Pletenyov — Сны

-Мам, ну я просил же не мешать мне — у меня творческий процесс в самом разгаре, а ты опять с какой-нибудь ерундой пришла.

— Ладно-ладно, ухожу уже, — женщина проворно закрыла за собой дверь, тщетно пытаясь подавить зарождавшуюся улыбку.

Алексей вновь закрыл глаза, принял позу и стал дальше размышлять над своим рассказом. Ну, это всё понятно — любовь там между ними. Он — богатый парень без особых пристрастий, она — мнительная барышня с пристрастием к нему. Надо как-нибудь свести их. Как бы сделать это пооригинальней, без пошлости? Воспользуюсь-ка я старым добрым сном. Причем сниться они будут друг другу одновременно. Раз она мнительна, то, проснувшись, сразу же поймет, что он — все, что ей нужно в этом мире.

Алексею очень понравилась эта задумка с двойным сном. Ладно, сон, думал он, этим никого не удивишь, сон — застарелый литературный прием, но вот двойной сон — такого я еще нигде не читал. Алеша бережно уложил шарф и трубку в аккуратненькую коробочку, поблагодарил их за отличную идею и сел за стол облекать свои задумки в текст.

Настасья как девушка очень воспитанная не стала перечить маменьке и отправилась в свою комнату готовиться ко сну. В то же самое время на другом конце Петербурга Александр вспоминал об очень красивой девушке, одарившей его лучезарной улыбкой после прекрасно исполненного первого танца на их первом балу. Молодые люди мечтали вновь и как можно скорее увидеть друг друга, поэтому оба торопились уснуть, приблизить новый день, способный повстречать их друг с другом. И вот Настасья и Александр крепко спали, каждый в своей кровати, так далеко друг от друга, но их сознания крепко сплелись в единое целое в одном на двоих сне.

— Александр, вы танцуете даже лучше, чем мои учителя танцев, — Настенька прикрыла лицо пушистым веером, чтобы ее кавалер, проводивший даму к стулу, не заметил выступившего красной краской на лице смущения.

— Что вы, Настасья Сергеевна, — Александр усадил даму на стул и стал перед ней по швам точно так, как вымуштровали его учителя, — вы танцуете гораздо лучше меня, чувствуете музыку острее, ощущаете своего партнера, будто читаете его мысли и заранее знаете, какое движение будет следующим.

— Александр, а не хотели бы вы завтра прогуляться со мной за городом? — Настасья очень испугалась своей непонятно откуда взявшейся решительности и тут же воспользовалась одним ловким женским приемом, которым не так давно обучила ее маменька. Настенька отвела веер чуть вправо и резко собрала его в длинную тоненькую палочку. Прием подействовал — Александр отвел глаза от испуганного лица Настасьи, и у той появилась лишняя секунда привести свои чувства в порядок и выстроить выражение легкого безразличия на лице.

— Сочту за честь, Настасья Сергеевна, — Александр откланялся и чеканным шагом проследовал в другой угол бальной залы, где собрались все его товарищи.

Как оказалось, сон получился еще шикарнее, чем Алексей его задумывал. Эта великосветская беседа снилась не только Настасье и Александру. В самый разгар танца к ним присоединился еще и Алексей, заснувший прямо за столом над своим рассказом.

Ничего себе, думал Алеша, как сценарий составил. Ведь точь-в-точь же приснилось, что и написал. Алексей начал вспоминать, как они втроем исполняли видимый им в каком-то фильме старинный танец. Алеша кружил вокруг молодых людей, давал общий план, был будто кинокамера, управляемая профессиональным оператором.

Оператор оператором, подумал Алеша, но уже два часа, а вставать в восемь, пойду-ка я спать. Хм, надо бы завтра еще какой-нибудь сценарий написать, только уже с моим участием — камерой не очень-то интересно быть…

Следующим вечером Алексей вновь достал волшебные курительную трубку и шарф и начал размышлять над уже своим, а не чьим-нибудь чужим, сном. Однако в этот раз трубка и шарф сработали совсем не так, как Алеше хотелось бы. В голове возникали фразы и даже целые абзацы какого-то близкого к гениальности рассказа. Что-то не совсем понятное нашему юноше, но определенно очень интересное, из чего можно было бы составить преотличный текст. Но Алексей настроился на сценарий своего уже приближающегося периодическими зевками сна, поэтому трубка и шарф были уложены на место, во вчерашнюю коробочку, а сам Алеша начал писать.

Алексей, броско одетый молодой человек, заглушил двигатель новенького автомобиля с открытым верхом, отдал ключи какому-то подбежавшему парню и вразвалочку направился к двери модного в этом сезоне в Москве казино. Швейцар склонился перед ним даже ниже, чем того требует банкнота в тысячу рублей, небрежно положенная Алексеем этому подхалиму в карман. Его взорам открылся огромный, сияющим сотнями, нет, даже тысячами огнями зал, уставленный столами с рулеткой, «однорукими бандитами», мини-барами и ресторанчиками. Алексей не стал мелочиться и, разменяв увесистую пачку купюр и заказав двойной виски, уселся к одной из рулеток, выбрав именно ту, возле которой, на его взгляд, сидела самая респектабельная публика.

— Делайте ваши ставки, господа, — симпатичная девушка запустила шарик, а игроки, выпуская густой сигарный дым, с легкой, достойной их счета в банке, небрежностью установили свои фишки на те или иные квадратики, разлинованные на игральном столе. Алексей решил не слишком торопиться и поставил несколько не самых дорогих фишек на красное поле.

— Десять красное, — девушка-крупье серьезно пополнила Алешины запасы фишек, забрав, впрочем, большую часть из проигранных другими игроками фишек себе.

Алексей не верил своим глазам — так в жизни ему еще никогда не везло, а тут все и сразу. Надо бы еще даму какую-нибудь под боком, подумал он. И тут, откуда ни возьмись, к столу подсела сумасшедшая в своей красоте брюнеточка. Красное вечернее платье с глубочайшим разрезом приятно подчеркивало ее идеальную фигуру. Девушка раскрыла сумочку, достала пачку длинных тонких сигарет и мило обратилась к сидящим за столом мужчинам, вытянув губы с сигаретой чуть вперед в молчаливой просьбе подкурить. Паника, возникшая за столом, была достойна самой дешевой комедии — богатые самцы ринулись доставать свои золотые, серебряные, да какие угодно зажигалки, а Алексей, веря в свой успех, не торопясь вынул из кармана обычную, не самую дешевую, конечно, зажигалку. И девушка, даже и не взглянув на остальные кичливые зажигалки, подкурила от Алешиной и, чуть слышно поблагодарив, сделала свою ставку, которая оказалась невыигрышной.

Алексей довольно скоро разговорился со своей соседкой, узнал некоторые ни о чем не говорящие факты из ее жизни. Дела шли куда успешнее, чем он сам того хотел, и вот настало время завязывать с поднадоевшей игрой:

— Простите, — Алексей обратился к своей даме, — мне вдруг так захотелось узнать ваше любимое число.

— Тридцать семь, — девушка, явно назвавшая первое пришедшее в голову число, кокетливо выпустила сигаретный дым прямо в лицо удачливому Алексею.

Раздумывать было больше не о чем — все фишки ушли на красное, под цвет платья, поле с цифрами «3» и «7». И что бы вы думали…шарик самым пошлым манером выпал именно на это число и этот цвет. Алексей приобнял свою девушку и отправился «провожать ее до дома». Но к его большому разочарованию, проснулся не у нее дома, а только в своей постели.

Настроение нашего героя было более чем на подъеме — он даже сделал короткую разминку возле постели, чего давно не позволял себе. Хоть и понарошку, размышлял Алексей, но, черт меня дери, эмоции и ощущения вполне реальные, да даже реальнее реальных.

— Алеш, — мама просунула голову в образовавшийся дверной проход, — пора в школу.

— Какая школа? О чем ты? Ты не видишь, что я больной совсем? — Алексей действительно сник, быстро приобрел вид ослабшего болезнью человека и тяжело опустился на кровать.

— О, бедняжечка, — мама прикоснулась щекой ко лбу, проверяя, нет ли у Алеши температуры, заподозрила что-то, но сказала: — Ладно, посиди сегодня дома.

Алексей бодренько вскочил с постели и сел за стол обдумывать новый сон. Трубка и шарф так и остались лежать в своей коробочке, наказанные за неумение придумывать интересные сценарии. Где-то совсем близко в сознании Алексея брезжил новый сон, оригинальный сон, тот сон, ради которого хотелось обмануть организм и заснуть не через 15 часов, а прямо здесь и прямо сейчас. Алеша вспомнил, что у мамы была упаковка снотворного. Он тихо сбегал в ее комнату, проглотил сразу несколько таблеток в надежде быстрее заснуть и вернулся в комнату записывать рвущийся на бумагу новый сценарий нового сна.

Алексей очнулся посреди какого-то промышленного склада. По всем канонам жанра было темно. Шаги молодого человека сливались со скрипом покачивающихся дверей, ветром за окнами и тишиной, образуя избитое звуковое сопровождение. Алексей ждал, когда начнется представление, но оно все не начиналось. Неопределенность и непонимание того, почему же все-таки ничего не происходит, начали постепенно придавать задуманное значение и темноте и, в общем-то, страшноватым звукам. Алексей расхаживал меж каких-то деревянных ящиков, в произвольном порядке расставленных по огромному помещению. Ящики были очень разных размеров, в некоторые из них мог спокойно забраться сам Алексей, но чаще всего по высоте они были нашему герою по пояс. Алексей от нечего делать стал смотреть, что в них лежит: в основном ему попадались какие-то железные трубы, очень похожие на водопроводные.

Где-то вдалеке какая-то железка упала на бетонный пол, добавив жути этой нервозной ситуации. «У-у-у», Алексей полушутливо-полу-все-таки-боязливо воскликнул и расширил глаза. «Ну, давай уже там выходи», — непонятно кому крикнул наш герой и схватил водопроводную трубу. Из-за одного из высоких ящиков стал медленно появляться нож, тускло освещаемый луной. «Понеслась», — Алексей начал обдумывать, как бы победить эту темную фигуру со здоровым ножом. Но убийца в черном куда-то исчез, вероятнее всего прятался за одним из ящиков. Алексей как хозяин положения не особо и скрывался, осознавая, что это его сон, и убийца, в сущности, здесь он, а не этот неудачник с ножом. Но «неудачник» зря времени не терял и, подкравшись сзади, вонзил свой нож в Алексееву ногу. Тот воскликнул от вполне реально поразившей его боли, рванулся вперед, оторвался от своего противника и спрятался за одним из ящиков.

«Больно, блин», — Алексей разглядывал истекающую кровью ногу, пытаясь припомнить концовку своего сценария. Но концовка никак не припоминалась. Юноша стал размышлять над тем, сколько же таблеток он съел. А снотворное, растворенное в крови школьника, тем временем растекалось по полу возле стола, за которым спал не очень удачливый сценарист, не успевший прописать хэппи-энд.