Яна Бель — Шекспирами не рождаются

Отчаявшись, он стал готовиться ко сну и, по своему обыкновению, забыл прикрыть форточку.

Муза ворвалась и упала на письменный стол неожиданным провидением, опрокинув чашку с недопитым кофе. Ее маленькую головку венчал белый поварской колпак, изрядно помятый фартук съехал на бок, а вместо лиры пухленькие ручки держали...половник. И все же, это была она! Это была муза! Она встала, быстро расправила ярко— голубые крылышки и отрешённо спросила:

— Вызывали ?

— С ума сошли?! — закричал драматург, подхватив упавшую чашку, и начал промакивать кофе листком с неудачной пьесой.

— О,простите! Я стала такой неуклюжей! Виной всему лишний вес, избавиться от которого не представляется возможным, пока столичный повар не перестанет вызывать меня, вдохновляясь на новые рецепты! — извинилась она

— Какой ещё повар?! — плотная бумага не впитывала кофе, и он ещё больше размазывался по столу. — Вы вообще кто?!

— Ах, да! Позвольте представиться, Илея — муза третьего разряда из Департамента развития сферы услуг творческого направления. Наш отдел курирует ваш район. И вы по списку сегодня у меня третий,— в ее ручках появился маленький серебристый блокнотик, в котором она пальчиком указала на строчку, где под пунктом три значилось имя Сосновского

— Департамента развития... Извольте выражаться яснее, уважаемая! — вспылил Матвей Иосифович. — Я никаких заявок не оставлял!

— Но вы уже три дня находитесь в творческих муках, а по истечении этого срока на пульт автоматически поступает заявка. Если вы будете нервничать, то придется задействовать лишний ресурс времени на восстановление равновесия клиента, — вздохнула Илея. — А этого никто мне не оплатит

— Ну знаете... — Сосновский устало присел на край стула. — Три дня это ещё не предел... Где Вы были полгода назад, когда я неделю не мог "Заячьи бега" закончить?

Илея принялась судорожно листать блокнотик, выискивая нужную дату.

— Подождите, но в это время у меня был отпуск. С вами должна была работать...работать...так... — она нашла нужную запись и радостно заключила, — Оливия! Она замещала меня в тот период времени! Может начнем?

Она щёлкнула пальчиками и, словно волчок закружилась, разбрызгивая серебристые блестящие искры. Секунда, и перед смущенным Сосновским стояла хорошенькая Муза в белой, из нежного шелка, тунике с волшебной лирой в руках. Она смущённо посмотрела на драматурга своим глубоким многообещающим взглядом.

Матвей Иосифович знал, что настоящие драматурги пользуются пером, по крайней мере, он где-то об этом читал. Сосновский разворошил не один курятник, и даже залепил камнем в ворону, но ни одно из добытых им перьев не умело писать пьес, а только ставило кляксы на бумагу, и драматург вернулся к старым добрым проверенным авторучкам.

— Знаем мы вашего брата... кхм... сестру, — пробормотал Сосновский, хмурясь, — Наобещаете, а нам потом критики мозг выносят...

Между тем он накрыл кофейную лужу валявшимся тут же грязным носовым платком, придвинул к себе блокнот и взял в руку шариковую ручку.

Муза запорхала бабочкой возле напряжённого чела Матвея Иосифовича и, касаясь голубыми крылышками седин, пыталась пробудить в нем творческое вдохновение. Она трубочкой сложила свои губки и выдохнула облачко волшебного тумана на авторучку. Словно лёгкое пёрышко, опустилась на стопку исписанных листов и, проведя пальчиками по струнам, запела:

О, друг сердечный

Светом нежным.

К тебе явлюсь я

Сном безбрежным.

Приди ко мне,

Внимая ночи

И распахни

С любовью очи

Сосновский было коснулся ручкой бумаги, но замер и задумался.

— Позвольте, как Вас там... Елея? — сказал он, обернувшись к музе. — А Вы, случаем, не спутали меня с поэтом Пруденко, этой вопиющей бездарностью? Он живёт двумя этажами ниже, легко ошибиться...

Возникшее сиюминутное очарование исчезло. От неожиданности Илея уронила инструмент, и одна из струн — дзинь!— лопнула, словно разбилась хрустальная ваза.

— Кажется, я начинаю понимать почему Вы пишете такие шедевры, как " Заячьи бега" и " Летний сон после обеда"...

— Попрошу не трогать "Летний сон"! — воскликнул драматург. — Критики отзывались положительно!

— Вы знаете, у меня есть гениальная идея! Да, да, именно Оливия сможет помочь Вам, ведь ваше сотворчество произвело на свет "Заячьи бега" — и муза захлопала в ладоши от внезапного озарения, — А потом я тоже в нужный момент ее подменю, и никто об этом в департаменте не узнает.

Она собрала свои вещи, послала прощальный воздушный поцелуй Матвею Иосифовичу и благополучно вылетела в форточку, оставив незадачливого драматурга в недоумении...