Aniluta — Тишина

        На следующий день «замок» был полностью в руках декораторов. Продвигаться по коридору вслед за Натали приходилось очень осторожно, перешагивая через разбросанные там и сям гирлянды и шарики. Думаю, мне бы пришлось несладко, если бы я наступила на одну из них. Натали завела меня на второй этаж в просторную спальню, оформленную, как и весь дом, под старину. Элис сидела на кровати и внимательно разглядывала своё лицо в зеркальце.

        — Послушай, Натали, этот прыщик сильно видно? — она показала на бровь.

        — Не очень, — ответила Натали. — Но не страшно, замажем тоналкой.

        — А точно не будет видно?

        «И как можно думать о такой мелочи? — подумала я. — Она красивая, никому там дела не будет до её прыщика». Никогда в жизни не пойму, как так можно. Бывают люди, которые вынуждены носить маску, чтобы никто не видел их безобразного лица. А тут такая мелочь, которая всё равно исчезнет с лица через день. Вот уж точно, нечего делать.

        — Элис, ну, наша звезда пришла, — хихикнула Натали (кажется, я покраснела). — Твой выход.

        — Ну а ещё пять минуточек можно, я только встала… — Элис немедленно откинулась на подушку и изобразила сильную усталость.

        — Знаю я тебя. Уже час не спишь, собой любуешься, — Натали села на кровать и принялась щекотать сестру. Элис стала извиваться и коротко, урывками, хохотать.

        — Ах…ха-ха-ха…Натали…аха-ха-ха-ха…не надо…а-ха-ха…

        — Теперь встанешь? — нарочно грозным голосом спросила она.

        — Д-да…ха-ха-ха…только хватит!!!

        Натали отстранилась. Элис тяжело дышала. Затем она медленно встала, подошла ко мне и жестом указала на пуфик возле туалетного столика. Я послушно села. Элис достала внушительного размера косметичку и принялась выкладывать её содержимое на столик. Я немного ужаснулась от такого количества. Здесь была тушь, тональный крем, крем-основа, пудра, румяна, три тюбика помады разного цвета, блеск для губ, жидкая подводка для глаз, набор теней всех расцветок, флакончик дорогих духов… Только не говорите, что на меня всё это вымажут! Элис внимательно посмотрела на меня.

           — Ну, кожа у тебя хорошая, тоналки и пудры не потребуется… Я думаю, тебе стоит сделать стрелки, лёгкий румянец, ну и немножко блеска. Так, Натали?

           — Ага, — отозвалась из дальнего угла Натали. — Яркая помада ей не пойдёт.

           — Ну, давай начнём, — сказала Элис, взяв в руки тушь. — Открой глаза широко…

        Следующие пять минут были для меня настоящей пыткой... Я никогда в жизни не красилась, поэтому не могла сидеть спокойно, когда мне в глаза тыкали щёточкой. Нет, Элис красила очень аккуратно, и в действительности в глаза мне ничего не попало, но всё же пришлось очень сдерживать себя, чтобы не зажмуриться и не испортить всю работу.

        — Ну, вот кажется всё, — сказала Элис, водя смоченным духами пальцем за моим ухом. Духи были лёгкого фруктово-цветочного запаха, очень приятные. — Натали, что скажешь?

           Подошла Натали. Она уже уложила свои прямые чёрные волосы в стильную причёску. Мне захотелось зажмуриться — сёстры очень пристально рассматривали меня. Было ощущение, что сейчас Натали скажет: «Да ну, это чушь. И вообще, давай отправим эту замарашку обратно».

           — Элис, вот это я понимаю супер! — донёсся до меня голос Натали. — Теперь я. Нужно ускориться — спускаемся через полчаса.

           Я встала с пуфика, туда немедленно села Натали, и Элис занялась ей. Я подошла к большому зеркалу, вмонтированному в шкаф. Моё лицо выглядело свежим, как будто я всегда хорошо высыпалась, аккуратно выведенные стрелки делали глаза большими и выразительными. Я сама невольно залюбовалась собой.

           — Что, нравится? — донёсся до меня голос. Я вздрогнула и оглянулась. Элис весело смотрела на меня. Я кивнула, она подмигнула мне и снова занялась сестрой. — Платье в гардеробной, переодевайся.

           — В гардеробной? — не поняла я.

           — В коридоре, дверь справа от нашей, — ответила она, не отрывая взгляда от Натали — она как раз красила ей ресницы. Я вышла в полном смятении. Справа действительно была дверь. Я дёрнула за ручку. Мне почему-то казалось, что она заперта, но это оказалось не так — дверь бесшумно распахнулась и я оказалась в небольшой комнате, буквально заполненной всяческой одеждой. Мне сначала показалось, что я нахожусь в бутике. Вот только как найти моё платье в этом ворохе одежды, да ещё и в полутьме? Потом я догадалась найти выключатель и зажечь свет. Платье было аккуратно сложено на стуле. Я переоделась, ещё раз посмотрелась в зеркало. На меня смотрела не я. Не Карин Эрикссон, а кто-то другая. Может, я сплю? Захотелось протереть глаза, но я вспомнила о макияже. Не хватало ещё получить от Элис за испорченную работу.

            Я выключила свет, вышла. В коридоре меня чуть не сбил с ног пробегающий рабочий — я еле успела вжаться в стену. «Кажется, здесь все сошли с ума», — подумала я и зашла в комнату сестёр. Обе уже были накрашены, Натали заканчивала причёску Элис. У неё была рваная модная стрижка, на укладку которой не требовалась много времени.

            — Карин, мы сейчас на минутку, только переоденемся, — сказала Натали, когда я переступила порог. — Потом ещё тебе сделаю.

            — А разве надо? — удивилась я.

            — Ну, надо, — сказала она. — Ты выглядишь немного лохматой.

            — Тогда ладно…

            Элис соскочила с пуфика и сёстры буквально испарились из комнаты — я не заметила, как они вышли. Я подошла к окну, выглянула. Окно выходило в сад, был виден небольшой прудик с кувшинками, увитая плющом беседка неподалёку. Я прижалась щекой к прохладному окну. Это совсем другая жизнь, я здесь оказалась случайно, я здесь лишняя, как сорная трава на грядке овощей. И однако я здесь. Пока меня не выбросили отсюда, нужно урвать побольше.

            — Каааарин! Давай садись!

        Я отвернулась от окна и снова села на пуфик. Натали расплела мою косу, быстро расчесала волосы и принялась орудовать лаком и какими-то заколками. Она действовала с поразительной скоростью. Наверно потому, что время поджимало. Натали очень интересно заколола мои волосы, слегка приподняв их. Подобные причёски носили в Новое время.

           — Так, мы уже немного опоздали, — сказала Натали, вытирая руки влажной салфеткой. — Элис, возьми подарок Георгу, и пойдёмте.

           Элис взяла подарочный пакет приятного синего цвета, и мы вышли. Холл был украшен шариками и неоновыми гирляндами. Георг стоял у двери и отдавал распоряжение одному из рабочих. Он был в дизайнерских джинсах, белой футболке с надписью «Berlin» и чёрной кожаной куртке. Волосы аккуратно причёсаны, вообще сейчас он выглядел вполне нормально для праздника.

           — Георг! — позвала его Натали. Он оглянулся. — Поздравляю с днём рождения (это она почти проорала, потому что их с Георгом разделяло немалое расстояние) желаю счастья, любви…

           Подходя к нему, она договорила длинное пожелание, затем взяла у Элис пакет и протянула его Георгу.

           — Спасибо, — он поцеловал Натали в щёку. Я со смесью удивления и ужаса наблюдала, как он делал то же самое и с Настей. Неужели он и меня поцелует? Здесь так принято? У нас за такое было положено давать по причинному месту…

           Георг подошёл ко мне. Я заметила на его лице лёгкую улыбку. Он наклонился и поцеловал меня в щёку. Его губы были мягкими, их прикосновение было приятно. Я ощутила запах мужского парфюма от него. Море… Я всё своё детство прожила у моря и не могла спутать этот запах ни с чем. Он так напоминал мне счастливые годы жизни…

        — Георг, мою девушку целовать нельзя! — услышала я голос Вольфа. Георг отстранился от меня и оглянулся.

        — Да не бойся, не уведу я её, — засмеялся он. Мне почему-то казалось, что он не умеет смеяться, а сейчас я поняла, как я ошибалась. У него был очень красивый смех, как серебряный колокольчик.

        — Ну смотри, больше не смей, — полушутливо-полусерьёзно сказал Вольф, приобнял Натали и что-то зашептал ей на ухо. Видимо, комплимент. Она и в самом деле замечательно выглядела. Я понимала, что смотрюсь не хуже её, но червячок зависти всё равно заполз в душу. Я даже не могла понять, чему завидую.

           — Ладно, ребята уже в зале, мы заставляем себя ждать, — сказал Георг. — Пойдёмте.

           Мы зашли в зал для вечеринок. Приглашённый ди-джей искал что-то в коробке с дисками, на низеньком диванчике разместились четыре девушки, двое парней стояли по сторонам. Официанты заканчивали сервировать стол, от обилия выставленных на нём угощений и лакомств мне стало немного не по себе.

           — Знакомьтесь, — сказал Георг, — это Артур, Отто, Сабина, Ева, Анни и Янни (он поочерёдно показывал сначала на парней, затем на девушек) А это Вольф, Михаэль, Элис, Натали и Карин.

           Мы обменялись вежливыми фразами типа: «Рад знакомству», «Очень приятно». Я с радостью отметила, что на меня обращали не больше внимания, чем на всех остальных. Мы расселись за стол, я оказалась между близняшками Анни и Янни. Впрочем, они были по-разному одеты, поэтому отличить их не составляло никакого труда. Я посмотрела на стоящий передо мной бокал. В нём была странная светлая жидкость, в которой плясали пузырьки газа.

           — Что это? — спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

           — Шампанское, — ответила Анни. — Карин, ты что, с луны свалилась? Не знать, что такое шампанское!

        — Ну, мало ли, может это газировка… — уклончиво ответила я, почувствовав себя полной дурой.        

        Встал Михаэль, держа в руках бокал. Увидев, что Анни и Янни сделали так же, я тоже встала.

        — Я объявляю первый тост! Давайте поднимем бокалы за виновника торжества... ну, конечно, МЕНЯ!!!

        Все рассмеялись.

        — Скромный ты, — улыбнулся Вольф. — Георг, за тебя! Поздравляем!

        — За Георга! — сказали все хором.

        Следующую минуту все чокались. Георгу пришлось тянуться дальше всех, потому что он сидел во главе стола. Я отпила немного из бокала. Горло обожгло, я закашлялась. Анни с сочувствующим видом похлопала меня по спине и пробормотала: «Совсем не умеет пить». Остальные выпили до дна. Не понимаю, как можно глотать эту гадость. А ведь ещё считается изысканным напитком!

           Мы расселись. Я в замешательстве смотрела на тарелки, даже не зная, чего взять. Углом глаза я видела, как Вольф угощает Натали клубникой, и они сливаются в поцелуе… Я покраснела и отвернулась.

           — Ты не местная? — тихо спросила у меня Анни.

           — Да, — ответила я.

           — А откуда ты?

           — Из Швеции.

           — Наверно у вас там другая еда, — улыбнулась она (Я кивнула, не зная, как реагировать). Ты не стесняйся, чувствуй себя уверено. Давай я тебе положу салат и тушёного мяса. Это очень вкусно.

           Я кивнула. Анни взяла тарелку, мило улыбнулась сидящему рядом Отто и ловко наложила туда еду.

        — Распрями плечи и сядь красиво! На тебя смотрят, — сказала она, протягивая мне тарелку.

           — Кто? — удивилась я, но всё же выпрямилась.

           — Георг, — ответила Анни и повернулась к Отто. Я посмотрела в конец стола и встретилась взглядом с Георгом. Он смущённо улыбнулся, словно его застали за чем-то, чего он не хотел показывать другим, и отвёл взгляд. Я уткнулась взглядом в тарелку и принялась есть. Еда оказалась необычно вкусной и просто таяла во рту. Я и не заметила, как съела всё.

        Второй тост был за родителей Георга, потом пили за любовь, следующий бокал был за друзей, пятый за красивых девушек… Я всё время слегка отхлёбывала и морщилась, хотя и не давилась, как в первый раз. Потом ди-джей включил громкую музыку, выключился свет и зажглись прожекторы, лучи которых вырисовывали загадочные узоры на стенах. Зал превратился в танцпол. Все встали из-за стола.

        — Всех приветствую! — громко сказал ди-джей в микрофон. — Георг, с днем рождения!!! И для разминки объявляю белый танец!

        Зазвучала медленная мелодичная музыка. Я отошла к стене, где уже стояла Анни.

        — А ты чего не танцуешь? — спросила она.

        — Не хочу, — ответила я. — А ты?

        — Нога сильно болит, — ответила она. — Вчера натёрла туфелькой.

        Я заметила, что она действительно прихрамывала.

        — Зато Янни теперь как довольна. Говорит, я вечно у неё парней отбиваю.

        Элис поманила пальчиком Михаэля, тот буквально впорхнул в её объятия. Мимо прокружились в танце Натали и Вольф. Я сейчас больше всего хотела, чтобы меня не замечали. Пускай они все танцуют, мне и здесь хорошо…

        — Карин, можно пригласить тебя на танец, хоть он и белый?

        Я вздрогнула и подняла голову. Это был Георг. По его губам блуждала лёгкая смущённая улыбка, он смотрел прямо мне в глаза.

        — Ну…

        Я оглянулась на Анни. Она подмигнула мне.

        — Да, — ответила я.

        Георг нежно взял мою руку, вторую положил мне на талию. Сильно смущаясь, я коснулась его плеча и опустила глаза. Мне было слишком трудно смотреть в его сияющее от счастья лицо. Неужели он так рад, что танцует со мной? Ведь здесь полно красивых девушек, и ему наверняка никто не откажет.

        — Ты замечательно выглядишь, — сказал он.

        — Это Натали с Элис постарались, — я подняла глаза. Лицо Георга было совсем близко от моего, сантиметрах в десяти. Мне почему-то казалось, что он хотел меня поцеловать. Стремясь отогнать наваждение, я не смотрела на него, больше разглядывая остальных. Мимо нас изящно проходили в танце разговаривающие парочки. Мне стало не по себе. Обязательно ли разговаривать? Я, наверно, сейчас даже рта раскрыть не могу. Я посмотрела в лицо Георгу. Он улыбался. У него была очень красивая улыбка, зубы редкой белизны…если, конечно, это не отбеливание. Мне отчего-то стало неуютно, хотелось поскорее уйти к Анни. Танец закончился. Георг провёл меня к дивану, коснулся губами руки и ушёл к бару, где толпились парни. Я недоумённо посмотрела на руку. Ничего особенного, рука как рука. И ногти явно нуждаются в уходе... Странно, я никогда раньше не заботилась о своей внешности, уж тем более о такой мелочи, как ногти. А теперь стало интересовать… Со мной однозначно что-то происходит.

            — Карин, что ты так притихла? — спросила меня Анни. — Что-то случилось?

            — Да нет, всё в норме.

            — А ты Георга зацепила, — она подмигнула мне. — Я впервые у него такую реакцию вижу.

            Я сделала вид, что не расслышала. Наверно, она шутит. Зачем ему я? И зачем он мне? Я прекрасно обойдусь без парней. Не понимаю девушек, которые на них помешаны.    

            Георг больше ко мне не подходил, хотя временами бросал обеспокоенные взгляды. Анни весело о чём-то болтала, я односложно отвечала, даже не пытаясь вникнуть в смысл её слов. Мне становилось очень неуютно, словно я попала куда-то, где мне не следовало находиться. Впрочем, так оно и было. Если кто-то из наших узнает, где я была, мне конец…

           С соседнего дивана донесся пьяный девичий хохот и повизгивания. Я вздрогнула и подняла голову. В мозгу всплыло воспоминание, как однажды наши парни, решив позабавиться, подстерегли в клубе одну девушку не из наших, но и не из «золотой молодёжи» и напоили её. Я была свидетелем того, что они сделали с ней дальше. Зрелище было жуткое. Её жестоко насиловали, а она только глупо улыбалась и точно так же хихикала… Я оглянулась на диван. Сабина, пьяно хихикая, пыталась утащить Михаэля на танцпол. Тот пытался отговориться, но девушка оказалась слишком упрямой. Он виновато посмотрел на Элис, та понимающе кивнула. Милаэль положил руки Сабине на талию, та прижалась к нему и, заметно покачиваясь, закружила на месте. Я внимательно наблюдала за ними. Сабина что-то шептала, по щекам парня медленно разливалась краска. Элис наблюдала за этим с заметным раздражением, и, когда Сабина, почувствовав себя совсем раскованно, положила руку Михаэлю на пятую точку (тот совсем смутился), её терпение закончилось.

           — Я прошу вас покинуть зал, — громко и подчёркнуто холодно сказала она, подходя к Сабине.

           — Вали отсюда, чего припёрлась? — резким голосом ответила девушка.

           — Это мой парень! — гневно сказала Элис.

           — А теперь мой!

           Что-то прорычав, Элис попыталась оттащить Сабину от Михаэля. Та развернулась, наотмашь ударила Элис. Я встала. В зале поднялись крики, кто-то из девушек попытался заползти под стол. По губе Элис текла красная струйка, я решила, что бездействовать нельзя. Подойдя сзади к Сабине, я заломила ей руки. Она вскрикнула и неловко попыталась лягнуть меня. Я ударила её локтем в стык шеи и спины, девушка обмякла у меня в руках. Подбежал Георг и забрал Сабину. Я заметила в его глазах слёзы. Наверно, очень стыдно, когда твоя вечеринка вот так испорчена.

        — Извини, Карин, я не думал, что так выйдет... Обычно она очень спокойная, — сказал он мне.

        — Со мной всё в порядке. Займись лучше Элис. У неё разбита губа.

        — Михаэль уже это делает.

        Я оглянулась. Михаэль с салфеткой в одной руке и мешочком со льдом в другой уже суетился возле Элис. Уф, ну хоть у них всё хорошо.

        — Знаешь, Георг…

        — А? — он повернулся ко мне.

        — Пожалуй, мне пора.

        — Ты так быстро? — с грустью в голосе сказал он.

        — Да. Понимаешь…мне завтра утром на работу, — мне стало стыдно.

        — Ладно. Тебя подвезти?

        — Нет, не стоит.

        — Ну, давай проведу. Мало ли что может случиться. Уже темно.

        — Ты собрался вот так просто оставить всех своих гостей? — спросила я. — Займись лучше ими, не волнуйся за меня, я часто хожу поздно вечером. Со мной ничего не случится.

        — Ну, раз ты так уверена… — медленно сказал Георг.

        — Пока. Спасибо за вечеринку, — я развернулась и быстрым шагом вышла на улицу. В лицо ударила приятная прохлада. Хотя снаружи чересчур прохладно, чтобы идти в легком платье. Ну, ничего, не замёрзну. Я быстрым шагом пошла по направлению к бедным кварталам. Надеюсь, за час я дойду.

        Я завернула за угол крайнего дома и чуть не врезалась в стоящих парней. Они занимали весь тротуар, загораживая мне проход. Их была примерно человек десять, может, немного больше. Я не считала точно. Я попыталась пройти, но мне не дали.

        — Карин, ты решила перейти к богатым?

        Голос был подозрительно знакомым. Мне стало не по себе — я поняла, что они пристально разглядывают меня.

        — Нет, а с чего это вы решили?

        — Ну, как я ещё могу подумать, если ты выходишь из их дома, — «их» было сказано с пренебрежением, — одетая в дорогие шмотки, и от тебя тянет духами?

        Лицо парня попало в полосу света. Я ахнула. Это был наш главарь, Фишер. Они всё узнали…

        — Страшно? — с сочувствием сказал он. Я знала, что он так издевается. — Да не бойся, я тебя отпущу. После того, как отдашь долг.

        — Какой долг? — удивилась я.

        — У меня ты брала десять евро, у Макса пятнадцать… — он принялся перечислять. Конечно, я брала деньги, когда их не было совсем, но чтобы так много не было отдано…он явно преувеличивает.

        — Я могу деньгами, — неуверенно говорю я.

        — Не можешь. Платье тебе купили эти девушки. Видимо, не местные. Можешь их ещё пообдирать... Ну, ты же и так знаешь, чем ты можешь нам дать.

        Он посмотрел мне в глаза. В них не было ничего, кроме похоти. Я испугалась, поняв, что совершила ошибку. Пока я разговаривала с ним, меня окружили плотным кольцом, из которого было невозможно вырваться — я одна, а их где-то с десяток… Я оттолкнула одного из них, второго ударила, меня схватили сзади и заломили руки за спину — я лишь слабо трепыхалась в железной хватке.

        — Детка, какой бы ты сильной не была, нас больше. Лучше расслабься... — сказал Фишер, слегка наклоняясь ко мне, чтобы я не смогла плюнуть ему в лицо. — Пацаны, тащите.

        Несколько рук подхватили меня и понесли. Я закричала, и сразу же получила увесистую пощёчину, от которой на какое-то время перестала осознавать окружающую реальность. Ощущения вернулись лишь тогда, когда меня кинули на холодный грязный бетонный пол какого-то подъезда. Я снова закричала, но сейчас меня уже никто не бил — значит, это заброшенный дом, и на помощь уже точно никто не придёт. Руки и ноги прижали к полу, я не могла даже шевельнуть ими. Волосы застилали глаза, я ничего не видела, только ощущая, что кто-то из парней навалился на меня и теперь грубо задирает платье. Это казалось каким-то ирреальным кошмаром — это ведь не может происходить со мной, меня же никогда не трогали… Резкая сильная боль прошила меня насквозь, я закричала, волосы забились в рот, я выплюнула их, но какая-то часть всё равно осталась. Кто-то из парней злорадно смеялся и что-то говорил. Я не пыталась вникнуть в смысл его слов. Сейчас уже ничто не имеет смысла. На секунду тело почувствовало лёгкость — видимо, закончив своё дело, тот парень встал, но почти сразу же навалился другой… Я закрыла глаза, мне совсем не хотелось видеть лица моих палачей. Все чувства и ощущения атрофировались, я перестала слышать и ощущать, время слилось в огромную чёрную массу, в небытие, потухшее сознание ничего не задевало. Когда же это закончится?

        Неожиданно я почувствовала сильный пинок в бок и охнула. Потом открыла глаза и поняла, что меня больше не держат. Все парни стояли, один из них застёгивал джинсы.

        — Мы бы и подольше побыли, но крысы намечают облаву, — сказал Фишер, имея в виду полицейских. — Катись куда хочешь, но в шестой район не заглядывай, если не хочешь приключений на свою задницу.

        Он заржал, махнул рукой, и всё вышли. Я осталась в подъезде одна. С трудом приподнявшись, осмотрела платье. Оно было донельзя порвано и перепачкано грязью и кровью — ни следа от былой красоты. Захотелось заплакать, но я сдержалась. И куда же? В шестом районе я жила. Если я появлюсь там, они снова сделают со мной это. А идти мне некуда. У меня нет дома, нет денег, нет ничего. Анжела и то уезжает. Не хочу быть для неё препятствием даже сейчас. Всхлипнув, я встала и на негнущихся ногах вышла на улицу. Сильно похолодало, и я только сейчас почувствовала, что ещё и продрогла. И ещё облава… Мне нельзя попадаться им на глаза. Нужно уходить. Куда-нибудь подальше, не важно уже, куда именно.

        Я вышла на тихую безлюдную улочку. Единственный прохожий даже не взглянул на меня. Он, видимо, куда-то торопился. А мне уже некуда. Получается, впридачу я лишилась и работы — бар тоже был в шестом районе. Нужно искать новую. А куда мне? У меня всего девять классов школы и сомнительное положение — ведь до совершеннолетия мне ещё полгода, и живу на очень странном положении, без опекуна. Получается, некуда…

        Я шла уже достаточно долго, не разбирая дороги. Ныли ноги и живот, кружилась голова, я даже стала хуже видеть. Неужели это конец? Вот сейчас упаду на холодный асфальт и умру… И никто не поинтересуется, что это за девушка — подумают, какая-нибудь наркоманка из «золотой молодёжи». Я всего лишь одна из толпы, моего исчезновения она не заметит. Разве что только Анжела и Ларс, последние мои близкие люди. Но они переживут. Это не первая потеря в их жизни.

           — Карин? Что с тобой? — донёсся до меня знакомый голос.

           Я оглянулась. Оказывается, я снова вышла на ту же улицу, и теперь стояла неподалёку от «замка». Элис смотрела на меня из-за забора с нескрываемым ужасом. Она выбежала на дорогу и приблизилась ко мне.

           — Боже… Карин, что случилось?

           Если честно, я не на шутку перепугалась и развернулась, собираясь бежать, но споткнулась и упала. Саднящая боль в колене. Мелочь, штрих ко всей картине.

           — Карин, — я почувствовала, как Элис положила руки мне на спину и вздрогнула. — Что с тобой сделали?

           — Меня изнасиловали, — я прижала ладони к лицу, и мой голос был сильно приглушённым.

        — Кто посмел это сделать??? — в её голосе послышались паникующие нотки.

        — Наши, — коротко ответила я и села. — Пацаны из шпаны.

        — Бедняга, — Элис приобняла меня за плечи и с жалостью и ужасом посмотрела мне в глаза. Мне стало не по себе. — Пойдём в дом, что-нибудь придумаем.

        Я встала, Элис повела меня в дом. Там горели огни. Наверно, вечеринка ещё не закончилась. И сейчас на ней появлюсь вот такая ободранная я… Мне стало стыдно.

        Мы зашли в холл. Как раз из зала для вечеринок выходил Георг, держа в руке бокал для коктейля. Его взгляд упал на меня, в следующую секунду по лицу разлился ужас, он выронил бокал. Тот со звоном разбился, и ковёр залило жидкостью вишнёвого цвета.

        — Кто…какая сволочь посмела это сделать??? — он всё понял.

        — Сама виновата, — я отвела взгляд и покраснела. Я испортила ему день рождения….

        Георг подошёл ко мне и крепко прижал к себе. Он него знакомо пахло морским парфюмом. Перед глазами снова замелькала вывеска «Välkommen till Tylösand», которая стояла возле нашего пляжа…

        — Полицию вызывали? — спросил он то ли у меня, то ли у Элис.

        — Нет ещё, — ответила Элис.

        — Зачем? — удивилась я.

        — Зачем? — переспросил Георг с ещё большим удивлением. — Нужно же взять этих уродов. Я бы сам их убил! Как они вообще посмели!

        Он отпустил меня и принялся мерить холл большими шагами, возбуждённо размахивая руками. Меня напугало выражение его лица — казалось, вся злость мира сейчас отпечаталась именно на нём. Он бы действительно сейчас убил их, если бы смог…

        — Ну так что, будем звонить? — спросила Элис.

        — Как хотите, — я махнула рукой. — Мне всё равно.

        В самом деле, какая разница? Анализы? Да я сама могу рассказать, кто это сделал. Всё равно их всех никогда не возьмут. Они умеют прятаться. Георг достал мобильник из кармана и вызвал полицию. Телефон был дорогой. Да уж, лакомый кусочек. Всё-таки хорошо, что он не настоял на том, чтобы провести меня до дома, они бы его не пожалели. А со мной бы сделали это всё равно — ворвались бы в дом. Хозяйки как раз сегодня не было. Выходит, всё случилось как нельзя лучше — пострадала только я.

        — Я мечтаю только о ванне, — сказала я. Мне было слишком неприятно осознавать, как я измазана.

        — Если привлекаем полицию, мыться нельзя, — сказала Элис.

        Георг убрал телефон, и теперь снова возбуждённо ходил по холлу взад-вперёд. Я вжалась в стену, стараясь быть как можно меньше и незаметнее. Я и так испортила ему праздник. Не надо было сюда идти.

        Позвонили в дверь. Элис открыла. Это была полиция. Элис перекинулась несколькими словами с полицейским, затем пригласила его войти.

        — Пойдемте, я провожу вас в кабинет, — сказала она. — Там будет удобней всего.

        Полицейский кивнул. Это был средних лет, уже лысеющий мужчина с серьёзным лицом. Его, конечно, всё это не должно задевать. Он за свою жизнь перевидал немало обесчещенных девушек, самых разных. И ему до меня нет никакого дела. Он всего лишь выполняет свои обязанности.

        Мы зашли в кабинет. Полицейский достал большой отрывной блокнот и ручку, попросил Элис выйти и зайти тогда, когда он попросит. Хлопнула дверь, я осталась один на один с ним. Я не могла заставить себя посмотреть ему в глаза, поэтому пристально изучала ореховую столешницу.

        — Имя, — он не задавал вопрос, он говорил безо всякой интонации.

        — Карин Улла Сандра Эрикссон.

        — Место и дата рождения.

        — Хальмстад, Швеция, 27.09.87.

        — Работаете, учитесь?

        — Работаю. Официантка.

        — Место прописки.

        — Берлин, Блюменштрассе, 29-130. Снимаю комнату.

        Я отвечала на все его вопросы без запинки, быстро, как рассказывают хорошо заученный урок. Мне в какой-то момент стало совсем безразличным то, что произошло со мной. Я была сама виновата, поэтому не имела права жаловаться. Только злиться на себя, но не более.

        — Позовите, пожалуйста, фройлян, которая была с вами, — попросил полицейский.

        Я вышла из кабинета. Элис и Георг всё ещё стояли в коридоре и взволнованно переговаривались.

           — Элис, тебя зовут, — сказала я.

           — Хорошо, — сказала она. — Доктор ждёт тебя в той комнате, — девушка махнула на одну из дверей.

           — Зачем? — спросила я.

           — Зачем? — она ужаснулась. — Карин, ты с луны свалилась? Тебя обязательно нужно осмотреть! Вдруг что-то случилось?

           Она покосилась на Георга и покраснела.

           — Я прекрасно себя чувствую.

           — Это ещё ничего не значит, — возразила она. — Ну, давай, не упрямься.

           Я прицыкнула и зашла в комнату. Определить её назначение было очень трудно. Пара шкафов с безделушками, старый телевизор, низкая кушетка, застелённая плюшевым покрывалом. Мне здесь не понравилось, но не мне было выбирать.    

            — Раздевайтесь и ложитесь на кушетку, — услышала я бесцветный мужской голос.

            Этот человек полностью соответствовал своему голосу. Уже пожилой, почти старый мужчина, с седыми волосами, бледным лицом и на редкость белёсыми ресницами и выражением неимоверной усталости на лице. Мне даже стало жаль его. Он явно не высыпался. Наверно, большая семья, приходится много работать… Я послушно разделась и легла, хотя меня била мелкая дрожь. Так уж вышло, что я ни раз в жизни не проходила осмотра. Мне было сейчас не по себе, особенно если учесть недавно произошедшее.

            — Не волнуйтесь, я не сделаю вам больно, — сказал врач, но я всё-таки дёргалась, когда он прикасался ко мне. Я едва сдерживалась, чтобы не дать отпор — привычка грозилась взять верх над благоразумием. Однако он как-то умудрился закончить осмотр. Терпеливый человек… Хотя другие, наверно, и не могут работать гинекологами.

            — Можете одеваться, — сказал он, укладывая свои инструменты в чемоданчик.

            — Но во что? — удивилась я. — Разве одежду не должны забрать?

            — Вот в это, — доктор показал на лежавшую на кресле пижаму, которую я сначала заметила. Я почувствовала себя круглой дурой и, покраснев, стала одеваться. Пижама была сшита из очень приятного на ощупь материала, мне было непривычно. Я вышла в коридор раньше врача. Там уже была Натали, вдалеке Вольф успокаивал Георга. Элис разговаривала с полицейским.

            — Я всё,— сказала я.

            — Вам нужно будет прийти в участок завтра к одиннадцати, — сказал полицейский. — Не забудьте.

            — Не забуду.

            — Пойдём, я наберу ванну, — сказала Натали, взяв меня за руку. Я снова вздрогнула, ощутив прикосновение её пальцев на коже. Ванна… Случись бы это в другой день, я была бы на седьмом небе от счастья, а сейчас я лишь мысленно вяло порадовалась, что наконец-то смогу смыть с себя грязь… Я отрешённо наблюдала, как Натали включает воду, кидает в ванну шарики соли с успокаивающим действием. Неужели всё это только для меня? Ведь я пришла к ним грязная, оплёванная, а они снова меня приняли и даже помогли… Может не все богатые такие злые, как мне казалось? На поверку они оказались намного лучше наших… Хотя я всегда считала иначе.

        — Вот, держи, — Натали протянула мне халат и пушистое полотенце. — Мы сейчас тебе комнату приготовим. Хочешь ещё чего-нибудь? Молока с мёдом или чая?

        — Нет, спасибо, — сказала я. — Я просто хочу немного побыть одна.

        — Смотри, только без глупостей.

        — Типа?

        — Вроде суицида.

        — Я не настолько слаба, — хмыкнула я.

        Натали вышла. Я скинула пижаму и с наслаждением погрузилась в ванну. Прохладная душистая пена, горячая вода — чего же ещё можно желать? Однако приятное забытье длилось недолго. Снова в голову настойчиво застучались тяжёлые мысли… Что же я за зверь такой? Как однако быстро бедность и соответствующее окружение меняют человека. Каких-то восемь лет назад я была беззаботным ребёнком, не знавшим злобы, а теперь вся моя жизнь состоит только из неё. Мелкой порочной злобы, на всех и часто без причины. На хозяйку, потому что она не даёт пользоваться нормальной ванной, на мужиков в баре, потому что они пристают, на средний класс, потому что они лучше живут… Я неожиданно поняла, что я безумно устала от этого. Я ведь не была злюкой по натуре, меня не вскармливала улица, она лишь загрубила мою душу, покрыла её тонкой плёнкой злобы… Может, ещё не всё кончено, и я снова научусь жить?

           Я открыла глаза. Посмотрим позже. Сейчас главное — пережить этот день. Я налила гель на мочалку и принялась тщательно мыться. У меня было ощущение, что я никак не могу избавиться от запаха парней. Затем я вышла из ванной, вытерлась, одела халатик и вышла.

           — Карин, сюда! — Натали махнула мне, выглядывая из одной двери. Я зашла и охнула. Обстановка по моим меркам была роскошной. Двуспальная кровать с пологом, дубовый платяной шкаф, туалетный столик, тумбочки, вид Альп маслом на стене.… Неужели вот это всё — и МНЕ? Я не верю!

           — Что случилось, Карин? — спросила Натали. — Что-то не так?

           — Д-да н-нет, — я замялась. — Ладно, спокойной ночи. Только дайте, пожалуйста, расчёску.

           — Зачем тебе? — удивилась Натали, но расчёску всё-таки дала. Я принялась быстро расчёсывать волосы. — А вот зачем! И откуда у тебя такие роскошные волосы?

           — Никогда не стригла, — я улыбнулась и принялась заплетать волосы в косу. — Если не заплести, потом не продерёшь. А сколько времени?

           — Половина третьего.

           «Боже, я снова буду клевать носом на работе», — подумала я, и лишь затем вспомнила, что у меня больше нет работы.

           — Посидеть с тобой?

           — Нет, не стоит, — ответила я. — Иди спать. Я ничего не сделаю.

           — Спокойной ночи.

           Натали вышла. Я переоделась в пижаму и легла. Простыни ласкали тело. Как же я отвыкла от нормальных кроватей! Надеюсь, это не сон, и завтра я не проснусь в своей комнатушке вместе с Анжелой…

           — Тебе приготовить комнату? — был слышен из-за стены голос Элис.

           — Нет, спасибо. Я с Карин побуду. Не могу оставлять её одну, — голос Георга.

           Послышались шаги, затем дверь приоткрылась, кто-то зашёл, подошёл к кровати… Я притворялась спящей, но всё-таки приоткрыла один глаз. Георг смотрел на меня взглядом, в котором перемешалось всё: нежность, боль, злость… Он провёл мне рукой по щеке. Нет, он наверняка спортсмен — на ладонях были мозоли. Влажные и слегка шероховатые губы коснулись виска, затем он отстранился от меня и сел в кресло. Я плотно сомкнула глаза. Он так и будет сидеть здесь, но выдавать, что я не сплю, я не хочу. Я перевернулась на другой бок. Мне казалось, что из-за всего, что навалилось на меня за этот день, я долго не усну, но мягкие простыни сделали своё — сознание почти сразу же провались в темноту.