Dobry dziadzka — Дорога

ПОТУСТОРОННИХ СИЛ В АТМОСФЕРЕ

ПОВАЛЬНОГО ИДИОТИЗМА

(Вполне самостоятельный и самодостаточный отрывок из повести-антиутопии "Эксгумация")

Этот этап в жизни дождевого мужика состоял из одного сплошного стресса, и мало ему не показалось.

Все началось с того, что в квартире у мужика враз отломались и попадали все батареи центрального отопления, все вешалки для одежды, все дверные ручки, водопроводные краны и унитаз. Дождевой мужик в предвкушении светопреставления весь аж съежился. Однако, ничего подобного тогда не случилось. Еще мужику вспомнился дядя Ваня, персонаж его представлений об окружающем мире в детстве. Говорили, будто дядя Ваня, когда напьется, лезет бывало на крышу, ловит там ворон и давит их на импровизированных виселицах, то бишь телевизионных антеннах. "Голубь — птица хорошая, символ мира" — говорит дядя Ваня, который потерял на войне обе ноги. Поэтому он голубей не трогает, а что же касается воробьев, то он их вполне справедливо за людей не считает и не принимает их всерьез." Ворона — птица пакостная " — твердо знает дядя Ваня.

Подумав в самых различных направлениях, дождевой мужик пришел к выводу, что виною всему — Эсмеральд Соленоид*, явления которого уже порядком надоели мужику.

* Эсмеральд Соленоид — образ ночного кошмара, олицетворение зла. См. байку "Необыкновенные злодеяния Эсмеральда Соленоида". (прим. Автора)

И мужик решил бежать от Эсмеральда. Он задумал укрыться от него на Луне. На Луну можно было попасть имея желание и два-три ватника в придачу, потому что на Луне бывает сильно холодно. Остальное же было делом техники, так как даже в те, давние времена, когда дождевой мужик жил еще на одиннадцатом этаже и имел персональный вход в метро, лифт и балкон, Луна уже была поймана и приделана к земле трубой большого диаметра.

Нельзя не остановиться подробнее на истории осуществления этого проекта. Когда Луну, наконец, поймали, то первоначально возникло множество версий о том, что же делать дальше с этой самой сокровенной мечтой человечества, которая сбывалась прямо на глазах. Одни предлагали утопить Луну в Тихом океане, чтобы повысить уровень мирового океана и затопить Польшу, а также связать Байкал через Каспийское море с Черным, а заодно, если удастся, повернуть все северные реки на юг, а Нил и Амазонку в Антарктиду, Дунай соответственно в Мексику по трубопроводу. Кроме всех этих выгод, предсказывалось, что Луна утопиться не полностью и наша планета обогатиться еще одним островом, а может и материком.

Другие предлагали привязать Луну к Северному полюсу на вольфрамово — никелево — стальных тросах сечением десять метров с тем, чтобы Луна выполняла роль маятника и постоянно сдергивала Землю с орбиты. Тогда планета смогла бы путешествовать по просторам Вселенной от одной солнечной системы к другой, из одной галактики в другую.

Третьи предлагали пойти еще дальше, примерно в этом же направлении развития научно — технического прогресса. Их идея заключалась в том, чтобы таким же манером, как и Луну, словить все планеты нашей солнечной системы и стянуть их все в одну кучу, причем, чтобы Земля притыкалась к этой куче тем боком, где Африка, потому что в Африке больше всего СПИДа, вот мол пусть их всех там и подавит. После этого, утверждали эти третьи, все стронется с места, и не планеты станут вращаться вокруг Солнца, как раньше, а наоборот, Солнце вокруг них. В поддержку этого проекта приводился такой аргумент, что с одного только Юпитера можно нажмать столько полезных ископаемых, что они окупят все расходы тысячекратно.

Однако, разум, как обычно, восторжествовал, и всем этим безумным идеям не суждено было сбыться. Остановились на наиболее экономичном варианте. Пойманную Луну приставили к огромной трубе, равной ей по диаметру, прицепили Луну тросами к лебедкам, установленным на дне этой трубы и стали тягать ее по трубе туда — сюда, туда — сюда. Как известно, приливы и отливы зависят от Луны, поэтому удалось добиться приливов и отливов до семи тысяч раз в сутки. Это дало возможность получать с множества приливно — отливных электростанций, которыми застроили все берега морей и океанов такое количество электроэнергии, что его хватало для обеспечения работы лебедок, которые тягали Луну, и оставалось еще столько, что хватало для обеспечения электроэнергией такого города, как Воркута.

Таким образом, осуществление этого проекта не несло с собой никаких убытков, он сам себя окупал. Труба, в которой двигалась Луна, была создана для безопасности и построена на добровольные пожертвования граждан (до 40% отчислений от заработной платы). Если бы не было этой трубы, то возникла бы угроза катастрофы. Потому что при сильном ветре, Луна втянутая в атмосферу Земли, могла качнуться и удариться о земную поверхность, а труба защищала ее от ветра. Не стоит приводить здесь все выгоды такого сооружения, так как они бесчисленны.

В первое время не обошлось без аварий. Труба несколько раз обламывалась, и один раз даже оторвалась Луна, так что ее пришлось второй раз ловить. Во избежание напрасных человеческих жертв, неизбежных при осуществлении технического обслуживания чудо — сооружения, трубу, в которой тягалась Луна, установили средь большого непроходимого болота. Это бездонное болото было поросшее не менее непроходимым дремучим лесом. Где такая местность находилась, сказать трудно, потому что после поимки Луны произошло — черт знает что. На утро солнце взошло не на востоке, а на севере и было зеленого цвета, а Рим оказался в Южной Америке, не стало Африки ( все таки! ) и Австралии, зато снова вылезли Гондвана и Атлантида, а Новая Зеландия сделалась самым высоким горным хребтом, явившимся в пустыне Сахара, которая в свою очередь чудесным образом переместилась на Дальний Восток. По этой причине все представления о географии Земного шара в одно прекрасное утро оказались устаревшими и ложными. После этого зеленое солнце зашло на юго-востоке через 56 часов 48 минут и 23 секунды. Это произошло столь внезапно, что божий день за две секунды сменился абсолютной темнотой.

С тех пор, в зависимости от выработки лунной электростанции продолжительность суток стала меняться от восьми до семидесяти трех часов, а ежедневные цунами на южном побережье Урала стали обычным явлением для местных жителей.

Так вот, эта самая лунная чудо — электростанция была установлена среди этой поганой местности и к ней вела лишь одна дорога, по бокам которой кое-где лепились гостиницы, автозаправки и домики бытового обслуживания. Эта автострада, проложенная с ближайшего материка, была протяженностью около 10 тысяч километров и представляла собой сосредоточение всей цивилизации, так как на ней, после поимки Луны многие только и спаслись... Жить на ней, под ней, над ней, рядом с ней, в ней называлось — жить на Луне.

Вот в эти края и отправился дождевой мужик, желая скрыться от надоедливого Эсмеральда в этом новом столпотворениии.

Наняв велорикшу, наглого азиата скандинавского происхождения, мужик доехал из Города к Дороге. По Дороге везти его к самой Луне проклятый абориген отказался, ссылаясь на то, что по дороге ехать невозможно, и, заплатив мужику за поездку только семь миллионов, убрался вон. По Дороге действительно нельзя было проехать, потому что она вся была запружена автомобилями. Они стояли здесь годами, изредка передвигаясь на несколько метров. Люди постоянно жили в них, здесь на дороге существовал свой, особый уклад жизни.

К моменту приезда мужика население дороги находилось в состоянии легкого ажиотажа. Прошел слух, будто инопланетяне сказали, что свалят трубу, где двигается Луна, потому что опасаются, как бы это сооружение не оказалось оружием, направленным против них. Этому, как и положено не верили, но вместе с тем и верили, кто как и когда как.

И дождевой мужик не удивился, когда пьяный мужчина стал кидаться на него с молотком, потому что принял его в трех ватниках за толстого инопланетянского шпиона, диверсанта — подрывника. Но мужик объяснил ему:

— Нет, ты не дядя Ваня, ведь тот давил ворон.

И тем самым он в мгновение ока спас свою жизнь.

Затем он поднялся на дощатый настил, проложенный по крышам автомобилей. При входе на него был растянут транспорант, надпись на котором гласила: "Это свободный путь вперед. Он проложен на целых три километра, пользуйтесь только им, потому что у вас нет другого ни входа, ни выхода. Все путем!". Но путем мало кто пользовался, потому что им можно было пользоваться только платно и приходилось получать за вход на настил не менее трех миллиардов. Такое положение вещей объяснялось тем, что на планете существовала всемирная суперинфляция, и поэтому каждый старался освободиться любыми законными способами от лишних денег, а уничтожать денежные знаки было противозаконно.

По этой причине многие, не смотря на смертельную опасность, грозящую им со стороны владельцев и жильцов автомобилей, предпочитали передвигаться по крышам машин или ползком под ними. А дождевой мужик, как последний дурак, получив три миллиарда, поплелся по настилу над морем автомобилей. Когда-то по настилу ездил троллейбус, но теперь, вследствие нехватки электроэнергии, которой не хватало вследствие заедания Луны в трубе, он не ездил, а был скинут с деревянного помоста. Некоторые автомобили стояли по два, а то и по три, по четыре один на другом. Между ними были натянуты веревки, на которых сушилось белье и лукавый дядя Ваня, повизгивая от удовольствия, давил ворон в кузове большого самосвала, полулежащего на груде легковых автомобилей и двух перевернутых смятых автобусах. Это скопище транспортных средств осталось после аварии десятилетней давности. Веселый инвалид ютился в кузове, а в покореженной обгоревшей кабине обитал старый профессор цитологии. Его "лимузин", в котором он жил раньше, злые соседи, считавшие что он занимает слишком много места, спихнули с автострады в болото, в километре отсюда. Под профессором и дядей Ваней в завале из машин, квартировалось еще несколько десятков людей.

Этот завл занимал полдороги в ширину, а настил шел посередине ее, поэтому все машины, упершиеся в завал обречены были на вечное стояние на месте, как впрочем и все другие, хотя у остальных на это все-таки было немного меньше шансов. Подобных завалов на дороге было несколько тысяч. Время от времени дорога разрешалась кризисами переуплотнения, которые выливались в сбрасывание огромного количества машин с автострады в болото. На освободившееся место тут же устремлялись другие, к тому же возникшая рядом с дорогой отсыпь из машин тоже со временем обживалась. Из-за этого дорога имела расплывчатые формы и очертания, не имела строго определенных границ. Иногда случались обвалы автострады.

В общем дорога представляла собой всемирное кладбище автомобилей, которое постоянно пополнялось. И увеличивающееся население дороги отличалось довольно странными чертами характера.

На пустынном настиле дождевому мужику повстречался человек с плакатом на груди. Он был знаком многим, нигде не жил, а все шатался по настилу и страдал за идею. Его плакат свидетельствовал, что "Спиноза — сукин сын и Кант тоже". Этому бедняге платили бешеные деньги за то, что он ничего не делал. У него их было столько, что он получив плату от хозяина настила, сложил их в кучу в одном месте и спал на них, чтобы было мягче и теплее.

Дождевой мужик сжалился над ним и продал ему один ватник, завязав в нем, как в узле, несколько миллиардов, от которых рад был избавиться.

Далее мужику повстречалась группа людей. Они сидели кружком вокруг убеленного сединами старика, который пел им предание об ужасной рыбе "Потап", аккомпанируя себе на грохочущих веригах из консервных банок. Дождевой мужик тоже присоединился к слушателям и не без интереса узнал, что у рыбы Потап тело крокодила, хвост акулы, руки и ноги человечьи, а голова медвежья — именно в таком обличье она является по средам и наименее безопасна. Затем старик пел о том, каково ее тело в другие дни недели, но медвежья голова всегда оставалась неизменной, за исключением воскресенья. В этот день, по словам старика, рыба Потап является в образе совершенно лысого человека, мужеска пола. Посему в этот день рыба наиболее опасна, так как распознать ее можно только по нечеловеческим глазам, налитым кровью.

— Экий старый дурак! — с раздражением тогда подумал дождевой мужик и, не дослушав до конца песнь о кровожадной рыбе Потап, поплелся дальше, спотыкаясь о доски настила.

Жизнь на дороге казалась однообразной и скучной, но на самом деле она была очень многообразна, буйна и кипуча. Просто эта бурная жизнь была скрыта от непривычных глаз. Она кишела внизу, в машинах, придавленных верхними, в домах лепившихся по краям автострады и, наконец, под самой автострадой в жилищах и автомобилях, приспособленных под жилища, висящих между опорами полотна дороги. Чем ближе к воде — тем опаснее, одна из особенностей проживания на дороге. Так уж повелось, что нечисть из поганого леса очень досаждала жителям дороги. А нечисть вокруг дороги была определенно. Она летала роями и ходила косяками в болотной воде под дорогой. О местности вокруг дороги можно было говорить на манер древних: "здесь обитают львы".

Дождевой мужик всего этого конечно опасался, но разве ж можно сравнить стаю нечисти с самим Эсмеральдом Соленоидом?!

Когда дощатый настил кончился, мужик отважился перебраться по автотранспорту к гостинице. В гостинице никто не жил ни временно, ни постоянно, несмотря на дефицит жилплощади. Туда только забегали в трактир. Это объяснялось тем, что гостиница стояла краем фундамента на краю дороги (с фасада), а в остальном держалась на сваях, над болотным омутом. И вот ее хозяин, с недавнего времени, стал всем честно признаваться, что каждую ночь кто-то приплывает и грызет и точит сваи. Ему естественно верили и жить в гостинице никто не отваживался, а вот из трактира, полагали, выскочить успеют, когда дом начнет рушиться. Сам хозяин-содержатель гостиницы жил тут же неподалеку, в рефрижераторном прицепе.

Дождевой мужик вошел в аварийную гостиницу. На первом ее этаже находился трактир. Посетителей в нем не было, только один, видимо давно уже, сидел за крайним столиком и безудержно пил коньяк, разбавляя его водкою.

— Молодой человек, идите сюда! — крикнул он мужику.

— Зачем? — спросил мужик.

— Идите, поговорим, выпьем за мое здоровье, а то когда этот дом рухнет, нам не удастся уже это сделать.

Дождевой мужик сел за стол и уставился на пьяницу.

— Ты что на меня так смотришь? — испуганно проговорил пьяница, — на меня нельзя так смотреть.

— Так, ничего. Думаю, зачем пить за твое здоровье?

— Ну а как же иначе, молодой человек, сейчас, в данный момент, мне это особенно необходимо, — сказал пьяница, опрокидывая очередной стакан, — понимаете, меня избили.

— Зачем?

— Э — э, несколько не правильная постановка вопроса. Вы хотите сказать "за что"?

— Нет. Зачем?

— Ну если угодно, зачем — за тем, что я изобрел, понимаете, я в некотором роде новатор... Ах, суки! — вдруг резко вскрикнул пьяница и ударил кулаком по пустой бутылке так, что она отлетела в другой угол, — понимаете, зовите меня Шофер, я это... , извините, о чем я говорил?

— Вы сказали, что вы шофер. — уныло напомнил дождевой мужик.

— Да, Шофер, это мое имя, если угодно. Так вот, понимаете, в моем автобусе было холодно и я, чтобы холодно не было, вывел в салон выхлопную трубу. Вот собственно, если угодно, за это меня и избили мои же пассажиры. Это было, дай бог памяти, зимой 1956 года.

В трактир вошла шумная компания и уселась за соседний стол.

— А вы знаете, какой сейчас год? — спросил дождевой мужик.

— Разве это имеет какое-нибудь значение, — раздраженно ответил его собеседник, — а что, какой год сейчас?

Мужик хотел ответить, но в этот момент пол посередине трактира с ужасным треском взломался и из дыры вылезло что-то вроде рыла рыбы — пилы. Посетители трактира в страхе шарахнулись в стороны, опрокидывая столы. Из дыры в полу ударил фонтан воды.

— Уж не сам ли это Потап!? — истошно закричал кто-то.

Раздалось грубое воронье карканье, наверху хлопнула дверь и по лестнице, со второго этажа скатился, весь в перьях, безногий дядя Ваня. В одной руке он держал придушенную ворону.

— Уже рушится, да? — с энтузиазмом поинтересовался он.

Его внимание привлек торчащий из пола прямой бивень с зазубринами.

— А это что?

С этими словами он впихнул обрубком ноги его назад в дыру. Фонтан воды тут же прекратился.

— Еще не рушится, нет ... — с огорчением промолвил дядя Ваня и стал взбираться вверх по лестнице.

— Смотрите! Смотрите! Он плывет! — донеслись крики с улицы.

Посетители трактира бросились наружу.

— Вот он, и он тоже и вон тот. — бормотал ко всему безразличный Шофер.

Дождевой мужик вместе со всеми выбежал из трактира. Толпа зевак, прыгая по крышам и капотам автомобилей, провожала что-то плывущее в воде. Они громко кричали, показывали на это что-то руками.

— Это сам Потап, это он! — кричали один.

— У тебя что, крыша поехала? — не менее громко кричал другой, — ведь сегодня воскресенье!

Дождевой мужик присоединился к толпе. Прыгая по автомобилям, ему волей — неволей несколько раз приходилось уворачиваться от озлобленных хозяев машин, которые, высунувшись из окон и дверей, лупили молотками и палками по ногам пробегающих, а затем сами присоединялись к ним. Толпа быстро разрасталась.

Все остановились над одним местом и раздался крик:

— Вот он, смотрите! Он заплыл в машину! Смотрите! Он сидит в ней!

Мужик протолкался к самому краю дороги и посмотрел в воду. Там, на дне лежала машина. Это был тот самый профессорский лимузин. В ней действительно сидело какое-то существо. Мужик видел что-то рыбоподобное, клубок шевелящихся щупалец и еще что-то, ни на что не похожее.

Иногда на фоне общего шума раздавался чей-то крик. Это кого-то нечаянно, а может и из любопытства (не съест ли его водяная нечисть?!) спихивали в воду. Упавшие, опасаясь того существа, что сидело в машине, быстро уплывали под дорогу, где выкарабкивались на висящие там жилища.

— Пора отсюда уйти, я думаю. — произнес сзади, над ухом мужика, кто-то спокойно и рассудительно.

Дождевой мужик обернулся и увидел "джентльмена" среднего возраста в темных очки и с совершенно лысым черепом.

"Он прав" — решил мужик и стал выбираться из толпы. Едва он влез на крышу старого автобуса, стоящего ближе к середине дороги, кусок края автострады, где бесновалась толпа, обломался, как кромка льда. Люди с машинами полетели в воду. Поднялся еще больший крик. Дождевой мужик поспешил назад, в трактир.

По дороге его кто-то все же ухитрился ударить молотком по ноге, а мужик ударил его каблуком в лицо и побежал дальше. Когда он бежал по крыше фургона, с которого были сняты колеса, его сшиб пролетающий вертолет. Мужик упал с фургона и поискал глазами камень или еще что-нибудь, но вертолет уже улетел.

Перед дождевым мужиком, лежащим между автомобилями, открылся люк. Это был вход в одно из многочисленных жилищ под дорогой. Из люка вылез какой-то человек, но заметив мужика, тут же залез назад и закрылся.

Дождевой мужик поднялся и прихрамывая пошел к трактиру.

Когда он зашел в него, Шофер все еще сидевший там, ударил по столу рукой и закричал:

— Мы на правильном пути, товарищи! Грейтесь, сучьи дети!

Кроме него в трактире сидел тот лысый человек в черных очках, которого мужик видел в толпе. Руководствуясь неизвестно какими соображениями, он сел за один стол с ним, напротив.

В трактире наступила тишина. Только Шофер глотал водку с коньяком. Лысый в очках сидел не двигаясь положив руки на стол перед собой и глядя поверх головы мужика.

От этого дождевому мужику стало как-то не ловко.

— Ах, суки! — закричал шофер, и по полу зазвенела бутылка.

Шофер упал, ударившись головой о стол, и заснул. Лысый сидел не шевелясь. Мужику сделалось не по себе.

— А я думал, вы не успели тогда уйти. — сказал он несмело.

— Я не летаю во сне. — после долгой паузы металлическим голосом проговорил лысый, дико кривя рот, и снял темные очки.

Дождевого мужика словно пронзило электрическим током. У лысого были налитые кровью, круглые, совсем не похожие на человеческие, ничего не выражающие, рыбьи глаза. Дождевой мужик моментально вскочил, опрокинул стол и бросился вон из трактира.

Отбежав метров двадцать, он остановился и оглянулся. Из-за горизонта, над болотами вставал, стреляя выбросами плазмы, огненный шар. Клубящиеся языки пламени рвались во все стороны. Это была соседняя планета. По болоту побежали красные огненные блики.

Здание гостиницы затрещало, перекашиваясь, стало наклоняться назад и обрушилось в воду. Из рефрижератора выскочил хозяин гостиницы и громко закричал.

Дождевой мужик одурел от всего происходящего и не знал, что ему делать. Он стоял, растопырив руки, широко раскрав глаза, а вокруг метались и бегали люди, с обломавшегося куска дороги доносились крики барахтающихся в воде. Наверху, над крышами автомобилей, на помосте, оглашая криками окрестности, веселый инвалид дядя Ваня гонял ворон. А еще выше, над дорогой, взад-вперед летал вертолет. С него что-то орали в мегафон. Сбоку заревел мотор, послышался звук удара и скрежет по металлу и чей-то истеричный вопль ужаса. Проломав ограждение, с дороги полетел в воду легковой автомобиль, а сумасшедший старик, тот самый, что пел о Потапе, тихонько сидел в стороне и водил пальцем по краям консервной банки, а потом облизывал его.

Дождевой мужик воспринимал все звуки как-то пульсирующе, словно то открывал, то закрывал руками уши. От этого шум бил его по перепонкам и голова звенела. Он побежал дальше по дороге, вперед, туда, где возвышалась огромная труба, в которой двигалась плененная Луна.

Огненная планета, наполняя атмосферу ревом, с дикой скоростью неслась по небу. Температура воздуха поднялась, стало очень жарко. Казалось, что вся дорога и болота в огне. Отблески слепили глаза бегущему мужику. Все это длилось минут пять. Планета пронеслась по небу и скрылась вдали, однако, не за горизонтом, а именно — вдали. Вслед за этим наступила непроглядная темнота.

Мужик прошел еще немного и растерялся окончательно. Он не знал, где право, где лево, в какой стороне начало дороги, в какой конец. По крышам автомобилей и убогих лачуг застучали камни. Начался каменный дождь. Мужик был наслышан о необычно сильных каменных ливнях в этом районе планеты. Иногда падали целые валуны. Везло лишь тому, кто находил в осадках, к примеру, голову античной статуи.

Опасаясь, что его забьет камнями, дождевой мужик заметался среди автомобилей. Вдруг кто-то схватил его за ноги и стянул вниз.

Опомнился мужик в темном помещении. Тот, кто стащил его, сказал ему:

— Пока не заберешь с собой десять миллиардов, не отпущу.

Мужик ужаснулся такой сумме. Но делать было нечего.

— Ладно. — согласился он и пошел вслед за аферистом-валютчиком по узкому, как ему казалось, бетонному проходу.

Мужик смекнул, что находится внутри опоры автострады. В стороне послышались приглушенные голоса:

— А ежели я пожелаю хлеба вкусить, дадут?

— Дадут.

— А ежели вкусить не пожелаю? Не дадут?

— Все равно дадут.

— Тогда я не согласен. Мне такое дело ни к чему.

— Но, Михель! Михель, постойте! Это не все! — запротестовал кто-то тоненьким голосом, затем раздался топот шагов по бетонному полу, и загремело ведро.

Мужик ощупью пробирался в темноте, Где-то рядом капала вода. Наконец тот, кто его вел, остановился и, обернувшись. сказал:

— А известно ли тебе, что у меня ... Вот бери.

Он протянул дождевому мужику большой мешок. Мужик взял.

— А теперь иди отсюда и забудь, где ты был.

— А дождь? Я подожду.

— Кончился.

Мужика с мешком несколько дюжих человек впихнули в люк наверх. Он оказался под днищем какой-то большой машины. Он не стал из-под нее вылезать, а положил мешок под голову и заснул.

Ему приснилось, что мешок наполнен головами статуй древнегреческих божков. Ему так и виделись их пустые глазницы.

— Встать! — закричал кто-то в самое ухо.

Мужик сделал попытку вскочить, но ударившись головой о днище автомобиля, снова упал на мешок.

Над ним склонился бородатый мужчина. В его бороде застряли кусочки капусты из борща.

— Встань, сволочь! — сказал бородач, — я ненавижу тех, кто спит, пока не взойдет солнце.

И сказав так, он ушел.

Дождевой мужик вылез из-под автобуса и потянулся. На востоке показался край зеленого солнца и через несколько минут снова скрылся. А еще минут через десять солнце взошло на северо-востоке и двигаясь зигзагами, поползло в зенит. Начался день.

Неподалеку лежал дядька и заламывая руки, кричал:

— Вкусил я хлеба! Вкусил!

При этом он конвульсивно дергался всем телом.

Дождевой мужик пожелал избавиться от денег, подошел к нему и сказал:

— Хош, за копейку, весь этот мешок отдам. — и протянул мешок и копейку.

Дядька польстился на столь малые расценки и взял копейку и мешок, не подозревая, что в нем.

Мужик, освободившись от груза, убежал дальше. А там, глядишь, и поймали его, но нет, вырвался он, и много еще чего было.

По прошествии многих дней, добрался дождевой мужик до середины дороги. Подивившись на торговца писуарами, он увидел следующее.

Дорога не всегда была вечной стоянкой, она бывала и дорогой. Взревели мощные двигатели и крупный трактор-бульдозер, который был выше обычного автобуса, двинулся вперед, расчищая коридор среди машин. Машины мялись, сталкивались, крайние падали с дороги в болото, ломались деревянные надстройки между автомобилями, обрывались бельевые веревки, нарушалась вся гармония установившейся жизни. И никто из жителей этого участка дороги не протестовал, кроме вездесущего дяди Вани, которому все было дозволено.

До слуха мужика донесся хриплый вороний крик и он увидел, как дядя Ваня, сидя на капоте трактора, заталкивает ворону со свернутой шеей в выхлопную трубу трактора. Но, чу! Раздался нравоучительный голос:

— Се не глушитель, се — инжектор!

Тогда безногий инвалид оставил безуспешные попытки остановить бульдозер при помощи дохлой вороны и измочился в лицо трактористу. Однако и это не помогло.

Совершенно внезапно спустился вертолет, который постоянно патрулировал дорогу и дождевой мужик с дядей Ваней были схвачены.

— Вот ты какой, дядя Ваня. — говорил мужик, сидя в вертолете, летящем над дорогой и ощупывая лицо инвалида руками.

— Ыгы-гы. — блаженно отвечал дядя Ваня, мол, вот он я какой во всех отношениях распрекрасный и дескать ножек у меня тоже нету, а ворон — падаль пакостную, не смотря ни на что, давлю!

Вертолет спустился на остров из автомашин насыпанный рядом с дорогой, и пойманных отвели в помещение, где посадили в клеть, напротив инспектора.

— Ну, кто из вас Мужик Дождевой? — осведомился инспектор.

— Не я. — поспешил ответить дядя Ваня.

— Это я и без вас, гражданин, знаю. — оборвал его инспектор.

— Кстати, о птицах... — не унимался дядя Ваня.

— Да что вы все о птицах, да о птицах! Вот ворон, сколько передушили.

— Птицы всегда правы, — молвил дядя Ваня, — ибо абсолютно прав лишь тот, кто ничего не утверждает.

— Согласен. — после долгих размышлений произнес инспектор, — но не до конца.

— А зачем? — вставил свое слово дождливый мужик.

— А вы, гражданин Мужик Дождевой, обвиняетесь в спекуляции. Вспомните, как неделю назад вы путем незаконных махинаций сбыли десять миллиардов.

Мужик вспомнил и поник головой.

— Так что, граждане, — продолжал инспектор, — сейчас прилетит вертолет, вас отвезут на лунную трубу и обоих на ней повесят.

— За что? — сдавленно произнес дядя Ваня.

— Его за валютные махинации, а вас за антигуманистическую агитацию, вспомните, как вы отзывались о голубе — символе мира.

— Пьян я был. — оправдывался дядя Ваня.

— Это еще более усугубляет вашу вину.

— Я воевал! — гордо вскинув голову, крикнул дядя Ваня и рванул на себе тулуп.

На тулупе, к подкладке его, изнутри был пришит холст, а на нем наколото много орденов и медалей.

— Вы этим, гражданин, не спекулируйте, — сказал тогда инспектор, — не для того вас Родина наградила, чтобы вы ее доверие не оправдали и награды эти опозорили. Давайте-ка их сюда!

Инспектор потянулся рукой к холсту, но дядя Ваня отпрянул и закричал:

— Не сметь! Не ты мне их вешал!

Прилетел вертолет и привез пойманного убийцу. Рассудили так, что убийца опаснее мужика, а трое в вертолет не поместятся и мужика отпустили, а убийцу с безногим дядей Ваней увезли вешать.

— Еще раз поймаем, обязательно повесим. — сказал инспектор мужику напоследок.

Дождевой мужик не знал, как вернуться с острова на дорогу, но тут на его счастье пошел дождь и он полетел.* (в том было его чудесное свойство — он мог летать в дожде, потому и дождевой; прим. Автора).

Мужик искал пристанище на ночь и ехидного вида человек посоветовал ему обратиться к такому-то. Мужик обратился.

— А за жизнь свою не опасаешься? — смерил его взглядом угрюмый на вид человек.

— Нет. — ответил мужик.

— Ну есть у меня одна ночлежка, — лениво, словно сознаваясь, сказал угрюмый тип, — только сперва дай расписку, что я тебя не завлекал.

— Зачем?

— Чтоб я мог предъявить, а там было прописано, что я тебя не завлекал и что за жизнь свою ты не опасаешься.

— Ладно, давай бумагу.

Мужик написал расписку.

— Подпишись.

— Зачем?

— Нужно.

— Мне лень.

— Все равно, подпишись.

Мужик поставил крест.

— Почему крест? — спросил содержатель ночлежки.

— Из принципа.

— Хорошо, пошли.

Он привел мужика в один из многих завалов, завел на самый его верх и ударом ноги распахнул перед мужиком дверь в трамвай. Трамвай стоял наклонно, на рельсах и был очень стар, помят и грязен.

— Вот, лезь, коли за жизнь не опасаешься. — пригласил он дождевого мужика, — и еще тебе скажу, хоть и злодей я, но честный. Ты это имей в виду.

Мужик пожал плечами. Содержатель ночлежки пошел прочь, бормоча себе под нос:

— Ишь ты, за жизнь свою не боится, расписку дал, ишь ты, впервые диво такое вижу.

Мужик осмотрел трамвай. Стекла в нем были выбиты уже давно, так как даже осколков нигде не было видно. Сиденья все были вырваны и выкинуты вон. С одного конца трамвай был сплющен, как от удара, а с другого привязан пеньковым канатом к грубой ржавой лебедке. Этот канат удерживал его на наклонных рельсах и не давал скатиться с завала вниз.

Мужик устроился на полу и заснул. Ночью ему спалось плохо, он то и дело просыпался. К тому же над болотами разразилась сильная гроза, без дождя. Молнии так и били в дорогу, в скопления железа. Кое-где возникли пожары.

Вдруг мужик услышал какой-то шорох. Он встал и осторожно выглянул в окно. При вспышках молний он увидел содержателя ночлежки с топором, крадущегося к лебедке. Он бормотал:

— Господи, прости меня грешного. Видишь ты, что делаю я это не корысти ради.

Раскаты грома заглушали его слова. Вот он достиг лебедки и крякнув, рубанул по канату. Трамвай скрипнул и пришел в движение. Звенящий грохот грома наполнил болота, ударило где-то совсем рядом. Трамвай громыхая летел вниз по рельсам с нарастающей скоростью. Дождевой мужик метался в нем. Он видел, что трамвайные рельсы упираются в другой завал автомобилей, Он понял, откуда на полу большое высохшее кровавое пятно, а чуть дальше на стене еще одно, более старое, понял, почему выбиты окна, почему сплющен перед.

Трамвай несся вниз, озаряемый молниями, в нем кричал мужик, а наверху, на завале кричал и прыгал содержатель ночлежки ...

На другой день три было потрясающих известия.

Первое, что безногий инвалид дядя Ваня передавил всех ворон, какие обитали на дороге.

— Как вам удалось избежать повешенья? — спрашивали журналисты.

— Воспротивился я тому, что вороны — птицы пакостные будут терзать мое тело и суд удовлетворил мою просьбу о помиловании. — отвечал дядя Ваня.

В заключение сообщалось, что дядя Ваня отправляется на материк, где продолжит удушение ворон.

Второе, ужасное существо рыба Потап, гоняло цельную толпу граждан, причиняло беспокойство и наводило страх, а под конец всех порешило, пощадив только старика, который его всегда воспевал, да уцелел в том районе дороги еще один человек — Шофер. Спасся он только благодаря тому, что поленился вылезть из обломков рухнувшего дома и так там и сидел, больше недели и до сих пор сидит, и достать его не могут.

Третье же известие, самое главное, состояло в том, что Землю наконец-то остановили и пустили вертеться в обратную сторону. В связи с этим было передано сообщение о принятии постановления партии и правительства "О мерах по неотложному изменению плана экономического развития на будущую стопятидесятилетку и повышению темпов строительства объекта "Маятник термоядерный"", приводящего планету во вращение против своей оси (о досрочной сдаче в эксплуатацию и пуске первой и последней очереди) и прилегающей к нему дороги, протяженностью 300 тысяч километров, которая должна, для надежности, несколько десятков раз обойти весь земной шар.

Это известие было встречено с пониманием, поддержкой, энтузиазмом и горячим одобрением. Бурные овации по поводу принятия этого постановления длились 75 часов 13 минут.

Дождевой мужик вернулся в Город. Снова потянулись нудные беседы с Эсмеральдом Соленоидом, явления с того света и прочее.

Мужик с отрадным чувством по сей день вспоминает роящиеся по ночам огоньки нечисти на болотах вокруг Дороги.

P.S. А смерти он тогда в трамвае избежал лишь благодаря тому, что одет был в два ватника. Это его только и спасло.

Postscriptum:

Я вынужден разместить это довольно инфантильное произведение ради соблюдения хронологии и последовательности (как никак, в нем содержаться истоки соответствующей мифологии). И все это связано с тем, что планируется многочастный "сериал": "Дорога", "Дорога-2", "Дорога-3. Lishasontia", "Дорога-4.Дорожные происшествия". Однако полного перевода "Дорога-3. Lishasontia" на данный момент не существует.