— Бабушка сказала, до Спаса в сад можем даже не заходить, — печально сказал Тима.
— В наш сад? — спросила Лена.
— Ну, разумеется, соседские ей даром не нужны.
— Да уж…
Трое детей, две девочки и мальчик сидели на сложенных в некое подобие поленницы досках, свесив ноги, и печально смотрели на стручки от гороха, лежавшие внизу в траве. В деревне всегда хотелось есть. Как бы ты хорошо не поел за столом, часам к одиннадцати тебя всегда начинал мучить голод. Как назло, бабушка Тимы, Лены и Наташи никогда не позволяла внучатам перекусывать — возможно, оттого, что сама она голода не испытывала. Раньше дети ещё могли заморить червячка горохом или иргой, но теперь запрет заходить в огород ставил крест и на этом. А ослушиваться бабушку они боялись — хоть и кажется тихой, но так выпороть может, что потом сутки сидеть не сможешь!
— И что же делать? — спросила Лена. — Вроде бы на колхозном поле рос горох…
— Уже весь оборвали, — сказала Наташа.
— А в дичковом саду что, тоже всё съели?
Наташа посмотрела на двоюродную сестру, как на сумасшедшую.
— Вот сразу видно, что ты в городе живёшь, — сказала она. — Вот когда мы с тобой в прошлом году собирали дички, в каком месяце это было:
Лена задумалась.
— Кажется, в сентябре.
— Вот! А сейчас август! Там же ещё ничего не поспело. Али животом давно не маялась?
Наташа сорвала колосок какой-то травки, которую привыкли называть «не пшеничка», пожевала, скривилась и сплюнула зелёную массу.
— Горькая, зараза, — сказала она. — А так хочется чего-нибудь сладкого, яблочек там…
— У Стрюковых есть яблони, — сказал Тима.
— Ты предлагаешь набрать яблок у них?
— Почему бы и нет? Если тихо, они не заметят.
— Ну…— Наташа задумалась. Как самая старшая, она всегда принимала решения. — Я думаю, можно… Лен, будешь с нами?
— У Стрюковых яблоки воровать? — спросила Лена. — Я если застучат?
— Если будешь тихо, не застучат, — заверил её Тима. — Так идёшь?
— Иду, — ответила девочка, спрыгивая с досок на землю.
Дом Стрюковых стоял особняком, отдельно от всех. Стрюковы вообще во всём старались подчеркнуть, что они не такие, как все. Ещё бы, родители с высшим образованием, дети-отличники и, кроме того, в семье есть невиданная роскошь — настоящий компьютер. Они даже не разговаривали с деревенскими жителями, явно считая их невежами, не достойными общения с ними.
— Кто-то есть? — спросил Тима.
Наташа схватилась за забор, подтянулась на руках, заглянула в окно.
— Взрослых нет, они за машиной.
«Они» — это дети Стрюковых, два мальчика, всё свободное время проводящие за компьютер, играя в стрелялки, пока деревенские дети играли в «войнушки».
— Значит, можно идти. Здесь доски никто не выламывал?
— Нет, до нас сюда никто не лез, — усмехнулась Наташа. — Значит, заходим с околицы.
Дети обогнули большой сад так, чтобы их прикрывали густо росшие деревья — так их не было видно из окон дома и остановились у двухметрового забора.
— Так, кто первый? — спросила Наташа.
— Давайте я, — предложила Лена.
— О, ты будешь лазить по заборам? — удивился Тима.
— А что, думаете, если я городская, то я ничего не умею? — надула губки Лена. — Вот сейчас возьму и спокойно перелезу!
— Давай, а я на это посмотрю.
«Не верит, — подумала Лена. — Ничего, сейчас я ему докажу»
Лена подпрыгнула, ухватилась руками за забор, подтянулась и уже собиралась перелезать. Как вдруг…
— Ой!
Руки девочки разжались, и она упала к ногам злорадно хохочущих брата и сестры.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Тима. — Да чего вы, городские, умеете? Вот я сейчас…
Он собрался перелезать.
— Не делай этого! — крикнула Лена.
— Это зачем? Думаешь, если у тебя не вышло, то я не смогу?
— Нет, ты не понимаешь, там…там… — девочка всхлипнула от обиды и разжала руку. По ладони стекала тонкая красная струйка.
— Что это такое? — Тима спрыгнул на землю и подбежал к сестре. — Где это ты так порезалась?
Наташа тем временем попыталась заглянуть за забор.
—О, чёрт! — сказала, наконец, она. — Тима, там колючая проволока. Ею весь забор обтянут.
— Что, серьёзно?
— Да, весь! Где они только откопали?
— Ну, это не так трудно, в поле вот до сих пор мины находят, — заметил Тима. — Значит, ничего не получится…
— А если всё-таки выломать доску? — спросила Лена, поднимаясь с земли и посасывая рану. — Или нельзя?
— Нельзя, — сказала Наташа. — Они же такой скандал потом устроят, что — держись!
Лена посмотрела вдаль. Поле с картошкой, дальше поле с пшеницей, дальше лес… Картину нарушали лишь густые заросли репейника, обрамлявшие сад Стрюковых с одной стороны.
— Послушайте, а что, если нам зайти с той стороны, где репейник? — спросила Лена. — Видите, с той стороны проволоки нет.
— А пройдём? — спросил Тима.
— Я проходила, — повела плечами Лена.
— Ты проходила??? — хором ужаснулись Наташа и Тима.
— Помните, когда мы играли в разбойничьи прятки, вы никак не могли меня найти? Я вышла через репейник в поле, а потом обошла деревню, и вышла с другой стороны.
— Ну ты даёшь, — присвистнула Наташа. — Значит, пройдём?
— Раз я прошла, то и вы явно должны пройти, — подколола сестру Лена. — Вы же деревенские, а я городская.
— Хорошо, пойдёмте.
Заросли репейника были достаточно густыми, чтобы там не мог пройти взрослый, но трое детей, медленно продвигавшиеся к своей цели, всё-таки шли. На расстояние в пятьдесят метров у них ушло почти пять минут — и вот наконец у забора.
— Ну, и кто первый? — спросил Тима.
Лена молча перелезла через забор. Было слышно, как она спрыгнула с той стороны.
— Там есть проволока? — поинтересовалась Наташа.
— Я же говорю вам, нет её здесь. Идите!
С радостным криком ребята кинулись в сад…
Весело смеясь, трое детей шли по дороге и ели сладкие яблоки, вкуснее которых сейчас не была даже самая дорогая конфета. Что ж, сегодня они сыты. А если еда потребуется завтра — у них же есть способ. Тем более, один раз они уже прошли, значит, в следующий раз будет намного легче. И даже самая колючая проволока здесь не помешает.
Конец.