— Тёть Клав!.. Мишку в больницу повезли…. Он в прорубь провалился! — Ленка влетела в дом, чуть не выбив дверь, вся нараспашку, с красным от мороза и бега лицом. Все застыли, опешив, уставились на неё… Клавка руками в муке — тесто катала, бабка Настя на пороге кухни, Дед Матвей, едва цигаркой не поперхнулся и спички на пол выронил.
— В какую прорубь?.. — пролепетала Клавка и, не оборачиваясь на стул, потянулась рукой к нему.
— В какую, в какую!.. В дальнюю, под вётлами, где в Озеро вход.
— О-ох! — охнула и подломилась в ногах Клавка, так и не нащупав стула, медленно стала оседать на пол. Бабка Настя кинулась к ней, подхватила под руки, пытаясь удержать. Вместе и сели на пол медленно.
— Что ж ты… Оглашенная… Кто так новости приносит-то? — дед Матвей засуетился, расставив руки, не зная чем помочь бабам, — жив хоть, Мишка-то?
— Жив, жив! Только мокрый весь и подмёрз немного. Его уже повёз Савельич на своём «Уазике» в районку…
— Вот баламутка-то! Вот Бог соседушку-то присватал! Смотри-ка чо наделала, — дед бухнулся на колени перед дочерью, засуетился, — Клавушка, доча, очнися… Да что же это?..
Клава уронила голову на плечо. Бледная, без сознания. А руки с живота своего, уже громадного на последнем месяце, так и не убрала. Прикрыла от всякого в последний момент. Бабка Настя испуганно охала где-то под ней…
Ленка заметила гранёный графин на столе, накрытый салфеткой, мигом — крышку долой и прямо из горла… облилась, конечно, даже не заметив этого, кинулась к Клаве. Властно отстранила рукой деда Матвея, мельтешившего попусту, густо прыснула на обморочную, прямо в лицо. Помогло! Клава зажмурилась крепко и, почти сразу же, раскрыла глаза. Увидев Ленку близко-близко, схватила правой рукой за ворот, левую так и не сняв с живота — привычка уже материнская…
— Живой?!!
— Да живой, живой! Пустите, — напугавшись грозного вида Клавы, прикрылась ладошкой, увернулась от взгляда.
— Быстро говори, что с ним? — словно протрезвев, строго потребовала от Ленки.
Старики пока копошились на полу, а Клавка, силком усадив Ленку в стул, повторила:
— Быстро говори, что с ним?
— Что знаю, то и скажу… — Ленка уже поняла, что она здесь — центр внимания и, пока не услышат от неё всё происшествие, не тронут.
— Лена, что с Мишей, не рви душу-то?
— Я сама видала только, как его в машину Савельича грузили. И разговор слыхала. Водитель директорский — Витька тому говорил, что увидел Мишку в проруби случайно — собаку свою, убежавшую, выглядывал с бугра, что за сараями. Говорит: «Смотрю, а в проруби что-то чёрное возится, шевелится… Я туда, вроде, а что руками-то сделаешь? Назад, к сараю, грабли, верёвку схватил, да к проруби…»
— Что ты сочинение-то тут рассказываешь, не в школе небось… — возмутился дед Матвей, уже поднявший бабку Настю.
— Не перебивайте, папа…. Ну!.. — как ей духу-то хватало сдерживаться, Клавке-то?
— Ну!.. Я и рассказываю. Витька, хоть и толстый, как бегемот, а полкилометра, грит, за пять минут добежал. Грабли не достали — верёвку бросил. Мишка за верёвку-то ухватился, он его и вытянул. Мишка уже почти замёрз и тонул почти…
— Ох… — перепугалась совсем уж бабка
— Да цыц ты, старая, жив же! Жив же? — потребовал подтверждения старик Матвей у Ленки. Ленка обнадёживающе закивала.
— Слава Боженьке, Витьку силищей-то не обидел. Он его от проруби до конторы на себе почти бегом…. Вместе с лебедем…. Мишка его так и не выпустил.
— Какого такого лебедя? — вставил дед вопрос, косясь подозрительно
— Знамо, какого — нашего. Который зимовать в проруби остался. У которого лебедиху-то браконьеры подстрелили осенью…. Он же без неё не полетел. А зима-то вона как рано встала. Вот он и вмёрз, а Мишка топором его вырубал…
— Ох… — опять же бабка Настя.
— Теперь Мишку — в больницу, а лебедя — в район. В зоопарк, сказали, отправят.
— А… Мишка-то, Мишка-то как? — допытывалась Клава.
— Мишка-то нормально. Сама видела, как Савельич его в Витькин тулуп укутывал и водкой поил. Прям из горлышка! А он песню пел. Там что-то: «… прости меня люби-имая-я…».
— ?..
— А я на него и не в обиде, тёть Клав…
— Эть, ты, шустрая! — дед Матвей уже с любовью и хитрецой смотрел на Ленку.
— А что я? — Ленка зарделась и потупилась.
Клава, обняла её и прижала к себе, облегчённо вздохнув. Любила она соседку, как дочку свою.
— Беги к дяде Мите, Лен. Он в бане полки чинит. Да не пужай, как нас, сходу-то. Осторожненько…. Скажи, пусть лошадь запрягает. К Мишке ехать надо, — и через паузу короткую со вздохом, — да и мне, по-моему пора… в больницу-то. Теперь точно — пора.
10. супер.