воздух искрами, вор держался уверенно, не поддаваясь злобе и бешенству — уроки карликов он крепко усвоил. Монстры быстро поняли, с чем столкнулись, но все же опоздали. Теренаст без труда пробивал старые доспехи, бой кончился, два трупа, один раненый скрылся в толпе, Дик ликовал, заворожено осматривая свой клинок, вот и все вернулось, и горы, и орки, как хотел он убежать он былых времен, нет — ему это не под силу.

— Посторонись, ворюга! — кто-то толкнул его в спину, мелькнула булава — хруст костей, сверкнул топор — орочья лапа взмыла в воздух, оставляя за собой кровавый шлейф. — Чего стоишь, как пень?! Дерись, коль завел в яму! — доспехи лысого воина окрасились в алый цвет, варвар, упоенный боем, не отвлекался на мелкие раны. Орланто нырнул в толпу, крутя над головой оружие.

Дик с легкостью отбил неумелый удар нового смельчака, его ход — чудовище прижало рану, бессильно съехав на камень. Второй, третий, четвертый — вор влился в драку, сбившись со счета. Их прижали, теснили, били по броне, оставляя царапины, толкали, пинали — орки кидались в бой, используя все подручные средства, начиная с камней, заканчивая когтями и клыками. Но, тем не менее, верх взяли люди, сбившись в кучку и встав, спина к спине, шесть усталых, измазанных чужой кровью, бойцов сломили врага, отразили нападение. Теперь чудовища бегут, бросая оружие и истошно вопя от бессилия.

— Это — только начало! — Уильям выхватил меч, и вытер пот рукавом мантии.

— Что!? — Ксеана тяжело дышала, рукоять её клинка скрипела от стальной хватки обеих рук. Неустрашимая шестерка стояла на мясистом кургане из добрых пятидесяти орочьих тел.

Наверху показались новые враги, засвистели луки. Черные стрелы беспомощно ломались о доспехи путешественников, к счастью никто из орков толком стрелять не умел. Однако маг принял меры, один взмах руки, вытянутая ладонь и заветное магическое слово, снаряды пещерного племени вспыхивали в воздухе сразу после выстрела, к ногам Дика стали падать неаккуратно выплавленные наконечники. Данду улыбнулся, стряхивая с ножа кусок чей-то кожи.

— Надо бежать к мосту! — Орланто отвлекся от наблюдений за суетящимися орками и обратился к магу. Тот не успел дать ответ, полчища чудищ двинулись вниз, кто прыгал, кто спускался по веревке, показались лестницы. Люди невольно втянулись в новый бой.

Стрела беспрепятственно пробила ржавую кольчугу, орк захлебнулся в собственной крови и отпустил веревку, рухнув на камень. Ксеана удовлетворенно опустила лук. Возле нее два клинка Леолона прочертили в воздухе дугу и легли на плечо назойливого врага, кровь алым дождем коснулась одежды эльфа. Черные стрелы до сих пор горели в воздухе, маг крепко держал незатейливое заклятье, уравнивая шансы. Словно паутина, десятки веревок усеяли почти вертикальный горный склон, враг бросал в бой все новые и новые силы — просто мясо для Орланто и Данду. Воин утопал в собственном крике, даже орки, часто бравшие верх лишь благодаря леденящему хоровому ору, содрогнулись при звуке, рождаемом полуохрипшей гортанью бывалого воина — палача, стихийного бедствия для горных злостных поселенцев. Темный эльф работал изящней — два ножа, словно прошмыгнувшие в мутной воде блестящие рыбки, то и дело мелькали в море темно-серой и откровенно коричневой стали. Вот один схватился за безнадежную рану на шее, вот второй ловит свои кишки, удивленно смотря на убийцу, который уже успел подарить тьме ещё одного бойца — танец, красота, мастерство, если бы не бой, все похлопали бы в ладоши.

Больше всего доставалось Дику. Вор, пыхтя, отбивался от прямых и глупых ударов чудовищ, бравших сейчас лишь количеством, огромным количеством, способным в любой миг сломить усталого проводника. Однако Теренаст не спал, легкий мифрил, будто молния, свистел в воздухе, то и дело, попивая горячей крови настырно прущих противников.

— Надо бежать! — Орланто вытянул шею, пытаясь узреть мага в толпе. — Уильям! — жалобно кричал он.

Чародей не слышал. Встав между Ксеаной и её остроухим спутником, он резво махал своим обычным, не наделенным какой бы то ни было силой, мечом. Получалось неплохо — два свежих трупа молча подтверждали это. Несколько лестниц коснулись окаменевшей земли — свежие отряды орков кинулись в бой. Сложно сказать, какое количество монстров было сейчас на дне злополучного ущелья. Сотня? Полторы сотни? Неважно, главное — люди уверенно стояли против несметных орд зеленокожих убийц, готовых сейчас пойти на любые увертки, лишь бы увидеть врага мертвым, а лучше — получить живым. Самая бурная фантазия закоренелого садиста не смогла бы потягаться с идеями орков, относительно пленных, лучше уж сразу прыгнуть на клинок.

— Они нас затопчут, бежим к мосту! — Ксеана разделалась с очередным противником. — Ну же, Уильям, чего мы ждем?!

Маг сомневался, бежать не позволяла честь, гордыня, но, похоже, иного выхода не было. Сколько ещё монстров там, наверху? Кто знает, что выкинут они в следующий раз?

— Бежим! — властный голос пронесся над стонами и криками всех обезумевших бойцов, дойдя до тех, кому жизненно нужен был сейчас этот приказ.

Орланто, что есть силы, ударил булавой по одной из лестниц. Сгнившее дерево вмиг раскрошилось, лаз подкосился, орки истошно завыли, находясь над землей, держась за ступени, однако законы природы неумолимы — лестница накренилась и медленно пошла к земле, пытаясь раздавить испуганных орков и радостного вояку, довольного своим хитроумным ударом. Оглушающий грохот стал гонгом, ознаменовавшим конец яростного сражения в ущелье — одержимая победой шестерка рванулась к мосту.

Чудовища, все поняв, немедленно кинулись в погоню. Кто-то двигался поверху, иногда обгонял и прыгал под ноги. Пара таких удальцов встретилась с бегущим впереди всех магом. Чародей раскрутил посох, резко опустив его на голову первого врага — череп орка треснул. Второго Уильям просто толкнул к каменной стене, используя самое простое заклинание, тем не менее, очень даже действенное — монстр поморщился последний раз от боли в сломанных ребрах, холодное сердце остановилось.

Замыкал колонну Дик. Вор то и дело оборачивался, чтобы рассчитаться с дышащим в спину врагом, короткий взмах — самый быстрый и самый смелый преследователь остановлен. Перестук сапог, разворот, взмах — ещё один убитый. Силы медленно иссякали, не раз он ощущал внушительные удары по спине, хвала богам и гномам — броня терпела и защищала, мост приближался, ещё один поворот, ещё один рывок, ещё один труп. Скоро, очень скоро все кончиться, хорошо или плохо — пока неважно, главное кончиться.

Им играл ветер, старые веревки уныло скрипели, из последних сил держа поределый строй непрочных досок, внизу еле различалось дно ущелья. Примерно сотня шагов — и только потом конец, другой берег будто бы бездонного океана, властный и молчаливый, лишь судорожный вой горного ветра. Пропасть пугала.

Ущелье мгновенно кончилось, поплыв вниз и вывив отряд к переходу. Всеобщему ликованию не было предела — мост стоял, внушая доверие, старость и сухость, тление и выбитые доски — все это сейчас не имело значения, спасение было так близко. Первым кинулся маг. Сапоги чародея ритмично застучали по деревянным опорам, Уильяма шатало, но он двигался, даже не державшись за перила. Орки приближались, вскоре все остальные, подгоняемые злостными криками взбесившихся от своего фиаско монстров, ступили на мост.

Сложнее всего было с ослом, упрямый четвероногий носильщик всячески упирался, не желая идти вперед. Один взгляд в пропасть — истошный крик, бешенство, переход начинал раскачиваться.

— Ну, давай же, упрямая скотина! — Орланто стальной хваткой стянул поводья, копыта осла просто скользили по мосту. Маг уже перебрался. Именно воин должен был быть следующим, но упрямое животное рушило все планы. Леолон и Данду не растерялись, эльфы остановились и с невероятной прытью перекинули все пожитки себе на спины, подоспевшая Ксеана даже сорвала седло. Осел остался один, грустно уставившись на близлежащий каменный склон, туда, где уже стояли четверо путешественников.

Дик двигался медленно, нервно хватаясь за веревочные перила, он помнил предыдущую драку на мосту, когда они с гномом стояли и против людей, и против орков, но это было давно, да и мост тогда был намного меньше, плюс увесистая секира гнома, теперь все сложней, опасней. Орки остановились, вскинув луки, однако заклятье, умело выстроенное чародеем, все ещё действовало, деревянные древки стрел горели, не оставалось даже пепла. Раздосадованные монстры с горя кинулись на мост.

— Быстрей, Дик, поторопись! Ну же! — лоб Ксеаны покрылся потом.

— Быстрей! — кричал маг.

Дик обернулся, колонна кровожадных противников неспешно двигалась по мосту, постепенно ускоряя шаг. Блестели лезвия ятаганов, скрипели зубы — зверь ликует, он почти заполучил жертву.

— Почему я боюсь высоты? Что со мной? — вор недоумевал. — Быстрей, быстрей! — подгонял он сам себя, переставляя ноги. Нет, ему не уйти, пещерные воины уже близко — выход один.

— Нет! — истошно завопила Ксеана. — Что ты делаешь? Опомнись!

Разум мгновенно прояснился, цель непобедимым челном держалась на штормовых волнах перепутанных мыслей. Стоять! Держаться! Теренаст выскочил из ножен — орки приостановились, лишь на миг, любуясь мечом. Затем, видимо уверовав, что сегодня кто-то из них получит столь ценный приз за заслуги в бою с наглыми людьми — вечными нарушителями горного покоя и гномьей сытью, кинулись в атаку.

Дик замер в боевой стойке, отсчитывая шаги врага, расстояние сокращалось, девять, восемь, семь…

— Решил поиграть в героя? — в бок толкнули. — Подвинься! И не надейся сегодня заполучить всю славу! — Ксеана улыбнулась, ещё сильней сжав клинок. Дику показалось, будто шрам на лице следопытки ожил, покраснел, будто вспомнив старые обиды.

Обстрел прекратился — чудовища поняли, магия непобедима. Все силы мгновенно были брошены на мост. Сегодня, сейчас здесь столкнуться две великие противоборствующие стороны — добро и зло, радость и грусть, чистота и грязь, свет и тьма. Один удар решит все. Тысячелетние противоборства, взаимная ненависть и неприязнь — все это материализуется, вливаясь в руки, держащие мечи, не будет предела ярости.

— Готовься сталкивать трупы в пропасть, — пошутила Ксеана.

— Не забывай прикрывать мне спину, — отпарировал Дик, глядя, как толпа из двадцати с лишним орков без какой-либо осторожности летит на них, надеясь вытеснить с моста.

— Вперед! — банальный боевой клич подействовал, как нельзя лучше. Враги встретились.

Два осадных тарана столкнулись в смертельной битве, две волны нахлынули друг на друга, оглашая холодные Северные горы диким ревом раскаленного металла — Дик и Ксеана, плечо к плечу, они встретили собранный в погоню отряд, дав ему умыться кровью. Мост мгновенно превратился в поле боя — первые наскоки были отбиты — противник врезался в несокрушимую стену только что возведенной крепости — люди работали на славу.

Женщина умело отвела клинок орка, ударив врага в челюсть — потеря контроля — полет. Истошный крик предвещал жуткую смерть от падения на дно. Дик не отставал — уже двое его противников отправились в ущелье. Нормальной и правильной схватки не вышло, толкучка, игра, где проигравший тот, кто сойдет вниз. Лишь редкие звоны соприкасающихся мечей говорили о том, что здесь война, а не ярмарочная забава.

— Не торопитесь, цельтесь лучше! — Уильям похвально кивнул, увидев, как эльфы вскинули луки. Первые стрелы сорвались в полет, умело наведенные в еле заметные отсюда щели между доспехами зеленокожих — успех. Кто-то молча полетел в пропасть, не устояв на мосту, кто-то лег прямо на доски. Ксеана ухмыльнулась, узрев знакомые белые и красные оперения. Прикрытие обеспечено.

— Убью! — ревел Орланто, махая топором. — Пусти!

— Стой, ненормальный, мост не выдержит! — чародей повис на плечах завывающего воина. — Не время! Слышишь? Не время! Они справятся!

Дик не разделял оптимизма мага. Численность врага медленно, но верно шла к нулю, однако начали прибывать новые силы. Похоже, горы всерьез решили покончить с наглыми людишками, соизволившими потревожить их вечный покой. Орки — их оружие, проявляли просто фанатичный энтузиазм.

Выпад, удар, отвод, удар — ещё один поверженный, вор не уставал, мифрил резал поржавевшие латы и кольчуги, словно масло. Ксеана тяжело дышала, держа орков на расстоянии, мост предательски скрипел. Эльфийские стрелы смертоносным дождем лились на незащищенные участки кожи врага — трупы, трупы, трупы. Когда же, наконец, полуразумные дикие монстры поймут, что бой проигран. Нет — решительный и твердый ответ, страшный удар кулаком по столу — не пустим, не отпустим, убьем, зажарим, съедим. Фанатизм, надо сказать, помогал, Дик и его спутница невольно отступали, стараясь забрать при этом как можно больше жизней.

— Стой! — безнадежный крик чародея.

— Ну, держитесь, твари! — Орланто вбежал на мост, оттолкнув вора и следопытку, острым копьем влился в ряды озадаченных орд. Булава добралась до пищи, озвучивая свою трапезу хрустом переломанных костей. Бес, против беса — глупый, но действенный ход, бой вновь перекинулся на середину моста.

— Бежим, быстрее, путь чист! — Ксеана схватила за руку все ещё живущего в битве Дика. — Ну, же! Чего застыл?!

— Он! Он… — Дик не сводил глаз с ликующего Орланто.

— Он справиться, это — его жизнь, его талант, ты там чужой! — следопытка смотрела в стеклянные глаза разочарованного вора, не понимая его. Он теперь — кто угодно, но только не трус, не предатель, не злодей.

— Нет! — громогласный ответ, Дик оттолкнул Ксеану и кинулся на помощь к лысому вояки.

И снова бой, снова кровь, бегущая по блестящим доспехам — все это нельзя объяснить словами. Просто радость, способ самовыражения — взмах мечом, ещё один шаг, ещё один маленький вклад в борьбу со злом — прогрессирующей опухолью этого обреченного мира. Дик с радостью вносил свою лепту.

— Надо что-то делать! — Ксеана повисла на серой мантии застывшего в медитации чародея. — Почему ты молчишь, сделай же что-нибудь, ты же — маг, ты всесилен! Давай же! — следопытка опустилась на колени, казалось, сейчас она зарыдает, подобно насильно выданной замуж селянке — непозволительный, позорный поступок для такого человека, как она — воин, наемник, давно утративший слабохарактерность.

Маг молчал, закрыв глаза и шепча что-то себе под нос — новое, странное и непонятное заклятье.

— Готовьтесь! — вдруг прокричал он. — Дик, Орланто, я сейчас разрушу мост!

Вор услышал это сквозь шум и гам затянувшейся битвы. Орки, похоже, ничего не поняли.

— Готовься! — прошептал Дик своему напарнику. — Сейчас будет жарко!

Орланто насторожился. На искривленном злобой лице застыла каменная осознанность всего происходящего, но темпы не сбавлялись — мертвые чудовища ритмично падали в пропасть. Уильям напрягся, сосредоточившись на цели, данное колдовство стоило бы ему намного дешевле, раньше, когда они ещё только шли по, казалось бы, безопасному ущелью. Но, сейчас, вымотанный примитивным боем, он потерял на время значительную часть своих магических сил — было по настоящему трудно. Сила воли помогла — последняя, завершающая фраза сорвалась с сухих губ, подхваченная ветром — заклинание набрало нужное ему количество первородной энергии — удар. Маг пошатнулся и шлепнулся на камень, любуясь сотворенным.

Ни грома, ни молнии — просто взрыв, чистый, сокрушительный, внезапный. Там, где крепился мост, там, где толпились сейчас орки, появилось небольшое пламя — грохот. Все смешалось — кровь, обрывки веревок, доски, сталь — казалось, задрожали горы. Враг содрогнулся — такого они не ждали, последняя хитрость, вызванная отчаянием — почти самоубийство, но… получилось! Не было больше перехода, закончилась битва, мост ушел на покой, оборвавшись и поехав к скале. Сейчас он очень напоминал убитую змею, вцепившуюся зубами в край обрыва, хвост тянуло вниз. Мелькали стрелы, на той стороне ещё гуляли орки, рыча, крича и запуская в воздух ятаганы — мечи не долетали до другого обрыва, туда, где суетились сейчас люди.

Враг не представлял больше угрозы — собака лишь лаяла, возникла другая проблема — двое ещё там, висят на гнилых подлых досках, лишь чудом они зацепились, совершенно не замечая летящих в пропасть орков.

Орланто выбрался, кое-как цепляясь за обрывки веревок, почти каждая деревянная опора трескалась и падала вниз, те, кто был наверху, помогли, воина вытянули под мышки и уложили на камень, все взоры тут же устремились вниз.

Дик старался не дышать, все тело вмиг превратилось в одну сплошную мышечную массу, болели ушибленные при ударе о скалу ребра. Он видел, как с треском рвутся веревки, что все ещё держат мост на опоре, но скоро их не станет, жалкие остатки гномьего труда полетят в пропасть, прямо на кости врага. Сопротивляться — приказал себе Дик, бороться, выжить. Руки начали тяжелую работу, медленную, кропотливую, жизненно важную. Он хотел вылезти, все мысли сосредоточились на этой примитивной животной надобности — жить, очень хочется жить. Хорошо ещё, что меч в ножнах, если что — Теренаст с ним, они умрут вместе, потому что рождены друг для друга. Латы сопротивлялись — тяжело, ноют пальцы. Ну, где же хоть какая-то опора?

— Дик, держись, мы вытащим тебя! — голос Ксеаны дрожал, на обрыве слышалась суета. Рывок, нога ступила на доску, дерево не выдержало — вор чуть не закричал, съехав немного вниз, жадно держа старую веревку — единственную вещь, что ещё спасает его.

Он видел, как она рвется, время чуть замедлилось, треск — он летит в пропасть, он вновь в двух шагах от смерти.

Что-то блеснуло, мелькнув перед глазами, звон, пропасть не приближалась.

— Совсем не страшно, если так выглядит конец жизни, — подумал Дик. — Нет, это не смерть, это нечто другое, это… цепь.

Данду упал на камень, медленно поехав к обрыву. Сапоги искали опору, но нет — человек над пропастью в полном доспехе тащил на дно. Цепь эльфийской тетивой натянулась, обхватив руку падающего Дика — умелый бросок, красивый бросок, теперь главное — вытащить этого юнца, обузу и неумелого вояку. На темного эльфа навалились все, и маг, и Ксеана, и Леолон, и Орланто. Потянули — вор поехал вверх, радостно смотря на спасительную цепь, что душила его всего лишь несколько дней назад. Вот и обрыв, вот и край, вот и куча толкающихся, попутчиков — все без исключения, тянут цепь.

— Не бойся, вор, не оборвется, твои друзья делали! — улыбнулся Орланто, Леолон уже подцепил плечо Дика.

Все шестеро лежали на холодном камне, тяжело дыша и улыбаясь, не замечая отчаявшихся орков, толпившихся на той стороне ущелья. Они прорвались, они сделали это, ловушка, казавшаяся могилой, осталась позади. Впереди Перепутье призраков, сокровища, золото, богатство.

— Вот она жизнь! Весна, теплый ветер и усталость, рожденная в битве — все, что я хотел узреть, все, о чем я мечтал — все сбылось! — думал Дик. — Кто бы ты ни был, загадочный Уильям, я благодарен тебе, ибо ты подарил мне все это. Настоящая жизнь — это когда ты каждый день за нее борешься.

На каменном выступе, валялись скинутое оружие, мешки с провизией, стрелы, седло. Никто не хотел вставать — приятно, безопасно — обход ущелья стоил бы оркам десяти, а то и двадцати дней изнуряющего пути, да и смысл? Когда он сюда придут, след и запах путешественников испарится, смытый весенним дождем. Да, их ненависть теперь безгранична, но они все равно оставят эту глупую затею, вернувшись в свои мрачные пещеры. Их сородичи, возможно, убьют вредных людишек, возможно. Однако этого им уже никогда не узнать. Битва у моста на время свела две великие противоборствующие стороны, вечно воюющие непонятно за что, свела в надежде увидеть конец этой войны — глупо.

***

Во сне, он стоял, преклонив колено. Непривычно тяжелые доспехи упрямо тянули к холодному мраморному полу. В нескольких шагах от него начинались ступени, широкие и отполированные, они вели к четырем высоким тронам. Залу окутал полумрак, редкие факелы освещали лишь ничтожную часть огромной гномьей приемной, потолок которой прятался в непроглядной тьме. Два ряда гигантских колонн украшали пещеру, между ними стелилась узкая полоса, покрытая алмазной пылью — Путь к повелителям, нарекалась она. Возле трона широкий круг, словно пергамент, изрисованный непонятными знаками, туда вставали те, кто искал совета, приносил вести, воздавал почести. Сейчас там стоял он — человек, чья душа мечется между двумя неприступными бастионами света и тьмы, ибо выбор сложен.

Троны были исписаны рунами, древними, как само небо, смысл витиеватых фраз не угадывался, прячась в подтексте. Гномы восседали тут. Четыре старца, длинные седые бороды и начищенные доспехи, что сверкают в свете горящих огней. Их суровые лица застыли в великой думе, все взоры, в меру мудрые, в меру добрые, сошлись на нем — их странном друге и слуге, ученике и госте.

— Клянешься ли ты, именем могущественного подгорного властелина, не позорить святое имя рода нашего, человече?! — прогремело во тьме.

— Клянусь! — не задумываясь, ответил он. Стража, всевластным лесом из двух десятков опытных воинов, обступивших королей, не шелохнулась.

— Клянешься ли ты никогда не поднимать оружия своего на братьев твоих новых, и поддерживать узы дружбы с ними до самой смерти, что заберет тебя в неравном бою?! — огни в факелах забились в хаотичной пляске, подстрекаемой гулким эхом.

— Клянусь! — твердый, как стены этого горного дворца, голос порадовал тех, кто сидел на тронах.

— Клянешься ли ты не освещать тайны мастерства кузнечного и ратного, что поведали мы тебе здесь, и использовать его лишь в благих целях?! — один из старцев положил голову на кулак, пристально смотря на дававшего клятву.

— Клянусь! — последовал ответ.

— Внесите клинок! — прогремели короли. Во мраке послышались шаги. Решительный перестук стальных сапог, усиленный разгулявшимся эхом, донесся до ушей взволнованного воина.

— Встань, Дик! — приказали ему. Он повиновался. В залу внесли меч, два облаченных в латы гнома бережно держали в руках продолговатое блюдо, накрытое красной шелковой шалью. Вор удостоился воистину царского подарка, он дотронулся до сверкающего мифрильного лезвия, провел рукой по гарде, сжал рукоять.

— Лишь тот, кто рожден героем, способен укротить гнев подземных потоков, способен побороть огонь. Пусть сталь умоется кровью, подарив хозяину великую силу! — напыщенно промолвил старый гном. — Имя этому мечу — Теренаст — что значит — крошащий камень. Возьми его с собой, человече, ибо нет, и не будет ему другого, более подходящего хозяина. Путь твой усеян опасностями, пусть поможет тебе данный клинок обойти все брошенные богами испытания, и вознестись к небесам, обретя и мудрость, и покой, и победу. Да будет так — говорят тебе гномы!

Дик поднял священный дар. Как легок он, будто сливаясь с воздухом, меч мчится к цели, вселяя страх в сердца врагов. Немалая сила кроется в нем, и, вырвись она наружу, ничто и никто не устоит перед её напором.

— Береги его, — гном поднялся с трона, и спустился по ступеням к Дику. — Он принадлежит лишь тебе, никто не сможет отнять его силой, могущественный страж, имя которого — магия, не позволит. Знай, в самую трудную минуту, когда отчаяние до краев зальет душу, и смерть леденящим дыханием обдаст лицо, он придет к тебе на помощь, вся сила гномов с тобой, друг!

— Спасибо! — Дик положил руку на плечо карлика. — В первый раз я отказываюсь от беззаботной жизни, выбирая путь лишений. Клятва, данная мною, ещё крепче, чем сталь ваша, и я сдержу её под страхом смерти, и пусть на меня обрушится вся мощь горных потоков, если я сейчас вру.

— Ты поступил мудро, ибо, как гласят древние, беззаботная жизнь — это не жизнь, — вздохнул один из королей.

Холодный ветер гонял плащ в хаотичном плясе, забираясь, порой под доспехи, Дик ежился, сжимая мирно лежащий в ножнах клинок. Как сложно. Скала, чьи подземелья стали для него домом, остается, он уходит. Уходит туда, где каждый шаг чреват летальным исходом, будто ныряя в мутную воду, надеясь найти на дне выроненную кем-то золотую монету. Память навеки сохранит знания, обретенные им здесь, даже сейчас он слышит звон удара молота о наковальню, чарующий танец острых клинков, синяки и царапины — что стали безмолвными свидетелями его уроков, долго ещё будут напоминать ему о минувших днях, возможно, самых счастливых днях его бессмысленной жизни

Дик обернулся, длинный вымощенный камнем мост, на котором он сейчас стоит, ведет к массивным воротам, что запирают царство гномов, скрывая его от посторонних алчных глаз. Двери с привычным скрипом открылись, выпустив его, и вновь закрылись, молча, попрощавшись с необычным гостем. Перед ним лежал целый мир, будто бы новый, неизведанный, манящий и слегка отпугивающий. С прошлым покончено, последние отмычки упали в жидкий огонь — живородящую субстанцию, дарящую миру мечи, топоры, секиры, шлемы, доспехи, кинжалы — а также многое другое, нужное для достойной жизни здесь, в треклятом и обреченном кладбище былой людской империи — Туманных землях.

— Может, передумаешь? — рядом стоял гном, учитель, товарищ, спаситель, вечно ворчащий, вечно рвущийся в драку Корби. Он один пришел сюда попрощаться, видно выбросив из головы все мыслимые и немыслимые доводы, что кидал в бой при споре с учеником. Впервые он сдался — Дик твердо решил покинуть рудник, и отправиться на поиски приключений.

— Смерти ты ищешь, а не приключений! — орал он ещё там, в темной зале, где гномы трапезничали после трудной, но любимой работы. — Подучись ещё, рано, Дик, рано! — более ласково твердил гном, в конец, обессилив от своего же крика — нет, они воспитали в нем не только великого воина, но и великого упрямца. Истинный гном — говаривали бородатые мастера.

— Нет, Корби, — вор поморщился от нахлынувшего ветра. — Я твердо решил, такова наша природа — сидеть на одном месте мы не в силах.

— Такова ваша глупость! — гном оперся на древко своего топора, уныло глядя на друга. — Будь вы чуточку посмелей — видать не развалилась бы империя ваша, будь она трижды неладна!

— Не мне отвечать за ошибки предков, — Дик подтянул увесистый мешок с провизией. — Буду думать, как устроить свою собственную жизнь.

— Думай, думай, да почаще! — Корби помахал в воздухе кулаком. — Смотри меч не потеряй, я тебя тогда найду, да такую порку устрою, не побежишь уже мне к Кори жаловаться!

Дик опустился на одно колено, ласково положив руку на стальное плечо карлика. — Ах, Корби, Корби! — улыбнулся вор. — Я молю богов, чтобы они позволили мне ещё раз свидеться с тобой, милый друг. Всегда я буду помнить тебя, твои уроки, твои советы — так много ещё никто и никогда для меня не делал.

— Ну, ладно, ладно! — хмыкнул гном. — Не вгоняй меня в краску, ещё не хватало слезу пустить. Для нас гномов, это — позор, признак слабости. Это где это видано, чтобы гном — и плакать?! Давай шагай, как с гор спуститься, мы тебе сказали, ну а дальше ты уж сам… Удачи тебе.

— И тебе удачи, друг! — Дик неохотно застучал сапогами по каменному мосту. Каждый шаг давался с трудом, все сильней и сильней хотелось обернуться, кинутся к воротам и стучать, стучать, стучать пока не откроют, не напоят крепким пивом и угостят жареной бараниной. Нельзя. Решение принято — и назад дороги нет, хватит попусту лить слезы, разводить долгие разговоры о смысле жизни, о былом и будущем — не по-гномьи это. Боевым карликам не свойственно думать о великом, главное для них — прожить каждый день в пользу себе и своему народу, сковать меч, убить орка, совершить подвиг. Дик шел и думал, думал и шел. Горный ветер стал теплее, может быть, согрелся от пылкого сердца решительного и посмелевшего вора. Сон кончился.

***

Необъятное небо окрасилось в темно-серый цвет, редкие капли предугаданного Леолоном дождя коснулись новорожденных листьев. Спустя час, грянул гром, объявив о начале весеннего ливня. Дик открыл глаза. Он и его спутники нашли себе небольшую, поросшую мхом, выемку в скале, где уныло пережидали непогоду. Все устали, бой на мосту — первое серьезное испытание, забрал остатки и без того скудных сил, Сейчас они, не более чем кучка бродяг, укутавшихся в плащи, и пассивно смотрящих на непрерывный дождь, сырой и немного холодный, подобно душам забредших в эту глушь путешественников.

— М… м… — чародей покраснел и напрягся, пытаясь сдвинуться с места, рука мага брезгливо оттолкнула поднесенную Данду флягу. — Не надо, — еле слышно прохрипел Уильям. Заклинание, брошенное на переправе, полностью опустошило магические и физические резервы волшебника. Путники не на шутку переволновались, им пришлось буквально нести своего работодателя до этого убежища, постоянно следя за его состоянием. Он уверял — несколько часов сна и покоя — силы вернуться. Оставалось только ждать.

Вор подтянул свой плащ, не желая выпускать на волю редкие капли живительного тепла, не стоило забывать, что весна только началась, костер не из чего было разжигать, многие грелись просто надеждой, представляя себе горы золота, которыми они вскоре будут владеть.

Орланто заметил, что Дик проснулся.

— Эй, вор, долго ещё до руин? — грубо поинтересовался он.

— День, — неохотно ответил уставший Дик, потирая ушибленное ухо. Воин расщедрился на удар после стычки с орками, мол, вор виноват, он завел в западню, Ксеане пришлось встревать. Почти все понимали, что это — чушь, до сих пор перед глазами стояли умелые и яростные выпады Дика, да и сам Уильям невнятно прохрипел о невиновности проводника в случившемся, однако крошки недоверия остались.

— Когда же кончится этот дождь? — Ксеана от безделья крутила в руках подобранный камешек. — Надоело, — бесформенный кусочек скалы полетел вниз.

— Попроси чародея, он и не такое сможет, — зевнул Орланто. Женщина промолчала, бросив взгляд на уснувшего Уильяма. — Оставьте его, он и так спас сегодня всех нас от гибели, самое малое, что мы можем сейчас сделать для него — это не шуметь, пока он спит.

— Нам придется идти по дождю, когда маг отдохнет, сильно рискуем — слишком укромное и слишком уютное место мы выбрали, наверняка кто-то тоже облюбовал его, — Данду сидел на корточках, любуясь на тонкие струйки воды, что падали с навеса, тая на земле.

— Никто не спорит, я готова шагать и по снегу. А ты, Дик? — Ксеана скучала, странно было видеть её такой, всегда решительной, нетерпеливой, властной.

— Дайте чародею поспать, — вор попытался лечь поудобней, но камень — есть камень, приходилось терпеть.

Прошел час, пробежал второй, прополз третий, путешественники молча отдыхали, будто позируя незримому художнику, решившему запечатлеть их приключение на холсте. Успокаивающий перестук капель о дерево, о камень, гипнотизировал, расслаблял, настоятельно советуя остаться здесь навсегда, в недвижимой позе, вкупе с ливнем.

— Перепутье призраков, — тихо промолвила Ксеана, подставив флягу под дождь. — Странное название, мрачное какое-то. А что если эти самые призраки не захотят отдавать нам свои сокровища?

— Очень давно, когда ещё Туманные земли были огромным и сильным государством, там располагался аванпост одного из магических орденов. Чародеи следили за популяцией орков, изучали их, порой даже учили чему-то. Потом начались войны, маги ушли, башня осталась, постепенно распадаясь на камни. Немногие знают истинную причину появления здесь этой странной постройки. И вот что я вам скажу — орки, на мой взгляд, лишь ширма, — Данду жонглировал ножами.

— Откуда ты… — Ксеана наморщилась.

— Этой стервец проштудировал добрую половину библиотеки одного богатого герцога, не скупившегося нанять нашего ловкача к себе в личную охрану, — ухмыльнулся Орланто, глядя на причудливую игру острых лезвий, ритмично парящих перед смуглым лицом рассказчика.

— Ну и какова же причина, благодаря которой и родилось Перепутье призраков? — женщина, казалось, не слышала ироничных слов своего лысого попутчика.

— Спроси у мага, от меня ты не услышишь ответа, — отчужденно бросил Данду.

— Что тут непонятного? — встрял в разговор Дик. — Маги построили башню, чтобы сберечь какой-то артефакт, за которым сейчас и идет Уильям, а мы все его сопровождаем — по-моему, все просто, — вор привстал, скинув одеяло. — А золото для отвода глаз, для алчных дураков… — он осекся. Данду еле заметно улыбнулся.

— Ты прав, — тихо сказал темный эльф.

— И все равно что-то не укладывается, — Ксеана заткнула флягу пробкой. — Слишком много загадок, слишком много недомолвок…

— Зачем тогда ты пошла? — огрызнулся воин. — Сидела бы со своим эльфом, да пила пиво.

— А ты зачем пошел?! — обернулась следопытка.

— Хватит! — сорвался Дик.

— А ты не затыкай мне рот! — Ксеана бросила на вора озлобленный взгляд.

— Вот так они благодарят мага, охраняя его чуткий сон, — иронизировал Данду. Спорящие тут же притихли, видимо, поняв свою ошибку, взоры коснулись чародея. Молодой волшебник мирно спал, прислонившись к каменной стене, не обращая внимания на вечные перепалки грубых наемников.

— Это правда? — вор подсел к темному эльфу.

— О чем ты? — Данду посмотрел на пытливого Дика.

— Ну, что ты много читал, служив у герцога? — вор волновался, пришлось побороть себя, чтобы начать этот сложный разговор.

— Да, — тихо ответил эльф.

— Он не похож на своих собратьев, — вмешался Орланто. — Много читает, много дерется. Понятия о чести совсем иные, философия и предрассудки, идеи и идеалы — все в нем иное. Я тогда служил в охранном полку при замке, ну, когда мы познакомились. Просто диковинка — темный эльф среди сподвижников нашего начальника. Мы оба, однако, немало хлебнули лиха, сколько крови пролил каждый из нас. Мы поняли друг друга, поэтому, наверное, и ушли странствовать. Дорога привела нас к той самой таверне, где маг вербовал нашу уважаемую следопытку и её остроухого дружка. Так ведь, Леолон?

Эльф сидел на камне, закрыв глаза, лук и два меча лежали у него на коленях, руки расслаблены, ладони смотрят в небо, а вернее — в потолок скалистого навеса.

— И что это? — Орланто дернул щекой.

— Я общаюсь с деревьями, пытаясь объяснить им, что иного выхода, кроме как убийства орков у меня не было, — почти шепотом пояснил эльф.

— Давай я покажу им свои шрамы, — пошутил воин. — Это же орки! Другое дело, если бы ты зарезал, скажем, своих собратьев, или родичей Данду, так ведь орки, просто орки — мерзкие, злостные, безжалостные монстры.

— Мне казалось, ты сейчас перечисляешь все свои достоинства, — сострила Ксеана.

— Орки когда-то были эльфами, — пояснил Леолон. — Да, и убийство любой живой твари — непростительный грех для эльфа.

— Ну да, эти сказки я слышал… — начал было Орланто.

— Это — не сказки! — чародей зевнул и почесал за ухом. Все вдруг всполошились — внезапное пробуждение волшебника как-то приободрило.

— Нечего тут сидеть, надо идти, — Уильям поправил свой плащ, оперся на посох и встал.

— Как ты? — Ксеана дотронулась до плеча мага.

— Все хорошо, силы постепенно возвращаются ко мне, нельзя медлить. Сколько я проспал? — волшебник выглянул из-под навеса.

— Около трех часов, — ответили ему.

— В путь, друзья, и не говорите мне, что испугались дождя, на вашу долю выпадали испытания и покрепче, а вода, вода лишь смоет с вас ту вонь, что я улавливаю уже который день, — отшутился Уильям, шагнув под холодные капли. Все, не долго думая, последовали за ним — странным и по-настоящему мудрым командиром.

Камень под ногами сменила сырая земля, когда они спустились с валунов. Вновь замелькали коряги, появились буреломы, полуживые деревья неспешно плыли перед глазами — дорога тянулась медленно и уныло. Серость и сырость окутали мир, нагнав тоску на кучку усталых искателей сокровищ, бредущих в неком забытье, по горной роще. Спины гнулись от дополнительной ноши, — последним подарком погибшего на мосту осла, делать было нечего — без провианта они не протянут и дня. Охота — не выход, дичь встречалась редко, да и если встречалась — то в малых количествах. Ксеана лишь шутила про аппетит лысого воина, глядя на пока ещё не подстреленный завтрак.

Где-то на горизонте виднелись пики гор, пассивно смотрящие на жалких муравьев, недостойных даже этого взгляда. Невольно завидуешь их величию и почти бессмертию, где-то там, под толстым слоем снега и камня, возможно, лежит дракон, по-матерински лелея свои сокровища, отдаленные звуки кирок гномов, что строят новый туннель, доносятся до ушей — мир полон тайн, причудливых и порой немыслимых. Постичь бы их все.

В небе парил Фоу. Безголосый разведчик, словно претендуя на долю сокровищ, образцово выполнял свой долг — опасности не было, однако все боялись услышать его карканье, то, что коснулось их ушей в ущелье, его они не забудут никогда.

Пол дня прошло в молчании, казалось, все уже сказано, пора приступить к делу, но рвения не наблюдалось, странники шли, будто на убой, не удосужившись даже вынуть мечи. Только Дик не убирал руку с Теренаста, однако скорее лишь из-за любви к магическому клинку, а не из-за предосторожности. Смеркалось, тени в лесу стали отпугивать, пришла пора искать новое, третье по счету, место для ночлега. Выбор пал на обычную, ничем не примечательную полянку в пять шагов шириной. Ветви оголенных деревьев свисали в бессилии над небольшим костерком, наспех сложенным Орланто, они словно тянулись к теплу, устав от боли и злобы, что витает в горном воздухе, несущим по склону крики и звон мечей. Сотни лет бесчисленные массы людей и орков сходились в этих краях, желая выставить напоказ свою гордыню, прикрываясь одни правосудием, другие судьбой клана. Природа устала, она не хочет больше быть зрителем этой безумной пьесы, она, как человек, страдает, радуется и умирает, грустит и хочет, чтобы о ней позаботились.

Прокопченный котелок повис на тонкой стальной спице, приятно запахло каким-то варевом, клубы дыма рассеялись по поляне, очаровывая отдыхающих наемников. Ужин удался на славу, давно уже Дик не пробовал ничего подобного, лысый воин на радость оказался не только бешеным мясником и убийцей, но ещё и отличным полевым поваром, Ксеане следовало бы призадуматься, ведь он, по сути, выполнял её работу.

Тем временем окончательно стемнело, тучи разогнало, и небо покрылось сверкающим бисером далеких звезд. Воистину, вечер стал прекрасным подарком, напомнив всем — горы бывают разные, порой меняясь в цвете, как сейчас. Алые и багровые краски остались позади, лишь желтый и зеленый — цвета путешествия, романтики и огня. Шестерка окружила яркий костер стальной стеной, ища тепла и уюта. Плохие мысли бесследно испарились.

— … и вот когда все они поднялись на второй этаж, я обхватил её талию… — Дик сидел на траве, глаза слипались, пошлые истории Орланто уже почти не долетали до ушей, сон медленно подбирался, виляя между деревьями, словно хищник, жаждущий поживы. Каждый на поляне думал о чем-то своем, кто-то делился мыслями, кто-то нет.

— Эй, вор, что будешь делать со своей долей? — его вытащили из астрала.

— Что? Я? — зевнул Дик. — Не знаю, вначале надо получить эту самую долю.

— Все вы получите обещанное, — маг учуял первые крохи сомнений.

— Меня терзает вопрос — а вдруг все сокровища уже разворованы? — Ксеана, как всегда, бережно гладила свой клинок точильным камнем. — Допустим, теми же орками. Мало их здесь что ли?

— Башня — лишь врата, сокровища лежат в пещере, куда они ведут, — Уильям зачерпнул ложкой из котелка, поспешно дуя на горячую похлебку.

— Что-то новое, — насторожился Данду.

— Успокойтесь друзья, завтра все ваши сомнения разрешаться сами собой, если бы вы знали меня получше, вы никогда бы не поддались подобным мыслям. Поймите, не в моих привычках обманывать кого-либо, — ухмыльнулся волшебник.

— Врата, врата, а ты сможешь открыть эти самые врата? — язвительно молвил лысый воин.

— Смогу, не волнуйтесь, — Уильям опустил ложку в рот.

— Ну, смотри, а то мы не прихватили с собой тарана для штурма магических ворот, — пошутил лысый воин. Маг просто смолчал. Острить Орланто, похоже, так и не научился.

Усталость неспешно покидала отвоеванные, было бастионы, ночь, свежий воздух, пропитанный аппетитным запахом неизвестных пряностей, кинутых Орланто в суп, — все это отгоняло ломоть в теле. Дик прилег на бок, заворачиваясь в плащ. Именно такое путешествие он себе представлял, мелкие стычки, приятный отдых, не хватало лишь ворчащих гномов с острыми секирами. Перед глазами предательски возник образ невинной Авелии, затем мост, окрашенный в багровые тона, дикий крик орудующего топором воина, толпы орков, бегущих в драку и бессильно падающих в глубокою пропасть. Жизнь состоит из белых и черных полос, сейчас, в этот незабываемый вечер, она посветлела, но в памяти до сих пор витает невымываемая чернота, и кто скажет, что будет завтра?

Таинственные руины грезились ему почти всю ночь, где-то там, между камнями, в мертвой тишине притаился страх, сковывающий и гонящий прочь. Древняя магия не поддается объяснению и классификации, оставаясь великой загадкой для непосвященных масс. Что знает этот молодой чародей? Куда ведет он кучку беззащитных перед всепоглощающими потоками льющейся энергии бойцов? Можно ли доверять ему, верить словам о великом долге перед всеми живущими? Где ответы?

Вор уснул, так и не дождавшись невидимого голоса, дающего пояснения. Придет время, все встанет на свои места, но вот беда, ждать очень тяжело и очень нудно.

Утро одарило отряд мелким моросящим дождиком, вымирающей тенью вчерашнего ливня. Едкие частички воды подло заползали под броню, настроение портилось. Дик неохотно поднялся на ноги, проверил, хорошо ли выходит меч из ножен, его спутники брезгливо доедали остывший ужин, запивая мясо водой.

— Сколько идти до руин? — маг подошел к Дику, на лице чародея читались нотки серьезности и решительности, от былой старческой мудрости и доброты не осталось и следа, теперь волшебник думал лишь о Перепутье призраков.

— Мы должны двигаться на восток, через лес, руины сами появятся, если, конечно, я ничего не напутал, — объяснился Дик.

— Пропасть недалеко, советую вспомнить, — Орланто даже не посмотрел на вора, шутливо пригрозив, хотя, кто знает, может воин и не шутит. Дик поморщился, ощущая себя своеобразным заложником этой странной и непонятной ему до сих пор пятерки. Он и вправду мог сбиться с пути, уж слишком много событий, много эмоций, способных оборвать тонкую ниточку петляющего следа к башне. Надо напрячь память, взять себя в руки. Будь они на возвышенности, ему легче было бы сориентроваться, но нет — густая паутина леса прятала окрестности от посторонних глаз, оставалось полагаться только на природное чутьё.

— Собирайтесь, — тихо приказал маг, накидывая капюшон. — И будьте, пожалуйста, начеку. Конечно, здесь властвует магия, а она, как известно, пугает всякую неразумную нечисть, но… всякое бывает. Вполне возможно, что орки облюбовали башню, и используют её для каких-нибудь своих примитивных целей. Надо быть осторожными, держите мечи при себе.

Совет чародея показался наемникам бессмысленным, он коснулся их ушей лишь для некого порядка, они всегда готовы пустить кровь затаившемуся врагу, или же сами истекать ею — на все воля богов. Осторожность стала для них выработанным рефлексом, руки ноют от мозолей, а тела покрыты шрамами.

Сборы заняли пять минут, мешки с провизией уютно легли на плечи, оружие притихло в ножнах, за спинами, на бедрах. Непроизвольно образовалась колонна, во главе которой встал Дик. Путешественники углубились в чащу, бросая грустные взгляды на поляну. Вечер, согревший и накормивший их вчера, надолго засядет в памяти, почерневшей от бесконечных предсмертных взоров врага, крови и боли, испытанной при потере друзей.

— Проклятье! — тихо выругался Дик, поскользнувшись на жидкой грязи. Сапог погрузился в жижу на добрые пол ладони. Он и его сподвижники терпеливо взбирались на крутой холм, поросший лесом. Уже четвертый час шестерка блуждала по запутанному лесу, нервы не выдерживали, перегружаясь от постоянного напряжения

— Сколько это ещё будет продолжаться?! — Орланто споткнулся и влетел в какие-то колючие кусты. — Дик, я убью тебя!

— Я и сам не прочь узнать, — подумал Дик, опираясь на ствол дерева. Недоумение прорвало плотину уверенности, вор боялся себе в этом признаться, но, похоже, они действительно заблудились.

— Я чувствую, мы близки к цели, — Уильям бросил на Дика понимающий взгляд, выходя вперед. — Магические колебания участились, не сдавайтесь, друзья, я понимаю — вам тяжело, но возьмите себя в руки. Или, может быть, я ошибся, наняв вас? Вы же путешественники, бывалые воины, вам не привыкать к долгим походам…

— Мы готовы терпеть любые походы, однако, те предыдущие были вполне понятны, по крайней мере, мы знали куда идти, — Ксеана неспешно перелезла через очередную корягу.

— Знайте, мы идем к золоту, — уверенно сказал чародей, желая всячески подбодрить уставших наемников.

Вор открутил крышку фляги, желая убить жажду, лишь на секунду он остановился, большее промедление каралось бы нецензурной бранью измотанного воина, язвительными фразами Ксеаны и Данду. Леолон — единственный, кто сохранял спокойствие, или, по крайней мере, наглядно не демонстрировал взволнованность — не по-эльфийски это. Остроухий лучник грациозно шагал вдоль деревьев, обходя лужи и буреломы, лес был его домом, это многое объясняло.

Дорога, а вернее, лишь прореха в густом море возрождающихся деревьев, потянулась в гору. Нечеловеческие усилия пришлось приложить путникам, чтобы добраться до вершины холма, которая пока ещё виднелась вдалеке.

— Как насчет привала, чародей? — Орланто вытер пот и подтянул мешок с провизией.

— Скоро, очень скоро будет привал, — вздохнул чародей.

— Скоро, скоро! — передразнил его воин. — Устал я от твоих «скоро»! Ты только и делаешь, что даешь бессмысленные обещания. Всю дорогу ты морочишь нам головы, кто ты такой вообще? Знаешь что, я уже жалею, что пошел с тобой, никакое золото…

Воин умолк, мгновенно и резко. Глаза округлились, сердце бешено забилось в груди — сквозь ветви деревьев на него смотрела башня, старая и полуразрушенная. Уильям улыбнулся, тяжело вздохнув, не предал, не обманул, не наврал — молодчина, вор, я в тебе не ошибся. Цель достигнута.