— Да, Патрик, похоже не судьба мне ума набраться. — Никанор сорвал с обочины травинку и засунул ее в рот.
— Ума может у тебя и немного, зато удачи хоть отбавляй. Где это видано, чтобы человеку так сказочно везло? Мы же уже тысячу раз могли помереть! Но нет, вот они мы живые, да здоровехонькие идем наливочку употреблять. Это все ты, точно говорю, фортуна она барышня странная, дураков любит.
— Нуу если так посмотреть… — Никанор задумчиво пнул камень, подняв небольшое облачко дорожной пыли.
Сзади послышался топот копыт, а затем звонкий голос окрикнул Никанора
— Эй, Сударь!
Никанор обернулся. Друзей догоняла запряженная гнедой четверкой громоздкая повозка, на которой сидел кучер. Именно он и обращался к Никанору.
— Сударь, простите великодушно, не подскажете ли как нам попасть на городскую торговую площадь?
Из повозки высунулся молодой человек настолько рыжий и конопатый, что любой порядочный человек заподозрил бы его в убийстве дедушки копательным приспособлением.
— Митрофан, я же сказал, что помню как ехать. Нам нужен первый поворот направо. Или второй… — Рыжий паренек задумался.
— Цыц, Петька! Мы из-за тебя итак уже вон какого кругаля навернули, а ведь еще вчера вечером должны были быть на месте.
Рыжий Петька открыл было рот, чтобы парировать, но через пару секунд благополучно его закрыл и насупился, видимо с аргументом Митрофана трудно было поспорить.
Кучер снова вопросительно посмотрел на Никанора.
— Да, это здесь, недалеко совсем.
— Мы как раз туда направляемся. — Встрял Патрик, резко вылетев из-за спины друга, отчего близстоящая лошадь нервно игогокнула. — Если подбросите нас, мы вам как раз дорогу то и покажем.
Кучер слез с козел и заглянул в повозку. — Эй, товарищи артисты, найдется там у вас одно — Патрик кашлянул — то есть два свободных местечка?
Друзья залезли в повозку, где уже сидела прямо скажем весьма разношерстная публика. Петька схватил Никанора за руку и начал ее трясти. — Рад познакомиться. — Тараторил он. — Я Петр. А вас как зовут? — И не дождавшись ответа продолжал. — Я вас сейчас со всеми познакомлю. Это Саня и Аня. — Он указал на юношу и девушку, как две капли воды похожих друг на друга. — Они акробаты. Ой, совсем же забыл сказать. Мы цирк! — Мысли у паренька скакали одна к другой, как те лошади. При этом он широко улыбался и не отпускал Никанорову руку, продолжая ее трясти. — Ну так о чем это я. Ах да! Акробаты! Вот они! — Он снова указал на близнецов. — Это Алехандро. — Он кивнул в сторону смуглого крепкого мужчины в безрукавке. — Он дрессировщик. У него даже тигр есть. — Петька наставительно поднял палец. — Это Граф и Котелок. Наши музыканты. И Василий Иванович. — Петька благоговейно посмотрел в самый дальний угол повозки, где сидел высокий господин в пенсне и листал толстенький манускрипт. Василий Иванович поднял взгляд от книги и кивком поздоровался с новоприбывшими, а затем обратился к Петьке.
— Петр, ты опять не следишь за речью. Сколько раз я тебе говорил. Сначала подумай, что ты хочешь сказать. Составь в уме предложение, а уж после говори.
— Простите, Василий Иванович. — Петька потупился и притих.
Василий Иванович захлопнул книгу и протянул Никанору руку. — Прошу, простите Петра, он бывает чересчур невоздержан. Так как говорите вас зовут?
— Никанор.
Василий Иванович пожал Никанорову руку. — А вашего друга?
— Патрик. — Пропищал сам носитель имени.
— Очень рад! — Василий Иванович умудрился пожать и маленькую ладошку Патрика. — Петр сказал вам чистую правду. Мы действительно гастролирующий цирк, а я его художественный руководитель и по совместительству шут, паяц, мастер гротеска и буффонады, если угодно. Но большинство называют меня просто клоуном. — Василий Иванович замолчал, и с минуту дорога проходила в полной тишине, затем он продолжил. — Мы должны были прибыть в ваши края еще вчера, но немного заплутали. Думаю, что повозка с реквизитом и цирковыми зверями уже на месте. Видите ли, наш Петр, а вернее, как он сам любит себя называть Величайший маг и волшебник Эрнесто, выходец из этих краев, и мы понадеялись на то, что он сможет указать нам правильный путь, но, к сожалению, память нашего дорого Петра его подвела.
— И ничего не подвела! — Петька вскочил, задев головой крышу повозки. — Всего в одном повороте ошибся. Я же когда тут жил, совсем мелким еще был, немудрено, что кое-что подзабыл. — Петька уселся на место и обиженно надулся.
— Так ты что же, настоящий волшебник? — Никанор заинтересованно посмотрел на Петьку, ну или Эрнесто, смотря, как вам больше нравится.
— Настоящий-не настоящий, а чудеса показывать умею. — Петька хитро подмигнул.
— Он фокусник. — Добродушно улыбнулся Василий Иванович.
— И, между прочим, превосходный! — Петька повернулся к Ане и достал у нее из-за уха монетку.
— Петр, сколько раз я тебе говорил, что хвастаться нехорошо. Хотя, мальчик прав, когда я забрал его у Ядвиги, он уже подавал большие надежды.
— Ядвиги!? — Никанор и Патрик не поверили собственным ушам.
— Погоди, ты что же это получается тот самый сын пахаря, которого Ядвига сожрала?
— Что за чушь, господа? Вам, право, не стыдно нести такую околесицу? Ядвига — умнейшая из известных мне женщин и по совместительству моя добрая подруга узнала, что с мальчиком в семье плохо обращаются и применяют насильственные методы воспитания, позвала в гости, расспросила обо всем. Петр поведал ей, что мечтает стать фокусником, и что отец никогда не позволит ему исполнить эту мечту, заставив стать пахарем, как и он сам. Ядвига, будучи человеком добросердечным, пожалела ребенка и передала его под мое попечение. Мы тогда уже начинали потихоньку гастролировать по стране с оригинальной программой. Вот и вся история.
Никанор повернулся к Патрику. — А я тебе говорил. А ты ведьма-ведьма.
— А вы что же получается, знакомы с Ядвигой? — Василий Иванович заинтересованно наклонил голову.
— Знакомы, а как же. — Фыркнул Патрик.
— Только это длинная история. — Подхватил Никанор.
— Ну, так нам с вами еще ехать не меньше десяти верст. Почему бы не скоротать их за беседой.
Никанор и Патрик наперебой рассказали о своих приключениях последних дней.
— Вот это да! — Петька завистливо посмотрел на новых знакомых. — Мне бы такие приключения.
— Петр, что за безрассудство? — Василий Иванович наклонился к Пете, явно намереваясь произвести длительную воспитательную беседу. — Никанору и Патрику несказанно повезло. Они могли погибнуть и вообще…
— Кх-кх — раздалось из противоположного угла повозки. — Простите, что прерываю вас. — Акробатка Аня стыдливо опустила глаза. — Просто, ну… я так поняла вы ищете волшебника или что-то вроде того. — Аня обвела взглядом повозку, убедившись, что завладела вниманием публики. — Дело в том, что у меня есть подруга детства, она очень удачно вышла замуж не без магической помощи своей феи крестной. Вот я и подумала, что вы могли бы попробовать обратиться к ней.
— О-о-о нет… — Патрик слегка приподнялся в воздух от досады. — Хватит с нас уже волшебников, колдунов, магов…и рыб. — Добавил он шепотом. Я вознамерился вознаградить себя за все эти злоключения малиновой наливкой и ни при каких условиях не намерен отступать от этого плана ни на муравьиный шажок.
— Ну Патрик. — Законючил Никанор. — Ну давай хоть послушаем, где эта фея живет. Может это совсем недалеко.
Патрик нахмурился. — Ну и где она живет?
— В Марципановом королевстве. — С готовностью ответила Аня. — Там же, где и ее крестница, то есть моя подружа. Она там принцесса. Говорю же, удачно замуж выскочила.
Никанор и Патрик переглянулись, вспомнив слова Хухлика Ученого о том, что тамошняя принцесса большая поклонница его смесей, но, не сговариваясь, благоразумно промолчали.
— Да и мы можем вас на обратном пути подбросить! — Правда ведь, Василий Иванович? — Все равно же через Марципановое королевство поедем.
— Коли Никанор с Патриком решатся, то подбросим, отчего же не подбросить.
Никанор умоляюще посмотрел на друга.
— Ладно. — Неохотно согласился Патрик. — Но это последний раз.
***
Главный дворец Марципанового королевства выглядел вычурно. Даже чересчур вычурно. Над входом нависли два маленьких ангелочка с горнами, по ангелочку расположилось над каждым окном, ангелочки украшали фасад, ограду и являлись основными действующими лицами композиции садового фонтана. Вероятно, по задумке автора, ангелы должны были напоминать гостям и обитателям замка, что это райское место, на деле же обилие каменных детских лиц, на которых застыло маниакально-мечтательное выражение, вызывало смешанные и даже пугающие чувства.
— Как же мы попадем в замок? — Патрик рассматривал очередного ангела, растянувшего в маленьких ручках лук для того, чтобы пронзить будующих влюбленных стрелой Амура. Но, помяните мое слово, это версия для общественности, а на самом деле он явно намеревался кого-то прикончить. Именно с таким бесстрастным лицом совершаются самые кровавые преступления.
— Аня послала подруге, то есть принцессе, почтовую выхухоль, предупредила, что мы придем, и вроде как даже вкратце объяснила зачем. — Никанор три раза постучал дверным молотком. Через пару секунд с обратной стороны послышались звонкие удары каблуков и двери отворились. На пороге стоял длинноволосый мужчина в расклешенных к низу брюках и свободной рубашке. Голова его была перевязана цветастой повязкой, а на носу расположились круглые темные очки. Стоял он по стойке смирно с заложенной за спину одной рукой, что совершенно не вязалось с его фривольным нарядом. Он внимательно смотрел на друзей.
— Мы пришли к принцессе. — Протянул Никанор. — По делу.
Странный мужчина кивнул и жестом показал друзьям следовать за ним. Пройдя по длинному холлу, они поднялись по лестнице и, оказавшись на втором этаже, остановились у неприметной двери. Их провожатый почтительно поклонился и оперативно удалился, оставив Патрика и Никанора топтаться у входа в комнату принцессы.
— Ну! — Патрик завис перед лицом Никанора уставив руки в боки.
— Что ну?
— Стучи давай. Что нам тут, до скончания века куковать?
Никанор постучал в дверь, но ответа не последовало. Он постучал еще раз и осторожно ее толкнул, дверь легко поддалась. Друзья очутились в небольшой комнате. На полу, покрытому пушистым ковром, повсюду валялись подушки, расписанные разноцветными узорами. Среди подушек лежали раскрытые на произвольных страницах книги. Стены украшали холсты без рам, на которых был изображен популярный музыкальный квартет «Сверчки». В центре комнаты сидела сама принцесса и с закрытыми глазами покачивалась в такт откуда-то звучащей музыки. Перед ней стояло странное курительное приспособление, напоминающее вытянутую бутылку с торчащим из нее шлангом. Шланг принцесса держала в руке и периодически подносила ко рту, выпуская большие белые клубы сладковатого дыма.
— Принцесса Канделария?
— Шшш… — Принцесса поднесла указательный палец ко рту. — М-м-м о дааа, я верююю в заааавтра. — Пропела Канделария и открыла глаза.
— Это мой любимый момент. Вы кто?
— Принцесса, Канделария…
— О нет, Белобрысый, так дело не пойдет. Просто Кенди. Так чего хотели? — Принцесса потянулась, оголив при этом часть живота, что для принцессы было, конечно, непростительной вольностью. Да и вообще выглядела она не как принцесса, а скорее, как крестьянская дочь. Ни тебе пышного платья с рукавами-фонариками, ни замысловатой прически, ни лакированных туфель-лодочек. Одета она была в тонкую длинную юбку и топ, больше похожий на предмет женского исподнего. Голову ее украшала такая же повязка, какую друзья уже видели у своего провожатого.
— Мы друзья Ани. — Начал Никанор.
— А — Махнула рукой Кенди. — С теткой моей пришли познакомиться? Это можно устроить. Только предупреждаю вас, она немного это, не в себе. — Принцесса покрутила пальцем у виска.
— Что значит не в себе? — Насторожился Патрик.
— Значит су-ма-сшед-ша-я. — По слогам проговорила Кенди. — С тех пор, как хахаль ее бросил, тетку из крайности в крайность кидает: то сидит слезы льет и из окошка норовит выпасть, то с ножом на всех кидается и орет, что замок подожжет. Пока правда угрозы свои в жизнь претворить не пыталась, но я ее все равно от греха в отдельную башню переселила. Барри вас проводит.
На пороге появился давешний длинноволосый и вновь жестом пригласил друзей последовать за ним. Никанор обернулся к принцессе, но та, кажется, потеряла к гостям всякий интерес и вновь покачивалась в такт мелодичной баллады.
Выйдя из дворца, друзья под предводительством Барри прошли сквозь сад, насладившись обществом нескончаемых ангелов, и оказались перед одиноко стоящей башней, достаточно аскетичного вида.
— Прошу. Барри отворил тяжелую деревянную дверь, открыв взору друзей темное и, казалось, заброшенное помещение.
— А вы с нами не пойдете? — С надеждой спросил Никанор.
— Мисс фея-крестная не позволяет придворным посещать ее башню, сэр.
Никанор и Патрик с опаской вошли в темное помещение, откуда наверх вела узкая винтовая лестница. Умеющий летать Патрик первым оказался наверху, а подоспевший Никанор не обнаружил друга на площадке около двери. Хлипкая дверь с облупившейся по краям краской была открыта настежь.
— Патрик! — Никанор вошел в комнату и замер от изумления. Единственное окно было открыто, а на подоконнике ногами наружу сидела женщина с явным намерением свести счеты с жизнью. Патрик же завис перед ней в воздухе и насколько только он был способен ласковым голосом говорил:
— Леди, послушайте, не совершайте глупость. В жизни еще полно вещей ради которых стоит жить! Например… — Он на секунду задумался, и женщина подвинулась ближе к краю подоконника. — Например малиновая наливка! — Быстро добавил он. Заметив Никанора, Патрик начал усиленно подмигивать и кивать в сторону несчастной женщины, благо та смотрела вниз, прямо в лицо неминуемой гибели.
— Что? — Одними губами проговорил Никанор.
Патрик еще активнее закивал в сторону суицидницы, что-то показывая маленькими ручками.
Женщина всхлипнула. — Дорогуша, расскажи, что у тебя произошло. — Патрик строго посмотрел на непонимающего Никанора и сделал движение, как будто кого-то обнимает.
— Он хочет, чтобы я подкрался и снял ее с подоконника. — Догадался Никанор.
Осторожными шагами он начал двигаться в сторону окна, опасаясь, что старые половицы выдадут его предательским скрипом. Но, как ни странно, пол оказался на удивление крепким. Никанор бесшумно подошел к фее, обхватил ее сзади и одним движением повалил на пол. Лежа на полу, женщина расплакалась.
— Кто вы такие? Зачем спасли меня? В моей жизни нет смысла. — Она села, облокотившись на стену и, обхватив колени руками, поливала крепкий пол слезами.
— Мы хотели вас попросить, чтобы вы с помощью своей волшебной силы исполнили наше желание. — Выпалил Никанор. Патрик ударил себя ладонью по лбу.
Поток женских слез прекратился, как по мановению волшебной палочки. Фея медленно подняла на Никанора заплаканные глаза.
— Чтобы я что сделала?! Исполнила твое желание?! С какой это стати?! — Фея резко вскочи на ноги. — Потому что я фея, да?! А феи ведь должны исполнять желания, ведь так?! — Она схватила рядом стоящий стул и кинула его в стену так, что он разлетелся в щепки. — Отвечай! Так?!
Никанор попятился, а Патрик предусмотрительно спрятался за его спину.
— Ведь так вы, мужики, думаете?! Что мы должны исполнять все ваши желания! Хочешь, чтобы я исполнила желание?! О, я исполню! Только не твое, а свое! И это желание тебя убить! — Она схватила со стола увесистую статуэтку, изображавшую какого-то бородатого старца, и наперевес с ней устремилась к Никанору. Недолго думая, Никанор бросился бежать. Спустившись на один пролет, он оглянулся посмотреть, следует ли за ним Патрик. Но Патрик, очевидно почуявший, что дело пахнет керосином, раньше Никанора уже летел по направлению к выходу из башни, изо всех сил, работая крыльями. Друзья выбежали из башни, через сад бегом покинули территорию замка и бежали вплоть до выхода из города, остановившись у начала лесной полосы.
— Вроде оторвались. — Задыхаясь, прохрипел Никанор.
— А вдруг она пошлет за нами стражников? — Патрик опустился на плечо друга, также вымотанный незапланированным марафоном.
Никанор почесал затылок. — Пойдем лесом.
***
— Патрик, я вот тут подумал. Столько мы с тобой в последнее время существ волшебных повидали, а они все вроде и волшебные, но при этом какие-то совершенно обыкновенные. Вроде нас с тобой, понимаешь?
Друзья шли по лесной тропинке, пробивавшейся сквозь корявые деревья, на которых с трудом можно было различить с десяток зеленых листьев.
— Какие же они обыкновенные? У них вон какая силища есть. С магией умеют совладать, волшебство творить. Разве ж мы с тобой так можем?
— Не можем, конечно. — Под ногой Никанора громко хрустнула одна из множества сухих веток, валявшихся по всему лесу. — Ну так я ведь не об этом. Сила волшебная у них, как это сказать, с рождения, ну вроде того, что и должна она у них быть, как у тебя хвост, например. — Никанор задумался, пытаясь сформулировать мысль. — А так-то они тоже хотят всякого, ну понимаешь, хорошего, как и мы.
Парик непонимающе посмотрел на друга. — Волшебники ничем от нас не отличаются, скажешь тоже.Ты бы лучше меньше думал, Ник. Думать надо, когда ум есть, а коли его нет, умные вещи думать не выходит, а вместо них вот такие глупости в голову лезут.
— Да, ты прав, наверное.
— Конечно, прав! Лучше вон подумай, где нам денег заработать, как вернемся. А то припасы, которыми нас клоун тот со своими артистами снабдил, не резиновые знаешь ли.
— Ну можно к конюху пойти спросить, не надо ли сено заготовить. — Задумался Никанор. — Или к Зинаиде сходить, может яблоки на сидр собрать надобно.
— Шшш. — Патрик приставил указательный палец ко рту. — Слышишь? Что это за звук? Дитенок что ли плачет? Ну точно!
— Откуда в лесу дитенок?
— А я почем знаю? Я что тебе нянька? Да и не нашего ума это дело.
— Пойдем посмотрим, а Патрик? Вдруг потерялся дитенок. Разве ж можно одного его в лесу оставить?
— У тебя, Ник, дурная голова ногам покоя не дает. Бес с тобой, пойдем посмотрим. Да только, помяни мое слово, это крестьяне по грибы пошли, а отпрыск ихний раскапризничался, вот и хныкает.
Друзья сошли с тропы и пошли на голос. Чем дальше они продвигались вглубь леса, тем более печальное зрелище им открывалось. Мох давно засох, деревья стояли голые, а те, что имели хоть какой-то покров, казалось, сохраняют его из последних сил. Плач становился громче и, выйдя на небольшую поляну, друзья наконец-то обнаружили его источник. Посреди поляны стояла девочка лет 6-7, со всех сторон ее окружила стая волков, перекрыв все пути к отступлению. Девочка в страхе озиралась по сторонам и плакала, в то время как хищники тихо рычали, обнажив желтоватые клыки, и постепенно сжимали круг, подвигаясь все ближе к намеченной жертве.
— Етить, что творится! Что будем делать, Ник? — Не услышав ответа, Патрик повернулся, ища взглядом друга. Никанор с безумными глазами мчался к девочке, размахивая здоровенной корягой. Ворвавшись в образованный стаей круг, он начал одного за другим раскидывать волков в стороны, что тот Геракл. Патрик никогда раньше не видел друга таким. Все знали, что Никанор обладает большой силой, но в сущности, он всегда был абсолютно безобидный, поэтому воспринимали его скорее, как большого тюфяка. Но сейчас Никанор выглядел, как никогда грозно. Он бросил корягу и голыми руками хватал хищников и ударял их о деревья, отчего те жалобно скулили и старались как можно скорее сбежать от внезапно объявившейся угрозы. Вскоре не поляне не осталось ни одного волка. Никанор подошел к девочке, которая в разгаре драки спряталась за дерево. Лицо его вновь приобрело обычный глуповатый и добродушный вид. Он протянул ребенку руку.
— Не бойся, все уже позади. Меня зовут Никанор. А тебя?
— Эвви. — Пролепетало дитя, все еще опасаясь грозного незнакомца.
— Я очень рад с тобой познакомиться, Эвви. — Улыбнулся Никанор. — Это мой друг Патрик.
Патрик натянуто улыбнулся и помахал девочке рукой. — Э, привет.
Только сейчас он заметил, что девочка не совсем обычно выглядит. Кожа ее имеет зеленоватый оттенок, уши немного заострены на концах, а глаза слишком яркого зеленого цвета.
— Деточка, а ты как здесь одна оказалась? — Патрик подлетел ближе и уселся Никанору на плечо.
Эвви с полминуты молчала, в упор глядя на своих спасителей и решая, стоит ли им доверять, и, видимо, решив, что выбора все равно не остается, заговорила.
— Я случайно на эту часть леса зашла, понимаете. Мама говорила за черту не заходить, но я, мне так интересно было. Я не знала, я не думала. — Эвви опять расплакалась.
Никанор и Патрик переглянулись.
— Так ладно, не хныч. Плачут только трусливые малыши. — Эвви разревелась еще сильнее. Патрик явно не был силен в воспитании детей. Никанор с укором посмотрел на друга, на что Патрик только развел руками, мол, я сделал все, что мог.
— Эвви, поднимайся — Никанор помог девочке встать. — Пойдем, покажешь, где ты живешь, а мы тебя проводим. А то, сдается мне, места тут небезопасные.
***
— Эвви, боже мой, где ты была?! Мы уже обыскали все окрестности. — Высокая молодая женщина с такими же, как у девочки заостренными ушами и зеленоватым цветом кожи, подбежала к Эвви и крепко ее обняла. — А вы кто такие? — Женщина вышла вперед, спрятав дочь за спину.
— Мама, они хорошие, они меня спасли от волков.
— От волков? — Женщина внимательно посмотрела на дочь. — Эвринома, ты что, переходила черту?
Девочка виновато опустила глаза.
— Иди в дом. Мы позже поговорим.
Эвви послушно поплелась по направлению к странному дереву, которое, казалось, уже изначально выросло в виде своеобразного жилища.
— И никуда не выходи пока я не разрешу. — Женщина подошла к друзьям. — Меня зовут Главка. Спасибо вам большое, что спасли Эвви. Она совершенно не слушается. Я ей тысячу раз говорила не ходить на территорию друидов. — Главка вздохнула. — Я даже не знаю, как вас отблагодарить.
— Да ничего не надо. — Начал Никанор.
— Ужин. — Перебила его Главка. — Для начала прошу вас с нами отужинать. Уж в этом вы мне не откажете?
— Не откажем. — Быстро проговорил Патрик и незаметно пнул друга.
— Не откажем. — Повторил Никанор.
***
К вечеру друзей пригласили к столу, который, к слову, тоже, как и дом, не являлся результатом мастерства плотника. Столом служило большое дерево, изгибавшееся у самого основания, росшее параллельно земле и затем снова устремлявшее свой ствол вертикально вверх. Вот место, где дерево росло параллельно, и являлось столом. За столом сидело с дюжину человек. Мужчины и женщины, все с заостренными ушами и зеленоватым цветом кожи.
— Как хорошо, что вы пришли! — Друзей встречала Главка, одета она была более торжественно, чем при первой встрече. Короткие зеленые шорты и зеленый топ ей заменило полупрозрачное светящееся платье, впрочем, все того же зеленого цвета. — Прошу, присаживайтесь. — Она указала на землю рядом со столом-деревом, покрытую пушистым мхом.
Никанор и Патрик садиться на землю явно не очень хотели. Но Главка продолжала на них смотреть, и медлить дальше было бы проявлением неуважения. Они аккуратно уселись на мох и внезапно обнаружили, что сидеть на нем не менее комфортно, чем на пуховых подушках. Мох отлично пружинил, не давая седоку коснуться твердой земли, и при этом приятно пах и красиво выглядел.
Сейчас начнем. — Улыбнулась Главка. — Только дождемся Менодику.
Стол был заполнен всяческими яствами. В центре красовался пирог с железной ягодой, справа от него стоял суп из жалящего корня, за ним непередаваемый аромат источало жаркое из лесного баклажана с хитрыми пряностями.
Патрик недовольно повел носом. — Ни одного мясного блюда, даже захудалой куриной ноги не завалялось. Они что, вегетарианцы? И что мне теперь, траву эту жрать?
Никанор не успел ответить. К столу подошла пожилая женщина. Ее заостренные уши выглядывали сквозь длинные седые волосы, кожа имела более насыщенный темно-зеленый оттенок. Одета она была в простое, но строгое зеленое платье. Впрочем, в зеленый здесь были одеты абсолютно все, видимо он был самым модным цветом сезона. При ее появлении, разговоры за столом разом умолкли, все поднялись с насиженных мест и почтительно поклонились. Никанор с Патриком решили не выделяться и тоже повскакивали со своих мест. Женщина обвела покровительственным взглядом стоящих и коротко кивнула, после чего все расселись и застольная беседа снова вошла в привычное русло. Все начали бойко накладывать себе в тарелки горячую еду. Никанор положил себе немного жаркого, уж больно аппетитно оно пахло.
— Патрик, а ты чего не ешь?
Патрик сидел недовольно скрестив руки и попыхивал трубкой.
— Эту траву? Нет спасибо, я лучше поголодаю.
Никанор пожал плечами и принялся за еду. Она оказалось непревзойденной на вкус. Никанор быстро съел свою порцию и поспешил положить себе добавку.
— Патрик, ты только попробуй! Я тебе клянусь, ты такой вкуснотищи в жизни не пробовал.
Патрик безразлично хмыкнул и отвернулся.
Послышалось аккуратное покашливание. Главка поднялась, держа в руках бокал, сделанный из бутона гигантского колокольчика. — Я хотела бы поднять этот бокал за наших гостей. — Главка посмотрела на Никанора и Патрика. — Которые проявили недюжинную смелость и спасли мою дочь от волков, насланных на нее друидами. Я в неоплатном долгу перед вами, и, надеюсь, что этот ужин будет первым из того, что я могла бы для вас сделать. — Она залпом выпила свой напиток, и остальные последовали ее примеру.
— Главка, я вот все хотел спросить, а почему вы запрещаете детям ходить на другую сторону леса? И кто такие эти друиды? — Главка молчала. Никанор оглянулся по сторонам, решив, что спросил что-то, что спрашивать не стоило, но никто не выказывал неодобрения. Медленно, растягивая каждое слово, заговорила Менодика, та самая пожилая женщина, присоединившаяся к их пиру последней.
— Издревле дриады и друиды жили в согласии. Дриады заботились о растениях, следили, чтобы деревья в лесу всегда были здоровыми, мох свежим и мягким, чтобы всегда было в достатке ягод и шишек. Друиды же заведовали животным миром. Поддерживали популяции, лечили больных. Они сами в зверей могут обращаться, так что с лесными обитателями всегда могли сладить. Так и жили. Их зверьки помогали семена распространять по лесу и удобрением обеспечивали, а мы в свою очередь им пропитание выращивали, да заботились, чтобы у них укрытие было. Но однажды все переменилось раз и навсегда. Великий царь дриад Манех решил жениться на своей давней возлюбленной Талии. На праздник в честь помолвки были приглашены все высокопоставленные дриады, а также королевская семья друидов: король, королева и два их сына Морк и Мохта. Придя после пира в опочивальню, Манех не обнаружил свою возлюбленную. Не появилась она и на следующий день, и через день и через неделю. И тогда гонцы донесли Манеху, что Талия выходит замуж за младшего принца друидов Мохта. Столь силен был гнев Манеха, что он пошел войной на друидов, и эта кровопролитная война продолжалась сто лет, после чего был заключен мир. Дриады и друиды разделили лес на две части и провели между ними магическую черту. Одна часть досталась нам, другая половина является территорией друидов. Любого, кто пересечет черту, могут сразу же убить. Посему мы все вам очень благодарны за спасение маленькой Эвриномы. — Менодика замолчала и уткнулась в тарелку с супом.
— Так вот почему та часть леса, где мы нашли Эвви, выглядит так плачевно! Дриады не поддерживают в тамошних растениях жизнь. Патрик! — Никанор повернулся к другу.
Патрик самозабвенно поглощал жаркое и закусывал его пирогом. — Угу, наферняка. — С набитым ртом подтвердил Патрик.
— Никанор, а как же вы оказались в нашем лесу? — Главка заинтересованно смотрела на друзей.
И Никанор уже в который раз пересказал ей историю их с Патриком приключений.
После пира Главка проводила друзей в один из домов-деревьев, в которых жили дриады. — Ну вот, здесь вы можете с комфортом переночевать.
— Спасибо. — Буркнул Патрик, завалился на моховую перину и тут же захрапел.
Главка уже было пошла к выходу, но вдруг остановилась. — Послушай, Никанор, я все думала про ваш рассказ. — Она медлила. — Ну, в общем, скажу как есть. Есть у нас в лесу болото. Оно шибко топкое, поэтому никто туда не ходит, боятся. Говорят посреди того болота есть волшебный цветок. Если оторвать у него лепесток и загадать желание, то оно обязательно исполнится. Вот я и подумала, Патрик же умеет летать. Он может до центра болота долететь, сорвать лепесток, да и загадать желание. — Главка стояла с видом школьницы, ожидающей оценку от строгого учителя.
— Это конечно было бы здорово, но, Главка, как же мы найдем это болото? Мы с Патриком не местные, значит он дороги не знает, а я и вовсе в трех соснах могу заблудиться.
Для этого я дам вам это! — Главка довольно ухмыльнулась и достала из кармана мухомор.
— Но как же нам гриб поможет найти путь?
— О, это необычный гриб. Цвет его шляпки меняется в зависимости от того, куда ты идешь. Если в правильную сторону, то шляпка у него будет зеленая, если не то направление возьмешь, то пожелтеет, а если вообще в противоположную сторону от места нужного пойдешь, то красной сделается. Держи.
— Спасибо, Главка!
— Это меньшее, что я могу для тебя сделать, Никанор. Только будь с ним повежливей.
— С мухомором то?
— Ага. Удачи. — Главка озорно подмигнула и скрылась в надвигающихся сумерках.
***
— Даже не пытайся меня в это втянуть. — Патрик наворачивал нервные круги над Никаноровой головой. — Хватит уже с меня волшебных суицидальных рыб, толстопузых ленивых магов и сумасшедших фей. Только какого-то расчудесного цветка мне для счастья не хватало.
— Но, Патрик, это же всего лишь цветок. Что может случиться? Тем более у нас есть мухомор, который поможет нам не заблудиться. — Никанор достал из кармана гриб и неуверенно повертел его в руках.
— Ты себя слышишь, Ник? Ты и правда веришь в то, что дорогу нам укажет какой-то дурацкий гриб?
— Я попросил бы повежливей! — Никанор и Патрик подпрыгнули от неожиданности.
— Этот мухомор говорящий! — Патрик с открытым ртом смотрел на гриб, на шляпке которого заморгали два черных глаза.
— Сам ты мухомор! — Возмутился гриб. — Меня зовут дедушка Гриббо.
— Это не нормально. — На лице Патрика отразился неподдельный страх. Он смирился с волшебным дворцом, поедающим своих обитателей, он принял существование человеко-львов и даже помог фее-крестной не покончить жизнь самоубийством, но говорящий гриб, видимо, стал тем ножом, который привычная реальность предательски вонзила ему в спину.
— А розовая летающая крыса это нормально? — Огрызнулся дедушка Гриббо.
Оцепеневший Патрик никак не отреагировал на выпад в свою сторону, хотя в любом другом случае уже кидался бы на обидчика с кулаками и материл его на чем свет стоит.
— Патрик, это же отлично, что Мух…, что дедушка Гриббо умеет разговаривать. Он нам скажет, какие места лучше стороной обойти, а куда и вовсе лучше не соваться, да, дедушка Гриббо?
Мухомор со знанием дела кивнул головой-шляпкой. — Подскажу, коли твоя розовая чуда-юда обзываться не будет.
— Он не будет. — Замахал руками Никанор. — Патрик, ты ведь не будешь?
Патрик коротко помотал головой.
— Ну значит договорились! Идем! — Никанор бодрым шагом двинулся вперед.
— Сынок, ты на шевелюру мою то не забывай поглядывать.
Шляпка мухомора оставалась ярко-красной.
— Ой, совсем забыл. — Никанор взял немного вправо, и шляпка гриба слегка пожелтела. Добившись стабильного зеленого окраса, троица пустилась в путь, навстречу чудесному цветку. Патрик занял место на плече друга и не спускал глаз с дедушки Гриббо, как будто опасаясь, что отведи он взгляд, гриб незамедлительно превратится в ужасного монстра, предпочитающего на обед маленьких розовых созданий.
— Это Патрик, он мой самый лучший друг. — Начал Никанор.
Дедушка Гриббо помотал шляпкой. — Тьфу, имя то какое дурацкое, Патрик.
***
— И вот тогда моя прапрабабка Августа Гриббо добилась грибной независимости и мухоморной неприкосновенности. Великая была женщина. — Дедушка Гриббо мечтательно закатил глаза. — Ну вот, пришли.
— Я что-то не вижу болота, дедушка Гриббо. — Никанор вглядывался в лесной пейзаж.
— А ты попробуй пройдись по этому мху. Глазом не успеешь моргнуть, как трясина на дно затянет. И будут тебе лучшими друзьями водяные, да болотные русалки, только ты об этом не узнаешь хе-хе.
По телу Патрика пошли крупные мурашки, благо под густой шерстью их не было видно.
— Значит решено. Патрик слетает к центру болота и лепесток добудет, а мы его здесь подождем.
Патрик, радуясь возможности наконец-то покинуть общество говорящего гриба, быстро поднялся в воздух и через пару минут уже скрылся и виду.
***
Патрик кружил над болотистой местностью уже второй час и, казалось, окончательно заблудился.
— Эту корягу я, кажется, уже пролетал. Так стоп, или эту? Нет, такую вроде еще не видел. — Грешным делом он начал жалеть, что рядом нет ненавистного говорящего мухомора, который указал бы правильный путь. Но, реши даже Патрик взять его с собой, у него ничего бы не вышло. Дедушка Гриббо по весу и размеру был едва ли меньше самого Патрика и при этом не мог не только самостоятельно летать, но и ходить, и вообще каким-либо образом передвигаться. Так что Патрик продолжал наворачивать круги над болотом, не имея провожатого, и, надеясь разве что на божественное вмешательство. Ничего не поделаешь, издержки скромных размеров. Окончательно выбившись из сил, он в тридцатый раз пролетел над осточертевшей корягой и принял волевое решение поворачивать обратно, попутно придумывая, куда бы лучше послать Никанора вместе с его расчудесным цветком. Но тут боковым зрением он уловил какое-то яркое пятно посреди унылой бледно-зеленой трясины.
— Етить, да не уж то нашел! — Патрик начал снижаться, стараясь не упустить из виду яркую точку, которая стремительно увеличивалась в размерах.
Цветок рос на небольшом островке суши, покрытом жухлой травой, и был огромным. Даже не огромным, а гигантским. Толстый стебель высотой с человеческий рост венчал собственно сам цветок, напоминавший ромашку. Но в отличие от ромашки, каждый лепесток этого монструозного растения имел свой собственный цвет. В целом цветок имел вид угрожающий, и производил весьма устрашающее впечатление. Патрик несколько раз облетел растение по кругу и, желая поскорее убраться с надоевшего болота, протянул руку к ближайшему лепестку нежно-лилового цвета.
— Я бы на твоем месте ентого не делал. — Из воды показалась голова со мхом вместо волос и зелеными усами на хитрой физиономии.
Патрик закатил глаза. — Только хухликов мне сейчас не хватало. — Подумал он, а вслух сказал. — И почему это?
— А вот почему. — Хухлик Болотный, как про себя его прозвал Патрик, вылез на берег, и принялся обходить цветок, высматривая что-то в траве. — Вот эта сойдет. — Он поднял внушительных размеров палку и покрутил в руке, прикидывая вес. — Гляди. — Широко размахнувшись, он швырнул палку прямо в центр огромного соцветия. И тут произошло то, чего Патрик никак не ожидал увидеть. Злобно зарычав, цветок схватил палку и переломил ее пополам откуда-то взявшимися клыками. Утробно чавкая, растение пережевало несчастную древесину, после чего выплюнуло, издав угрожающий вой.
— О, недоволен, шо деревяшку несъедобную опять подсунули. — Хухлик Болотный ухмыльнулся.
— Что это за хренотень? — Патрик, сидя на земле, не мог оторвать взгляд от кровожадного цветка, из пасти которого стекала желтоватая слюна.
— Ентот цветочек мясцо предпочитает. Да только редко здесь кто объявляется, вот он бедняга и оголодал. Мух да комаров, видать уже всех пожрал. — Хухлик болотный почесал затылок. — Ты то шо забыл тута? Ты уж не серчай, но как-то ты не очень смахиваешь на местного.
— Да я, в общем наговорили мне, что у цветка этого можно лепесток оторвать, да желание загадать и, мол, оно исполниться должно.
— Енто може быть. — Хухлик Болотный задумался. — Да только как его оторвешь то? Никак не выйдет.
— Да понял я уже. Никанор расстроится. Вот черт…
— Шо?
— Да не ты!
— А хто? Чертей нету тута больше.
— Тьфу! — Патрик махнул рукой на черта и полетел прочь от плотоядного волшебного цветка.
***
— Последний раз я тебя, дурака, послушал. — Патрик с силой плюхнулся на мох рядом с другом. — Этот чертов цветок меня чуть не сожрал. Ты вообще понимаешь, что если б не Хухлик, тудыть его растудыть, чтоб он был здоров, я бы сейчас мирно переваривался в желудке у этого цветочного монстра, или что-там у него вместо желудка. И что ты молчишь? Ты меня вообще слушаешь, Ник?
Никанор молча указал куда-то вглубь лесной чащи. Проследив за Никаноровым пальцем, Патрик заметил огоньки пламени, которые странным образом множились, перемещаясь от дерева к дереву.
-Это что, какой-то странный пожар?
— Это не просто пожар. — Дедушка Гриббо говорил несвойственным ему приглушенным голосом. — Это духи огня. Они вернулись в лес.
— Как вернулись, так и уйдут. — Патрик махнул рукой. — Вы меня вообще слышали? Я говорю коньки чуть не отбросил на этом проклятом болоте.
— Обязательно уйдут.
— Ну дык я так и сказал.
— После того, как спалят весь лес. Уйдут искать новое место.
— Спалят лес? Эти пару костерков? — Патрик усмехнулся. — Не смешите мои подштанники. Да с ними ушатом водицы сладить можно.
— С этими сладишь, в другом месте объявятся. Лес большой, везде с ушатами не набегаешься. Коли духи в лес пришли то все, пиши пропало. Сгорит дотла, не успеешь оглянуться. Эх, любил я этот лес. — На глазах Дедушки Гриббо выступили скудные грибные слезы.
— Так надо срочно что-то делать! — Никанор, выйдя из оцепенения, вскочил на ноги. — Надо дриадам рассказать.
— А что дриады? Они в одиночку ничего не сделают, разве что немного отсрочат неизбежное. — Дедушка Гриббо глубоко вздохнул. — Вот если бы дриады с друидами объединились, то может совместными усилиями и смогли бы духов прогнать, так ведь они же друг с другом даже разговаривать не будут.
— Значит нужно их каким-то образом заставить друг с дружкой поговорить. — Никанор нервно мерил шагами поляну.
— А как ты их заставишь? Ни те, ни другие первые на мировую не пойдут, это я тебе точно говорю. Слишком уж долго враждуют.
— Хм. — Никанор задумался. — А что если дриадам придет посланьице, что друиды их на разговор зовут, а друидам такое же от дриад?
— Пф, скажешь тоже. Кто же такие послания отправлять то будет?
— Да ты дослушай, дедушка Гриббо. Что если мы отправим дриадам весть о том, что мол друиды их на встречу для разговора зовут, а друидам такую же, только от дриад? — Никанор задумчиво почесал затылок. — Только как же им эти послания доставить?
Патрик, все это время молчавший, вдруг подал голос. — Так пусть старик Гриббо по своей грибной сети и передаст. Грибы то небось везде растут.
— А ведь точно. Дедушка Гриббо, сможешь связаться с вашим племенем по обеим сторонам от черты?
— Смогу, отчего не смочь? Найди мне взрослую грибницу, малышам такое ответственное задание не доверишь, а я уж им скажу, что передать нужно.
— Вот это я понимаю, разговор. А правителей ихних как звать?
— Ну так у друидов король Брислин нынче правит, а у дриад Благородная Менодика, вы и сами ее видали.
— А место есть какое значимое для тех и других? Ну где встретиться они могут?
— Дай ка подумать. — Дедушка Гриббо нахмурился. — Есть одно! Источник лесной реки. Его и дриады, и друиды священным почитают.
Патрик принялся что-то шептать на ухо Никанору, а Никанор в ответ бодро кивал, периодически перебивая друга вопросами.
— Значит так, старик, запоминай. — Патрик подлетел вплотную к Дедушке Гриббо. Куда только девался его страх? — Дриадам значит такое послание передашь:
«Приветствую тебя, Благородная Менодика. Наши народы долгое время враждовали, и я считаю, что пришло время положить этому конец. Буду ждать тебя у Источника сегодня на закате. Король Брислин.»
Друидам тоже самое только от Имени Менодики, уловил?
— Я то уловил. — Гриббо хмыкнул. — А грибницу подходящую вы мне нашли?
— Нашли, Дедушка Гриббо. — Никанор поднес говорящий мухомор к полянке, где росло пару десятков крепеньких подосиновиков. — Подойдет?
— В самый раз. — Гриббо закрыл глаза, и по поляне прошелся шепот, напоминающий шелест опавшей листвы на осеннем ветру. — Готово.
— А они точно все правильно передадут? — Патрик недоверчиво посмотрел на безмолвные подосиновики.
— Значица слушай сюда, это у вас, ходящих да летающих память, как решето. Одно увидели, через версту другое, и о первом думать забыли. А мое племя всю жизнь на одном месте проводит, и уж будьте покойны, все, что они на этом самом месте слышат, запоминают слово в слово.
— Не серчай, Дедушка Гриббо. — Никанор примирительно покачал головой. — Дело то у нас первостепенной важности, вот мы и волнуемся, чтобы план наш удался.
— Ладно уж, собирайтесь давайте. Надо до темноты успеть к Источнику попасть. А то все напрасно будет, да еще не дай бог, Брислин с Менодикой, как поймут, что послания фальшивые, возьмут, да и поубивают друг друга.
— Дедушка Гриббо прав. Медлить нельзя. В путь.
***
— Ну здравствуй, Брислин. — Менодика царственной походкой приблизилась к Источнику. За ней шагали две дриады, вооруженные луками и копьями.
— А, Менодика. Признаться, я был сильно удивлен, получив твое послание. Вот уж не думал, что ты решишь пойти на мировую. Ну ты же понимаешь, что должна предложить мне что-то весьма ценное, чтобы я тебя выслушал.
— Очень смешно, Брислин. Я бы с удовольствием оценила весь арсенал твоих бесподобных шуток, но, к сожалению, у меня очень мало времени. Так что выкладывай, зачем звал?
— Дорогая, ты решила блеснуть остроумием? Если так, то, боюсь, юмор это не твое. Гораздо лучше у тебя получается твой фирменный испепеляющий взгляд. Да, да, именно он. — Брислин вальяжно облокотился на молодой дуб.
— Кончай это представление, Брислин. Грибы передали мне, что ты хочешь встретиться со мной у источника и обсудить мирное соглашение. Я не поверила своим ушам, что ты, надменный самовлюбленный истукан, решил наконец-то признать вину, за совершенное твоими предками преступление. Но жизнь преподносит еще не такие сюрпризы, и вот я здесь слушаю твой бессвязный поток неуместных юморесок.
— Нет, нет, нет о наимудрейшая Менодика. — Брислин карикатурно поклонился. — Кажется, все мысли перепутались в твоей наисветлейшей головке. Это я получил твое сообщение с просьбой о встрече. И так как я благороден и великодушен, то готов принять твои искренние извинение за причиненный моему народу ущерб со стороны дриад. А за долю ваших земель и ежемесячную часть урожая, скажем 60%, возможно даже рассмотрю мировое соглашение.
— Так все, мне надоел этот цирк. Ната! Изис! — Дриады, стоящие за Менодикой, выхватили стрелы и в мгновение ока натянули тетиву, каждая своего лука. — Я не знаю, чего ты добивался, Брислин, но я не позволю тебе унижать себя и мой народ.
Над головой Менодики просвистела тонкая игла и вонзилась в дерево позади нее. — Не горячись, крошка. Боюсь, вы окружены. Так что будь добра, прикажи своим красоткам опустить оружие.
— Не дождешься! — Менодика сверкнула глазами и выхватила кинжал.
— Стойте! Стойте! Погодите! — К Источнику бежал запыхавшийся Никанор. Компанию ему составляли дедушка Гриббо, путешествующий в Никаноровом кармане, и Патрик, отставший от друга на добрую сажень.
— Стойте! Это мы послали вам эти сообщения.
— Никанор? — Менодика жестом показала дриадам опустить оружие. — Как это вы послали сообщения? Зачем? Изволь объясниться.
— Кто это? — Брислин наконец-то отошел от дерева, сменив вальяжную позу на настороженную. — Ты что это, с людьми начала якшаться?
— Заткнись, Брислин!
Менодика строго посмотрела на троицу. — Если вы сейчас же не объясните, что все это значит, последствия этой выходки вам, мягко говоря, не придутся по вкусу.
— Вот именно, что случилось! По лесу бродят духи огня. И, если вы не объедините свои силы, они спалят весь лес дотла!
— Духи огня? Чушь!
— Мы сами их видели, госпожа Менодика.
— Это невозможно! Наши предки сотворили над лесом защитный купол, никакой дух не сможет через него пробраться. Вы наверняка видели костер, оставленный беспечными крестьянами.
— Нет, Менодика. — Дедушка Гриббо в упор смотрел на дриаду. — Эти двое может и могли спутать духов с обычным пламенем, но только не я. Ответь мне, мудрейшая дриада, сколько тебе лет?
Менодика молчала.
— Ну же! Молчишь? Оно и понятно ты на добрые три сотни лет моложе старика Гриббо. Я прожил очень долгую жизнь, девочка, и много чего видел. Так ответь же мне, неужели ты думаешь, что Гриббо настолько глуп, что спутает духов, с безобидным костерком?
Менодика опустила глаза.
— Что вы мне голову морочите? — Брислин наконец-то вышел из оцепенения. — Пришли человеческий остолобень, гриб и летающая крыса и рассказывают мне про духов огня. Да кто вы такие, чтобы я вас слушал? Ты как хочешь, Менодика, а я умываю руки. — Брислин развернулся и двинулся вглубь леса.
— Мы можем показать! — Никанор бежал вслед за Брислином. — Мы покажем вам их. Ваше величество, прошу вас, без вашей помощи нам их не одолеть.
Брислин оглядел обеспокоенного Никанора, поникшую Менодику и растерянных дриад. — Хорошо, но если это окажется какой-то дурацкой шуткой, пеняйте на себя. — Брислин издал гортанный звук, и из-за деревьев начали появляться невидимые раньше друиды, вооруженные духовыми ружьями. — Ну, что встали? Ведите.
***
— Этого не может быть! — Менодика, Брислин и наша троица стояли на краю опушки, полностью охваченной пламенем. От уже горящих деревьев отделялись островки огня и буквально по воздуху переплывали к еще не тронутым, которые при соприкосновении с ними мгновенно вспыхивали, будто это была не свежая древесина, а сухая щепа.
— Но как это возможно? — Брислин в кои-то веки был абсолютно серьезен. — Наши предки возвели защиту. Как духи смогли пробраться через нее?
— Думаю, в том-то и дело, что наши предки действовали сообща. — Менодика с ужасом взирала на горящий лес. — Купол, который нас защищал, был соткан из магии дриад и друидов. Сплетенной в тугую сеть, он подпитывался магией будущих поколений, хоть они об этом даже не подозревали. Но после войны, после войны все изменилось. Мы больше не только не творили магию вместе, мы откровенно враждовали, отчего магическая сеть начала постепенно рваться, и видимо сейчас в ней образовались достаточно большие дыры, чтобы через них смогли пройти духи.
Со стороны поляны послышался тоненький писк. С охваченной пламенем березы спасались бегством белки, а над самой верхушкой кружили две птицы. Они подлетали к горящим веткам, но опалив перья, на некоторое время отлетали на безопасное расстояние, впрочем, через непродолжительный промежуток времени все повторялось снова. Присмотревшись, среди горящих ветвей Никанор увидел причину странного поведения птах. Огонь вплотную подобрался к гнезду, в котором изо всех сил пищали и махали пока еще бесполезными крыльями беспомощные птенцы. Оглянувшись в поисках достаточно длинной палки, чтобы можно было снять гнездо, Никанор увидел огромную рысь, мчащуюся к горящему дереву. В один прыжок животное преодолело расстояние до ветки, на которой находилось гнездо и, схватив его зубами, спрыгнуло вниз. Бережно положив гнездо на землю и оставив птенцов на попечение подлетевших родителей, рысь направилась к краю опушки, попутно приобретая черты верховного друида. Брислин подошел к Менодике и протянул ей руку. — Мы должны это остановить.
Менодика подняла на него полные слез глаза. — Как мы могли это допустить, Брислин? Лес, это же все, что у нас есть.
— Я знаю, и именно поэтому мы должны действовать пока еще не поздно. Собирай дриад у источника, я приведу всех, способных колдовать и сражаться. Мы должны первым делом восстановить купол. Если удастся. — Брислин пристально посмотрел на Менодику. — Если удастся, с оставшимися духами мы разберемся.
Менодика кивнула. Брислин направился вглубь леса, попутно издавая странные звуки, похожие на голоса животных, всех сразу и каждого по отдельности.
— Брислин!
Верховный друид обернулся.
— Мы кое-что забыли сделать. — Менодика стояла у черты на своей стороне леса.
-Иногда и ты бываешь права, крошка. — Брислин подошел к черте со своей стороны.
Взявшись за руки, дриада и друид закрыли глаза и проговорили что-то одними губами. Черта вспыхнула зеленым пламенем и через секунду на ее месте уже росла высокая трава, как будто и не было тут мгновение назад никакой черты.
Менодика улыбнулась. — Не смею больше вас задерживать.
Озорно подмигнув, друид скрылся в чаще леса.
Менодика посмотрела на друзей. — Никанор, Патрик, Дедушка Гриббо — она наклонила голову, в знак почтения старому грибу. — Весь лес в неоплатном долгу перед вами. Страшно представить, чтобы было, если бы не вы. Сейчас я должна идти, сообщить обо всем дриадам. Нужно действовать быстро, вы понимаете. Но я хочу, чтобы вы знали, что в этом лесу, если нам удастся его сохранить, вы сможете рассчитывать на теплый прием и любую помощь, что бы ни случилось. Пойдемте со мной, я попрошу Главку помочь вам выбраться из леса, в ближайшее время здесь будет опасно оставаться.
— Не надо, Менодика. Я сам их выведу.
— Но, Дедушка Гриббо, как же вы вернетесь обратно?
— Я живу в этом лесу уже пять сотен лет. Пора мне мир посмотреть. Да и вам я тут не помощник, а Никанору с Патриком пригожусь. Им до дома далеко. Буду им путь показывать. Так что решено, остаюсь.
Патрик незаметно, но весьма грязно выругался.
— Ну что ж, тогда возьмите хотя бы это. — Менодика наклонилась и сорвала трилистник. Поместив его между ладонями, она поднесла их ко рту и что-то прошептала, после чего протянула ладонь Никанору. На ладони переливалась на солнце брошь в виде все того же трилистника. Менодика приколола брошь к Никаноровой рубахе.
Наклонившись, она прошептала ему на ухо. — Она принесет удачу. — Повернулась и через секунду растворилась в лесной чаще.
***
— Ник, ну давай заглянем в Шатко-валкоград? Все равно же по пути. Там такие столы карточные. — Патрик мечтательно закатил глаза. — А фортунка, Ник. Всегда хотел в фортунку сыграть.
— Ну не знаю, Патрик. Дурное дело игры эти азартные. Я вон помнишь в стаканы с Ильей играл? Ничего хорошего из этого не вышло.
— Так то ты, еще и с Ильей. А я эту науку знаю. — Патрик ухмыльнулся. — Сам было дело промышлял.
— И все равно. Нехорошее это место Шатко-валкоград. Я слыхал, что приходят туда люди поиграть маленько, а как начнут, так и остановиться не могут пока последний медяк не проиграют. Давай обойдем его от греха, а Патрик?
— Знаешь, Ник. Друзья так не поступают. Я с тобой и в Харканбат к колдуну, и с сумасшедшей феей сладить помогал, и на болоте этом, будь оно не ладно, чуть ласты не склеил. А ты… — Патрик скрестил руки на груди, надулся и замолчал.
Патрик несомненно был прав, но очень уж не хотелось Никанору подпускать его к картам. Знакомы они были далеко не первый год, и Никанор прекрасно знал, чем это могло кончиться. Но судя по всему сейчас, выхода, кроме как согласиться с другом, у него не оставалось. Никанор глубоко вздохнул. — А на что ж мы играть будем, коли пойдем?
Патрик оживился. — А вон Гриббо на кон поставим. Авось за говорящий гриб пару медяков то дадут, как думаешь, Гриббо? — Патрик лукаво улыбнулся.
Дедушка Гриббо, мирно дремавший в кармане у Никанора, встрепенулся. — Что?! Меня на кон?! Да я тебя сейчас…
— Расслабься, Гриббо. — Патрик, понявший, что ему все-таки удастся обдурить пару простофиль в дурака, со вкусом раскуривал трубку. — Шучу я. Припрятано у меня парочка золотых монет как раз на такой случай. Ник, мне кажется или у грибов совершенно нет чувства юмора?
Дедушка Гриббо недовольно хмыкнул и вновь погрузился в сон, удобно устроившись в Никаноровом кармане.
***
Вход в Шатко-валкоград невозможно было перепутать ни с чем другим. Хотя бы потому, что за три версты от него начинали появляться красочные указатели, располагавшиеся у каждой развилки. Они были призваны привести незатейливых путников прямиком к городу, не дав им возможности ненароком свернуть не туда. Указатели обещали умопомрачительные развлечения, игру по-крупному и лучшую выпивку через какие-то две с половиной, полторы и вот уже всего полверсты. У главных городских ворот любителей азартных игр и хмельных гулянок встречали десятки вороватого вида индивидуумов, готовых посоветовать лучшее игровое заведение города и даже проводить до него чисто по доброте душевной. Но если вы думаете, что это единственные, кто претендовал на толстенький кошелек незадачливого визитера, то вы сильно ошибаетесь. Отталкивая так называемых рекламных представителей и пытаясь перекричать друг друга, к богатеньким туристам пытались прорваться коммивояжеры. Предлагали они всякую ерундовую чепуху вроде разукрашенных на манер городских пейзажей деревянных дощечек и рубах с Шатко-валкоградовским гербом: бутылка из под крепленой морковной настойки с выпавшим дублем из шестерок на дне и «марьяжем» вместо этикетки.
Отбившись от навязчивых торгашей, друзья вошли в город, который поражал количеством и разнообразием игрально-питейных заведений.
— А вот это мне подойдет. — Патрик остановился у кабака под названием «Везучий крот», на вывеске которого красовался собственно сам крот случайно, судя по выражению лица, раскопавший немыслимые сокровища. — Держи, Ник. — Патрик ссыпал в ладонь друга несколько мелких монет. — Может захочешь попытать удачу. Фортуна, она знаешь ли дама с причудами, авось и в твою сторону посмотрит. — Патрик подмигнул и скрылся в недрах игрового заведения.
Никанор посмотрел на Дедушку Гриббо, которого не разбудил даже шум на подходе к городу. Видимо сон на шестой сотне лет становится настолько крепким, что даже профессиональным лавочникам и зазывалам не удается его нарушить. Никанор пошел вниз по улице. Слева и справа мелькали разного рода кабаки и трактиры. Он прошел «Пьяного шута», «Карты и вино у Бруно» и повернув направо за «Бубновой ведьмой», увидел толпу собравшуюся у разноцветного диска. Диск был разделен на сектора подобно порезанному именинному торту, и каждый сектор имел свой особенный цвет и причитавшийся ему номер. Не совладав с любопытством, Никанор подошел ближе и начал следить за игрой. Люди по очереди подходили к устрашающего вида бородатому амбалу, шептали ему что-то на ухо, после чего амбал записывал что-то на бересте и раскручивал диск. Иногда после того, как диск останавливался, звучали радостные крики, но чаще слышалось разочарованное бормотание. Понаблюдав за игрой некоторое время, Никанор начал улавливать ее суть. Над диском располагалась неподвижная стрелка, которая после того, как диск останавливался, указывала на конкретный сектор, который имел свой собственный цвет и номер. Люди же пытались угадать цвет и номер сектора, который выпадет на стрелке, и если у них это выходило, то бородатый хозяин колеса удваивал их ставку, а если нет, то, как говорится, на нет и суда нет. Наученный горьким опытом шулерской, как ему потом объяснил Патрик, игры в стаканы с Ильей, Никанор тем не менее подумал, что здесь работает чистой воды удача и решил рискнуть. Чем черт ни шутит, авось повезет, а на три медяка все равно особо не разгуляешься. Пробравшись через толпу, Никанор подошел к хозяину диска.
— Ну, что встал? На что ставить будешь?
Никанор растерялся и ляпнул первое, что пришло ему в голову. — Семерка зеленое.
Бородач быстро написал букву «З» рядом с цифрой семь и с силой крутанул диск, который превратился в одно большое цветное пятно. Никанор смотрел на вращающийся диск во все глаза, и когда тот постепенно начал замедлять ход, принялся от волнения слега подпрыгивать на месте. Диск уже совсем замедлился, и до Никаноровой зеленой семерки оставалось всего два сектора. Диск сделал еще один шажок.
— Ну всего лишь один остался. — А затем и еще один, остановившись ровнехонько посередине зеленого сектора под номером семь.
— Это что же получается — Никанор перевел взгляд с диска на бородача — я выиграл?
— Выиграл, выиграл. Забирай свои шесть медяков и проваливай.
Никанор ошарашено глядел на лежавшее на ладони доказательство того, что ему наконец-то улыбнулась удача. Переведя взгляд с шести медяков на фортунку, а разноцветный диск именно ей и являлся, а затем вновь на монеты, Никанор уверенно двинулся в сторону бородача. Дождавшись, когда очередной неудачливый игрок покинет платформу с диском, Никанор подошел к хозяину фортунки.
— Опять ты? Что, почувствовал вкус победы? Думаешь, удача улыбнется тебе и во второй раз?
Никанор неопределенно пожал плечами.
Бородач ухмыльнулся. — На что в этот раз будешь ставить?
— Тройка оранжевое, не раздумывая выдал Никанор.
— Хозяин-барин. Бородач записал на бересте цифру 3 и крутанул фортунку.
На этот раз, когда стрелка остановилась на оранжевом секторе с цифрой 3, Никанор даже особенно не удивился. Откуда-то у него появилась уверенность, что сегодня фортуна не просто смотрит в его сторону, а крепко держит его за руку. Он сгреб выигранные 12 медяков и вновь поставил их на семерку зеленое. Как вы уже могли догадаться, он снова выиграл, фортунка как будто читала его мысли. На 7 выигрыше подряд бородатый хозяин фортунки сказал, что аттракцион закрывается и быстро засобирался. Никанор прошел сквозь толпу, где его со всех сторон поздравляли и одобрительно похлопывали по плечу.
— С такой удачей ты здесь все заведения подчистую обдерешь. — Розовощекий толстячок покачал пальцем, как бы говоря «ты уж мне поверь, я знаю, о чем говорю».
Никанор неловко улыбнулся и, выпутавшись из навязчивых объятий и похлопываний, поспешил скрыться в ближайшем переулке.
Он пересчитал выигранные деньги: три золотых, восемь серебряных и четыре медяка. — И это с трех-то медяков, ничего себя удача.
— А чего ты удивляешься? — Дедушка Гриббо проснулся и смотрел на Никанора. — Про брошку, которую тебе Менодика дала, ты, видать, и думать забыл?
Никанор посмотрел, на прикрепленную к рубахе брошь, как будто первый раз ее видел. — Так я это, думал она ну просто, как талисман что ли.
— Талисман, ну может и талисман, да только ведь Менодика русским языком сказала, что брошь эта удачу приносит. А ты, простофиля, когда столько раз подряд в фортунку выигрывал, не подумал, что странно это как-то, неправильно, что не бывает так?
— Ну так я думал, что везет мне просто, вот и все.
— Везет, как же. — Дедушка Гриббо усмехнулся. — Скажи спасибо магии дриад за такое везение.
Дойдя до конца переулка, Никанор вышел на городскую площадь, в центре которой располагался до крайности громоздкий и нелепый фонтан. Он представлял из себя достаточно массивную композицию, состоящую из каменных рыбы, глаза которой были странным образом выпучены, отчего она имела вид весьма придурковатый, черепахи, у которой из под панциря торчали чрезвычайно длинные лапы и ящерицы с непропорционально большой головой и нелепо открытым ртом. Фигуры располагались в большом бассейне, из центра которого била мощная струя воды, поливающая сверху каменную живность. По дну бассейна были разбросаны мелкие монетки, которые по, всей видимости, бросали туда туристы, загадывая желания.
Никанор подошел к фонтану. Убрав выигранные деньги в карман, он оставил в руке одну единственную медную монету. — Знаешь, Дедушка Гриббо, мы ведь пустились с Патриком в путь ради того, чтобы желание мое загадать. Да только ни феи, ни колдуны, ни другие волшебные существа это желание не исполнили. Так может самый обыкновенный фонтан окажется сговорчивее? — Никанор бросил медяк в воду и направился обратно к переулку.
— Эй, уважаемый!
Никанор обернулся, но на площади по-прежнему никого не было, конечно, за исключением нелепых каменных изваяний.
— Да, да ты.
Никанор открыл от удивления рот. А удивляться, прямо скажем, было чему, так как беседовала с ним никто иная, как придурковатая рыба из фонтана.
— Я?
— Да ты, ты, подойди ка сюда.
Никанор повиновался.
— Ты нам тут монетку мелкую бросил. Ну и мы это, с ребятами так поняли, что ты больно сильно хочешь, чтобы желание твое исполнилось. Ну, сам знаешь какое. — Рыба замолчала, ожидая ответа.
Никанор кивнул не в силах ничего сказать.
— Ага. Ну и это, мы могли бы договориться.
— Как? — Выдавил из себя Никанор.
— Ну так это, мы же и впрямь желания могем исполнять, да вот только кто ж за такие деньги трудиться будет, сам понимаешь. Если б ты нам еще накинул чутка.
Никанор достал еще одну медную монету и бросил ее в фонтан. Рыба продолжала выжидающе смотреть. Он закинул оставшиеся медяки и прибавил одну серебряную монету.
— Ну нет, так дело не пойдет. Коли ты ради заветного желания не готов раскошелиться, то не о чем нам с тобой и толковать. Мы себя не на помойке нашли, знаешь ли, за копье впахивать.
Никанор достал оставшиеся серебряные монеты и бросил их в фонтан. Длиннолапая черепаха зашептала что-то рыбе на ухо.
— Парень, ты что нам голову морочишь? Моя коллега говорит, что видела у тебя золотые. Что ты нам мелочевку какую-то предлагаешь. Наши услуги стоят недешево.
Никанор достал один золотой и бросил его в воду.
— Пускай все золотые вытряхивает. — Подключилась непропорциональная ящерица.
С минуту помедлив, Никанор разулся и залез в фонтан. Положив придремавшего Гриббо на каменный бортик, он начал загребать лежавшие на дне монеты и распихивать их по карманам.
— Эй, ты что это делаешь? — В голосе рыбы зазвучали истеричные нотки.
— Я тут подумал… обойдусь я и без ума. Так что в ваших услугах больше не нуждаюсь, вот и забираю аванс, так сказать.
— Но ты взял уже больше! — Завопила ящерица.
— Да? А как по мне, так надо еще подсобрать.
Пользуясь неподвижностью каменных изваяний, Никанор собрал все лежавшие на дне монеты вплоть до последнего медяка. Распихав их по карманам и не забыв забрать дремлющего Гриббо, Никанор покинул площадь под недовольные вопли предприимчивых статуй.
Разглядев впереди трактир под названием «Пристанище мага», Никанор направился к нему, рассудив, что ел он последний раз много часов назад, да и от имбирного лимонада не отказался бы.
Изнутри заведение выглядело вполне уютно: деревянные столики были расписаны на манер звездного неба, на головах барышень, разносивших еду, красовались остроконечные ведьминские шляпы, а на небольшой сцене шли какие-то приготовления. По всей видимости, сегодняшним вечером в «Пристанище мага» планировалось культурное представление. Ну или некультурное, тут пока не посмотришь — не узнаешь. Никанор занял место недалеко от столика, за которым двое что-то увлеченно чертили на куске бересты. Заказав тушеную индюшачью ногу и имбирный лимонад, Никанор прислушался к разговору за соседним столом.
— А я вот сюда. Ах ты так? А ежели я сюда поставлю? Ну вот, ничья! Сдается мне, Макар, теряешь ты свой навык.
— Ну так, не молодею. Ты давай играй.
— Как это ты выиграл? А ну давай еще раз.
Проиграв еще три раза, приятель Макара вспылил и, чертыхаясь, выбежал из трактира, не забыв на прощание громко хлопнуть дверью.
— Простите. — Никанор посмотрел на оставшегося в одиночестве Макара. — Я тут случайно подслушал ваш разговор. Не расскажете, что за игра у вас такая необычная?
— Отчего не рассказать? Присаживайся. — Макар указал на свободную скамью за своим столом. — Тебя как величать, здоровяк?
— Никанором.
— Значит смотри, Никанор. — Макар достал чистый кусок бересты и начертил на нем две линии, которые перпендикулярно пересекали две другие, образовав поле из девяти клеток. — Правила простые: мы с тобой по очереди в клетки ставим я крестики, а ты нолики. Кто первый ряд из трех соберет, тот и выиграл. Понятно?
— Да вроде ничего сложно. Так может сыграем?
— За просто так нет никакого резона играть. Вот если бы интерес был. Ставлю серебряный. Коли выиграешь, заберешь его себе. А ежели я, то придется тебе с деньгой расстаться. Согласен.
— Согласен.
— Только монету сразу на кон клади.
Никанор вытащил из кармана серебряный и положил его рядом с монетой Макара.
— Ну, приступим. Первым ходит тот, кто выиграл в предыдущем коне. Но так как ты сам напросился со мной играть, то начну я.
Макар нарисовал крестик. Не успел Никанор оглянуться, как Макар зачеркнул три креста, сложенных в ряд.
— Как так? Давай еще раз.
— Воля твоя. — Макар ухмыльнулся.
Но ни во второй, ни в третий и даже ни в четвертый раз Никанору не удалось сложить в ряд три нуля.
— Да как же это может быть? — Никанор подскочил и сгоряча стукнул кулаком по столу.
— Пораскинь мозгами, Никанор, коли брошь твоя тут не работает, значит он мухлюет, ну или знает секрет какой. — Дедушка Гриббо проснулся и внимательно наблюдал за игрой из Никанорова кармана.
— Матерь Божья, говорящий гриб. — Восхитился Макар. — Ты где такой достал?
— Нигде я его не доставал. Дедушка Гриббо сам вызвался с нами идти.
— Дедушка Гриббо, ну надо же. — Макар через стол наклонился к Никанору. — Послушай, парень, так уж вышло, что я хозяин этого чудесного местечка, и как раз ищу, скажем так, конферансье для представлений, проходящих в таверне. Твой гриб, это просто находка. Так и вижу, как народ толпой повалит смотреть на говорящий мухомор. Уступи его мне, а? А я тебе хорошо заплачу.
Никанор вскочил с места. — Дедушка Гриббо не продается. Чтоб ты знал, он древнейшее и мудрейшее лесное создание. Пойдем, Дедушка Гриббо.
— Погоди, Никанор. — Гриббо высунулся из кармана. — Может я и соглашусь объявлять его лицедеев, ежели господин хозяин таверны соизволит рассказать, каким это образом ему удается постоянно выигрывать в эту нехитрую игру, так что даже дриадская магия не помогает.
Макар задумался. Секрет раскрывать не хотелось, не сказать, что выигранные деньги составляли его основной доход, тем не менее, он любил смотреть на недовольные и озадаченные лица простодушных игроков, садившихся с ним за стол, а этот здоровенный детина мог его секрет растрепать. С другой стороны, Макар уже в уме подсчитывал, какую сказочную прибыль ему принесет говорящий гриб в роли ведущего, это ж со всех окрестностей будут съезжаться поглядеть на такое дивное диво.
— По рукам. — Макар ударил ладонью по столу и заговорил приглушенным голосом. — Весь секрет в том, куда первый крестик поставить…
Закончив с объяснениями, Макар протянул руку.
— Я свою часть договора выполнил, теперь дело за вами.
— Дедушка Гриббо, вы точно уверены, что хотите остаться? — Никанор вытащил гриб из кармана.
— Никанор, мальчик мой, я уверен в этом на все сто. Я всегда мечтал о сцене, но, к сожалению, природа меня никакими особенными талантами не наградила, а тут такой шанс. Я бы и так согласился, но уж больно интересно было секрет узнать.
Никанор передал Дедушку Гриббо в руки Макару.
— Да ты не переживай, парень. Он у меня тут станет настоящей звездой, будет как гриб, ой, то есть как сыр в масле кататься.
Позволив Никанору и Дедушке Гриббо сердечно проститься, Макар увел говорящий мухомор за кулисы. — Кстати, парень, — Макар выглянул из-за импровизированного занавеса. — У нас сегодня будет отличное представление, оставайся, — не пожалеешь.
Никанор уселся за свой стол, куда как раз улыбчивая «ведьма» поставила дымящуюся индюшачью ногу и запотевший кувшин с имбирным лимонадом.
Макар вышел на сцену. Видимо Дедушка Гриббо еще нуждался в обучении искусству конферансье. — Уважаемые дамы и господа. Только сегодня на этой сцене Величайший маг и волшебник Эрнесто. Встречайте.
Никанор чуть не подавился лимонадом. — Эрнесто это же Петька из бродячего цирка.
И точно, сцену заволок густой дым, затем послышалась таинственная музыка, и из дыма появился закутанный в длинный темно-синий плащ Петька.
Как и говорил Василий Иванович, Петя добился значительных успехов в искусстве иллюзии. Каждый новый фокус публика встречала удивленными возгласами и оглушительными овациями.
— Да, а останься Петя с семьей, сейчас бы горбатился на поле, и не знал бы свет величайшего мага и волшебника Эрнесто. — И тут Никанора осенило. А что если Петра уговорить ненадолго в родной город вернуться да семью разыскать? Ведь, если все увидят, что Петька жив-здоров, узнают, что Ядвига его не только не съела, а еще и помогла мечту исполнить, так может и бояться ее перестанут, в социум так сказать примут. Он понятное дело сильно изменился за десять то лет, так ведь найдется ему что рассказать, чтобы родичи его признали.
Дождавшись конца представления, Никанор незаметно прошмыгнул за кулисы. Петька-Эрнесто как раз паковал в сундук свой концертный плащ.
— Петя!
— Никанор? Ты что здесь…ты как тут оказался?
— Долгая история. Коли решишься мне помочь, по дороге и расскажу.
Никанор рассказал Петру о своих умозаключениях.
— Слушай, Ядвиге конечно хорошо бы подсобить, да ведь я в нашем городе с цирком с десяток раз уж после побега был, и никто меня не признал.
— Ну конечно не признал, во-первых, ты вон как вымахал, а, во-вторых, кто ж додумается в заграничном маге Эрнесто сына пахаря высматривать. А если ты дома объявишься, да скажешь отцу с матерью что-нибудь, что только их Петр мог знать, то весть о твоем возвращении вмиг весь город облетит, не успеешь и глазом моргнуть.
— Это верно конечно. — Петр опустил глаза. — Ты прости, Никанор, но не могу я тебе помочь.
— Почему же, Петя? — Никанор от удивления широко распахнул глаза.
— Да ты пойми, отец на меня так разозлится, что я сбежал, что даже на порог не пустит. А коли пустит, то палкой так отделает, что мама не горюй. Еще в чулане запрет, и плакали тогда мои гастроли да выступления. — Петя виновато посмотрел на Никанора.
— Это ты все правильно конечно говоришь. — Никанор вздохнул и пристально посмотрел на юношу. — Да только отец твой за десять лет состарился и сильно сдал. Тяжелая работа его подкосила, так что удали в нем изрядно поубавилось. По вечерам приходит в таверну, выпьет рюмку крепленой настойки и Ядвигу все проклинает, за то, что сына его единственного лишила. А потом грустно домой бредет к матери твоей. Старушка уже почти не ходит. Так что, Петр, ты конечно решай сам, но не думаю, что отец на тебя с кулаками накинется, скорее уж на старости лет отдушина у него появится, сын не только живой оказался, так еще и вон какой известный артист.
Петр молчал, глядя в давно не мытый пол.
— Ну что ж. — Никанор встал. — Рад был тебя повидать, Петька.
Выйдя из «Пристанища мага», Никанор побрел по извилистому переулку, пытаясь найти выход на главную улицу города, на которой располагался кабак и по совместительству игорный дом «Везучий крот». Надо было найти Патрика, а то что-то давно от него не было вестей, не к добру это. Дойдя до поворота, он услышал голос, который с каждой секундой становился громче.
— Постой! Никанор! Да стой же ты! — Из темноты к нему бежал запыхавшийся Петр. — Я передумал. — Он остановился, переводя дыхание. — Я подумал, что ты прав. Мои родители конечно никогда не были идеальными, но и самыми плохими я их тоже назвать не могу. Все-таки вырастили, поили, кормили, даже грамоте обучили. Да и зла на них я уже давно не держу. А они ведь думают, что я погиб, не по-человечески это. Да и Ядвигу надо оправдать, она ведь была ко мне очень добра.
— Так это же просто отлично. — Просиял Никанор. — Пойдем, найдем Патрика, где-нибудь заночуем и на рассвете двинемся в путь. Ты не поверишь, сколько всего с нами произошло.
Уже на подходе к «Везучему кроту» стало понятно, что дело не ладно. У входа столпились люди и что-то громко выясняли. Раздался звук битого стекла, и из двери вылетел Патрик, причем явно не по своей воле. Ударившись о мирно стоявшее дерево, он медленно сполз по стволу на землю. За ним из трактира вышел внушительных размеров мужик. Он тяжело дышал, лицо его раскраснелось, а в руке он держал отбитое горлышко от бутылки.
— Мужики, эта крыса вздумала меня дурить. Мухлевать удумала. Вы представляете, оказывается у этого мелкого шулера на животе карман припрятан, так и не заметишь, и он, падлюка такая, карты туда скидывал. Надобно его проучить.
Трое или четверо мужчин откровенно уголовной наружности подошли к обманутому, и вся группа двинулась на Патрика.
Патрик, завидев Никанора, взиравшего на него с немым укором, в мгновение ока подлетел к другу и спрятался у него за спиной.
Группа головорезов тоже увидела Никанора и остановилась в нерешительности. С одной стороны шулера надо было проучить, но с другой шулер то с локоть росточком, а друг у него потянет на двоих, а то и троих таких как они, да еще пацан с ним вроде щуплый, но жилистый. Вперед вышел жертва Патриковского мошенничества. — Значит слушай сюда. Сейчас ты берешь ноги в руки и быстренько сваливаешь из города. Еще раз здесь увижу. — Он красноречиво провел большим пальцем по горлу.
— Пора сматываться. — Патрика не нужно было просить дважды.
Никанор укоризненно покачал головой. — Похоже ночевать сегодня придется под открытым небом.
***
Когда друзья пересекли границу родного города, солнце уже перевалило через самую высокую точку, возвещая о том, что дело близится к обеду.
— Эх первый раз за десяток лет без цирка сюда прибыл, даже выглядит все как-то по-другому что ли. — Петька без устали вертел головой в разные стороны.
— Значит план у нас такой. — Никанор уверенно шел впереди и сосредоточенно смотрел перед собой. — Петя пойдет родителям сдаваться, да пострается их на торговую площадь вытащить, ну чтоб побольше народу о твоем возвращении узнало. — Никанор посмотрел на Петра. А мы с Патриком к бабушке Ядвиге сходим. Есть у меня одна мысль…впрочем, нрав у нее не из кротких, может вообще слушать не захочет, да со двора погонит.
Когда Петя ушел, Патрик нагнал друга. — Ник, что ты задумал? Я конечно теперь знаю, что не ела Ядвига ребетенка, да все равно у меня от нее мурашки по коже.
— Хочу ей кое-что предложить. Не волнуйся, Патрик, все будет нормально.
— Экий ты стал спокойный да вдумчивый, прям не узнать тебя. — Патрик хмыкнул.
Друзья подошли к недружелюбной калитке, которая, как и в прошлый раз сама распахнулась, впуская незваных гостей. Но на этот раз после того, как калитка закрылась, безжизненный пустырь, не долго думая, порос сочной травой, обзавелся грядками и деревьями. На крыльце друзей встречала хозяйка.
— Гляньте кто к нам пожаловал. — Она радушно улыбнулась. — Никанор, Патрик проходите в избу, у меня как раз пирог подошел.
Патрик нервно сглотнул.
— Не переживай, Патрик, пирог с детишками был вчера, а сегодня с капустой.
— Вы нас, бабушка Ядвига, не проведете, все мы про вас знаем.
— Что это вы знаете? А ну ка поведай.
— Знаем, что никаких детишек вы и не едите, а даже и совсем наоборот, помогаете им мечты осуществлять.
Ядвига улыбнулась. — Ну и что за болтливый рыжий мальчишка вам это рассказал?
— Коли обещаете угостить той настоечкой, которой в прошлый раз нас потчевали, расскажу вам все как на духу. За такую настойку не грех и душу продать.
— А я смотрю изменился ты, Никанор. Рыба помогла или еще какую волшебную животину раздобыли?
— Не рыба, и даже не колдун, и не фея. Но об этом потом. Так как, напоите настойкой? Коли откажете, пойму, сам бы такую настойку на всяких залетных визитеров не разбазаривал.
Ядвига с улыбкой покачала головой. — Входите в избу.
— Сегодня она выглядит как-то более безопасно что ли. — Шепнул Патрик, залетая в дом.
— Я думаю, что это только начало. — Никанор лукаво улыбнулся.
Отведав по два больших куска капустного пирога, друзья отвалились от стола, едва дыша. Ядвига сделала еле заметный жест и на столе появилась давешняя бутылка с мутно-зеленой жидкостью.
— О ваших приключениях книжки писать можно. — Она разлила настойку по стаканам. — Ну, за то, что вас не прирезала сумасшедшая королевская фея.
Они выпили и с минуту сидели молча, наслаждаясь эффектом, производимым напитком.
Потом Никанор заговорил. — Бабушка Ядвига, на самом деле мы к вам с предложением пришли.
— А я все думаю, когда же к делу отважишься перейти. Выкладывай. Что нужно? Очередную волшебную зверушку поймать хотите? Так тебе, Никанор, как я погляжу, уже без надобности.
— Хватит с нас волшебных зверушек, я бы даже сказал, что уже перебор. — Патрик раскурил трубку и насупился.
— Патрик прав, мы пришли не за помощью, мы пришли предложить помощь.
— Ой, полно тебе, вы мне и так уже с садом помогли лучше некуда, а с остальным я и сама преотлично справляюсь.
— Помните вы спросили, откуда я узнал, что Петьку вы не ели?
Ядвига кивнула.
— Так вы были абсолютно правы, мы действительно встретили его, когда они с цирком в наш город ехали, а затем и после в Шатко-валкограде. Он же великим фокусником стал, куча народу к нему на выступления приходит.
— Да знаю я. — Ядвига махнула рукой. — Вася заходил, рассказывал.
— Вы имеете в виду Василия Ивановича, хозяина цирка?
— Его самого. — Ядвига кивнула.
— Бабушка Ядвига, сейчас Петр находится в городе и вероятно уже рассказал родителям о том, как все было на самом деле. Очень скоро все узнают, что вы не похищали его, и вам не надо будет больше прятаться тут одной за этой прямо скажем устрашающей оградой.
Ядвига усмехнулась и опустила глаза. — Никанор, ты все-таки очень наивный мальчик. Даже если все узнают, что я не вселенское зло и что детям их не угроза, это ничего не изменит. Людям нужно кого-то совместно бояться и ненавидеть, а я на эту роль подхожу как нельзя лучше. Одинокая старуха-затворница за устрашающей оградой.
Никанор какое-то время молчал, глядя в окно. — Может вы и правы, да только прошу, пообещайте мне, что если вдруг, ненароком придут к вам люди, вы их пугать не станете, со двора не погоните, да пустите не на безжизненный пустырь, а в сад ваш взаправдашний.
— Что ты задумал, Никанор? — Ядвига буравила его проницательными зелеными глазами.
— Прошу, просто пообещайте.
Ядвига с минуту молчала. — Ладно, Никанор, но сдается мне, что бы ты ни задумал, добром это не кончится.
— Спасибо. — Никанор улыбнулся и поднялся со стула. — Большое вам спасибо, бабушка Ядвига, за пирог и настойку, но нам уже пора.
— Так скоро уходите?
— Есть еще парочка срочных дел.
— Ну пойдемте хоть провожу вас.
Троица вышла на крыльцо.
— Кстати, уж простите за нахальство, хотел попросить пару яблочек ваших сорвать, уж больно они наливные да румяные, прям глаз не отвести.
— Да бери хоть мешок, мне их все равно девать некуда.
Никанор сорвал несколько яблок, настолько больших и тяжелых, что ветви дерева едва не касались земли, и, попрощавшись с хозяйкой, друзья направились к торговой площади.
На рынке как всегда стоял невыносимый гвалт, и рябило в глазах от обилия лент, тканей и всевозможных товаров.
— Ну что, Ник, купим которыба, а потом в трактир, отметим это дело?
— Обязательно отметим, только пройдемся по ряду, где сидром торгуют, дельце у меня там одно есть.
Пройдя прилавки с еловым и огуречным сидром, Никанор остановился у стола, на котором с одной стороны лежала горка подгнивших яблок, а с другой стояли пузатые бутылки с сидром, по всей видимости все из тех же яблок.
— Здравствуй, Зинаида! Как идет торговля?
— Ой, Никанор не спрашивай. — За прилавком сидела дородная женщина в сарафане, плотно обтягивающем ее круглый живот и необъятные груди. — Урожай в этом году выдался скудный, да еще и паразиты какие-то завелись, половину яблок пожрали. — Зинаида махнул рукой, мол «ничего не поделаешь».
Никанор достал из сумки огромное румяное Ядвигино яблоко и откусил от него большой кусок, так что с его подбородка закапал вязкий сладкий сок, источающий головокружительный медовый аромат.
— Ты где такое яблоко достал? — Зинаида во все глаза уставилась на надкусанный плод.
— А это? — Никанор бросил небрежный взгляд на фрукт. — У бабушки Ядвиги. У нее огромный сад, и все фрукты, да овощи огроменные и пышут здоровьем, уж не знаю, как она этого добивается. У меня еще есть. — Он достал из сумки еще одно яблоко и дал его Зинаиде. — Кстати, слыхала, Петька то нашелся живой и здоровый. Оказалось сам из дома сбег, чтоб фокусником стать, и ведь получилось.
— Слыхала. Весь рынок только об этом и судачит. — Зинаида говорила как-то отстраненно, переводя взгляд с яблока на Никанора и обратно.
— Ну, бывай, Зинаида. — Никанор одним укусом доел фрукт и пошел прочь от прилавка с сидром, а Зинаида так и осталась сидеть буравя взглядом подаренное яблоко.
— Ник, ну теперь то пойдем наливку пить? — Патрик устало плелся за другом.
— Ага, сейчас которыба выберем и пойдем. Я вот думаю, лучше лазурного взять или лилового или вообще фиолетового.
Никанор осекся на полуслове и резко затормозил. Патрик проследил по направлению его взгляда и понял, почему друг внезапно замолчал. Прямо по курсу стоял стол, а за ним стоял худощавый индивид с усами ниточкой. Халат он сменил с розового на ярко-оранжевый, впрочем изменился только цвет, фасон и вышивка мелким бисером остались на месте. Оглянувшись, Патрик обнаружил, что Никанор подошел к индивиду и о чем-то с ним разговаривает. Он подлетел поближе.
— О, Никанор, сколько лет, сколько зим. — Худощавый лукаво улыбнулся. — Пришел сыграть? Это можно, коли имеешь, что на кон поставить. — Он начал раскладывать стаканы, стоявшие с краю и сложенные один в другой.
— Здравствуй, Илюша. — Никанор добродушно улыбнулся. — Не везет мне в стаканы, не удается мне за шариком уследить, как ни стараюсь. — Он скорчил расстроенную физиономию.
— Знаешь, у меня куча дел, то надо сделать, се. — Илья терял интерес к Никанору, поняв, что тот не будет играть, а следовательно не пополнит Илюшины карманы парочкой серебряных.
— Да, да, я понимаю. Просто знаешь, мне тут игру показали заморскую, а я от недостатка ума как-то не до конца понял, как играть в нее. Дай думаю у Илюши спрошу, ведь все знают, лучше Ильи в играх знатока не сыщешь.
— Это правда. — Илья гордо задрал подбородок. — Показывай, что за игра у тебя.
— Крестики-нолики называется. — Никанор пересказал правила Макаровой игры.
— Хм, интересно, я кажется понял. Коли хочешь, сыграю с тобой. Есть у тебя, что на кон то поставить? — Илья пренебрежительно взгляну на Никанора.
— Есть, есть. Спасибо, Илюшенька. — Он достал серебряную монету и положил ее на стол, от чего у Ильи сразу загорелись глаза и поменялось выражение лица со скучающего на азартно-хитроватое.
— Ну-с, приступим. — Илья принялся чертить игровое поле, от нетерпения, прикусив язык.
Никанор первым поставил крестик, а затем буквально в два хода выставил три крестика в ряд.
— Как так? — Илья не поверил своим глазам. — И дураками иногда везет. Давай еще раз.
После сыгранных в ничью двух партий, Никанор выиграл еще три раза, забрав у Ильи последний серебряный.
— Погоди, Никанор, я сейчас за деньгами сбегаю и отыграюсь. — Как и все мошенники, Илья сам грешил неуемным азартом, на котором ему удачно удавалось играть, облапошивая незадачливых игроков.
— Прости, Илюша, спешу я. — Никанор забрал выигранные монеты и оставил растерянного Илью, чесать репу и раздумывать, как это так вышло, что местный дурачок обыграл его на 4 серебряных.
Никанор и Патрик шли по извилистой улочке. В руках у Никанора был небольшой аквариум с маленьким которыбенком чудесного лазурного цвета. В сумке покоился сборный аквариум побольше, котомка со свежей тюлькой и гребень из красного дерева.
— Как бы его назвать? Может Пушком?
— Нет, эдак ты своего которыба позовешь, а откликнутся с десяток по всей округе.
— Тогда может Людовиком?
— Это уж как-то больно вычурно.
Друзья остановились на пороге трактира.
— Знаешь, Ник, за малиновой наливкой, оно и соображается лучше. После вас.
Никанор вошел в приветливо открытую дверь трактира. Докурив папиросу, Патрик последовал его примеру.
***
Зинаида с опаской приблизилась к устрашающего вида калитке и, переборов поднимающийся страх, постучала. Калитка распахнулась, и она оказалась в великолепном саду. Навстречу ей шла Ядвига. Женщина попятилась, но взяв себя в руки, остановилась и даже сделала шаг навстречу хозяйке.
— А, Ядвига, привет. — Голос Зинаиды дрожал. — Я тут это, решила зайти, проведать, как у тебя дела. Пирожки с повидлом вот принесла. — Женщина отдала Ядвиге корзинку с пирожками и быстро отдернула руку, как будто боясь обжечься. — Надо же, какие яблоки у тебя здоровые выросли. — Зинаида как бы невзначай взглянула на яблоню. — Ты их чем-то поливаешь, али удобряешь, чтобы они у тебя такими большими да красивыми росли?
С полминуты Ядвига пристально смотрела на бедную женщину, которая, казалось, уже пожалела, что пришла, а затем добродушно улыбнулась. — Я заговоры знаю и силами природы умею правильно пользоваться. Хочешь, и над твоим садом могу поворожить?
— И у меня тоже такие яблоки вырастут? — Удивилась Зинаида.
— Вырастут, да еще лучше этих.
— Так может это, завтра и заглянешь ко мне в сад? С утреца, коли сможешь. А я в долгу не останусь.
Ядвига кивнула. — Договорились.
— Ну вот и ладненько. Рада была повидаться. — Зинаида натянуто улыбнулась и спешно скрылась за калиткой, закрыв ее с другой стороны.
— Вот, Никанор, оказывается, что ты провернуть хотел. Умно, ничего не скажешь. — Ядвига усмехнулась и вошла в избу. За ней, широко размахивая крыльями и повторяя «Ни-ка-нор, ум-но» в избу влетел говорящий филин Пафнутий.
: Ого! Меня косплеят! Таки ходят и лелеют! Тады может лучше сразу водки?
Все сообщения мини-чата
Регистрация
Забыли свой пароль?
(0)
.jpg)
Бред Питт и Джонни Депп — кто это вообще? Ивана Гая знаю, ЭлДжея с белыми линзами тоже. Лучше бы так назвались! Diletant –ну ник говорит сам за себя. Дарин, хм… надо подружиться. Вдруг комиксы подарит»
. Соответственно, если альманах скрыт, то никто кроме Вас его не видит.