Рика — Бестиарий

Бестиарий.

Глава 1

Утро началось как всегда: горел забор, какие то насекомые инопланетного происхождения жрали газон, над дорогой была очередная пробка, мимо, поскрипывая на старом велосипеде, проезжал престарелый и абсолютно равнодушный к происходящему над ним почтальон. Он швырнул в меня газетой, газета разбила последний целый кусок стекла в моем окне, я едва успела отскочить, затем вернулась и крикнула ему вслед первое нецензурное слово, пришедшее мне в голову. Однако тут меня ждало полное разочарование, почтальон был не только стар и пофигистичен, еще он был абсолютно глух. Так что я могла бы спокойно орать ему вслед матерные поэмы, он так и не узнал бы о них. Я вздохнула и посмотрела на состояние дорожной пробки, владельцы столкнувшихся тарелок перешли от слов к делу, как минимум пять случайных тарелок валялось на дороге внизу и траурно горели, перемигиваясь с моим забором. Сами же воюющие не смогли нанести друг другу ни одного удара.

— Вот мазила — сказала я, когда владелец синей тарелки промазал. И пошла наливать себе кофе. Кофе игнорировал термос и остыл еще вчера, я вернулась к окну, смотреть развязку "звездных войн" дорожного масштаба и, отхлебнув из чашки, составила весьма нелестное мнение о самом невкусном в мире кофе. По вкусу он обошел даже "Нескафе". Тем временем владелец черной тарелки оказался более везучим, чем его оппонент и синяя тарелка весело горела внизу, рядом с пятью, о, шестью случайно попавшими под удар. Пробка рассосалась. Несколько эвакуаторов потушили тарелки (а попутно и мой забор) и утащили печальные останки пострадавших. Какой-то тип в зеленой тарелке выбросил в окно пакет из-под сухого пайка, в ответ он получил стакан с кофе. Конечно же, я не попала в него, однако и пакет до моего газона не долетел, его унесло ветром на соседский. Я прошла вглубь своего обиталища, перешагивая горы невероятного мусора. Дошла до заваленного чем-то дивана и села на край, спихнув с него часть мусора на пол. Окно, оставшееся совсем без стекол, печально зрило в никуда. Кажется, пришла пора сваливать отсюда. Год прошел с тех пор, как в зеленом небе растаял тот лайнер, с тех пор, как меня просто выкинули на Ялте — самой мерзкой планете Вселенной. Год я прожила на окраине какого-то города, на окраине какого-то государства на грязной планете на окраине какой-то системы, на самом краю Вселенной.

Это был не самый веселый год, как я его смогла прожить, было чем-то сверхъестественным даже для меня. Какая судьба постигла Айю, Ио и Такуйю, мне оставалось только гадать. А может... хватит предположений и домыслов? Я нервно сцепила пальцы, пристукивая по полу носком ботинка. Затем встала и подошла к окну, обгоревший забор напоминал мне что-то неприятное. Я вылезла на улицу и посмотрела вверх, небо Ялты всегда было скрыто за облаками, но там, за ними, солнце...

Я пошла к калитке, попутно отправив в недалекий полет одно из насекомых, уничтожавших мой газон, сильным пинком. Обиженно шипя, насекомое продолжило жрать траву у забора. Мне стало немножко стыдно за некорректное обращение с ним, но его невозмутимое поедание газона убедило меня в его лояльности. Я вышла на дорогу, закрыла за собой низенькую калитку и уставилась на свой дом. Он был столь же жалок на вид, как и его владелец. Он пал так же низко.

— Да ну надо же — сказала я вслух и пошла в сторону единственного в окрестностях аэродрома. Давно пора было сделать это, я собиралась встретиться со своими друзьями. Наполеоном и Ямазаки, хотя я и не знала, куда доставил их тот лайнер, а значит, сначала, надо было вернуться на Алкотелию и попутно узнать что-нибудь о Такуйе, Ио и Айе. А там... а там посмотрим! Я слабо представляла, что и как буду делать, но чувствовала сильнейшую необходимость действовать, а, значит, способ найдется. Как говориться — "кто ищет, тот найдет", а уж что именно, дело второстепенное. Дорога до аэродрома была продолжительна, как "Санта-Барбара" и столь же понятна. В голове вертелась песня "...и сниться нам не рокот космодрома...". Правильно, мне уж год, как ничего не сниться. На попытку вспомнить весь текст этой песни, в голове всплывала масса фраз и отрывков из местных гимнов, под музыку "Землян" звучала довольно жутко. Я шла вдоль обочины, по привычке, скорее всего, потому что население Ялты предпочитало воздушный транспорт, игнорируя весь дискомфорт подобного рода передвижении от бесконечных пробок, аварий и стычек с применением лазеров (как этим утром) и заканчивая неприятностями с воздушным ГИБДД. С моей точки зрения воздушный транспорт отличался крайней ненадежностью, старые модели (на которых разъезжало более 75% населения Ялты) были лишены самостоятельного магнита и, если кончалось топливо, вы вполне можете упасть. Однако жители Ялты были столь же упрямы, сколь и глупы. Я пребывала в уверенности, что сюда ссылают все отбросы с других планет, шанс улететь с Ялты равен проценту вероятности, который равен проценту вашей удачливости, поделенной на закон подлости и все это помножить на закон случая. Таким образом, мы можем получить следующую картину %В = %у:9х4, где В — вероятность возможности, у — ваша удачливость, закон подлости всегда равен 9ти, а закон случая 4ем. То есть в моем случае это будет %В = 40,5:9х4 = 18. 18% вероятный процент моего шанса свалить отсюда. Эту формулу я вывела за время своего пребывания на Ялте, процент моей везучести равнялся сорока с половиной, закон подлости всегда равняется девяти, а закон случая четырем. Все это было столь же странным, сколь и логичным. Если призадуматься, это чем-то похоже на смысл жизни, а смысл жизни, как известно, сорок два. Это давно вычислил суперкомпьютер из "Автостопом по галактике". Мне подумалось, что я сама чем-то похожа на персонажа этого фильма. Не хватала маниакально-депрессивного робота и навороченного корабля с капитаном-придурком. Ему и две головы не помогли. Я фыркнула, и посмотрела вверх, кажется, будет дождь; по состоянию неба Ялты было трудно понять, будет дождь или не будет, по большому счету это никого не волновало. Пожав плечами, я пошла далее. В голове вертелось больше мыслей, чем я могла осознать — мысли о прожитом годе, событиях и людях (и не людях). Неожиданно мне захотелось развернуться и убежать обратно в свою замусоренную, но такую привычную нору.

— Что я делаю? — я села на бордюр и схватилась за голову — конечно же, я не могу вернуться, иначе получиться, что я все-таки сдалась! — моего дара убеждения не хватало даже на таракана, я нервно раскачивалась и рассматривала пыль на дороге, тщетно пытаясь высмотреть там ответ.

— Эй, сдается мне нам по пути — подняв голову, я обнаружила загорелого землянина мужского пола. Он был высоким блондином в старом балахоне и свободных брезентовых штанах, обрезанных, точнее оборванных пониже колена. Он говорил на автоматическом языке; за год я научилась распознавать 17ть языков, а знала только два — русский земной (а был еще и галактический) и автоматический. Автоматический я знала еще с предыдущей жизни, что-то говорило мне, что я знаю еще и родной язык, но какой именно я затруднялась сказать, ибо разговаривающих на нем я не встречала. Я даже названия родной планеты не помнила, поэтому давно оставила надежду вернуться туда. Возможно, её и не было никогда, планеты этой. Так вот, блондин стоявший передо мной в драных кроссовках "найк", снял очки, похоже, хищенные у какого то летчика времен второй мировой и улыбнулся.

— С чего это ты взял? — его вид полностью отрицал обращение на "вы", он располагал к фамильярности, мне это не понравилось. Возможно, я была слишком официальным человеком и обращение к этому типу на "ты" было чем-то вне моих понятий... но обращение к нему на "вы" было сверх моих возможностей.

— Дайте-ка я угадаю, ты мылишься свалить с этой планетки, — сказал он, воззрившись в серые небеса — а я набиваюсь к тебе в попутчики — добавил он.

— Спасибо, мне и одной замечательно — ответила я, вставая и обнаруживая, что мерзавец ростом не уступит Наполеону, " ну и верзила!" — он меня поразил.

— А не похоже — заметил блондин — меня зовут Ян, оч приятно

— Миа, взаимно — ответила я раньше, чем сообразила. Если б я была кошкой, шерсть была бы дыбом. "Это же надо было!" — рассердилась я и быстро прошмыгнула мимо Яна

— Подожди, рыбешка! — я покраснела и прибавила шаг, на межгалакте мое имя означала именно "рыбешку", однако чем ответить было.

— Я не люблю лягушек! — отчаянно воскликнула я, прибавляя шаг. На том же межгалакте имя "Ян" означало "лягушонок".

— Не многим лучше рыбешки, да? — он поравнялся со мной, я бросила на него взгляд и, неожиданно, на меня напал приступ неудержимого смеха

— Черт с тобой, — сказала я, отдышавшись — если так охота, иди рядом — почему-то поднялось настроение и невыполнимое показалось вполне реальным.

" Что ж, 18% против 9% " — итого у меня и закона подлости по 2% шанса.

— Значит 18 и 2 — пробормотала я.

— Чего? — переспросил Ян, я мотнула головой, и мы шли далее под аккомпанемент рассказа Яна о сырой пицце в "одном пабе, том, что за углом автозаправки" на предыдущей планете, с которой его сослали на Ялту. Пицце, которая всегда была полусырая, и её ингредиенты приходилось ловить, потому что они предпринимали попытки побега. Я заметила, что было бы странно, если бы пицца позволила так легко себя съесть, на что Ян ответил, что пицца была непротив, но некоторые её составляющие выражали несогласие... вскоре разговор приобрел такое отсутствие смысла, что уловить суть было чем-то немыслимым. Какой то бредовый спор о разногласиях между пиццей и её компонентами перерос в обсуждение нелепостей межгалактического языка и все это вытекло в осуждение эмиграционной политики в данной галактике и Вселенной, в общем. Связь между пиццей, межгалактом и политикой была крепкой, но неуловимой. Мне же она казалась вполне очевидной в течение всего разговора. В последующие за этим три часа я полностью соответствовала своему имени в межгалактическом диалекте — Ян просто не давал мне и слова вставить. За эти три часа я узнала много нового, например, о том, что скоро выборы Вселенского президента, а выборы Галактических президентов уже прошли и что в системе Олимпа (крупнейшей системе в этой части вселенной) в президентах оказался какой то чрезвычайно пробивной выходец с Земли. Его друг стал министром, о том, что в системе Феникса — двойной звезды была гражданская война и три планеты были вырезаны под корень тамошними националистами, на этом фоне процветал недавно изобретенный сорт фиолетового сыра, который еще и тараканов отпугивал, и будильником служил, и светился в темноте. Единственный вопрос оставался в одном, а можно ли его есть. Потому что, какая то часть сыра подавала признаки сознания, а подобные вещи, по Межгалактическому Кодексу питания, нельзя употреблять в пищу, без разрешения носителя этого самого сознания. Глупее мог быть только закон о запрете поедания пиццы в общественных местах после часа дня, или закон, запрещающий аллигаторам шляться по городу без намордника, поводка и паспорта. Очевидно без хозяина, но с паспортом и в наморднике они шляться могли, но, видимо, законопослушные аллигаторы еще не вылупились. Мне, конечно же, нетерпелось узнать о том, как протекает расшифровка древнейшего штрихкода с бутылки, найденной где-то у одной из старых черных дыр в системе Медузы. Несомненно, я не смогла бы считаться просвещенным человеком, если бы не узнала о новой породе волосатых слизняков считавшихся вымершими. Ян был ценнейшей находкой для любителя сплетен, столько слухов мне не собрать за все мои восемь жизней, даже если я буду обладать ушами чебурашки с уровнем слышимости ультразвука. Пока мы шли, я успела придумать сорок восемь методов экзекуции и четыре способа скоросшивания без иголки и ниток. Я не думала, что моя фантазия способна набрать столь заоблачную высоту полета и столь сверхзвуковые скорости. Когда слухи глобального масштаба закончились, Ян перешел к рассказу о своей непростой жизни. Спустя три с половиной часа после знакомства с ним, я уже знала имена всех его родственников вплоть до прапрапрадедушки, сделавшего себе двадцать четыре операции по омоложению женившегося тринадцать раз. Не говоря уже обо всех прочих; из-под подобного мусора я выгребла следующие факты — Ян родился на Земле, ему 24ре года, на Дельте, первой планете, где его высадили, оказался благодаря четвертой спасательной бригаде Сатурна, это показалось мне знакомым, но вспомнить не удалось. С тех пор он семь раз менял планету обитания и в итоге оказался на Ялте, где провел полгода, по истечении которых пришел к выводу, что в этот раз стоит слинять побыстрее.

— Кстати, идти на местный аэродром не имеет смысла, ибо он уже две недели, как закрыт на бессрочный ремонт — неожиданно сказал Ян — предлагаю свернуть налево, по пересеченной местности добраться до железной дороги, а там поймать поезд до столицы, если нам повезет, то успеем на Межгалактический экспресс до Геры, это в системе Олимпа, про которую я говорил...

— Мне надо на Алкотелию — сказала я, остановившись, новость об аэродроме несколько сбивала с толку

— На Гере можно пересесть и добраться до Алкотелии на перекладных — немедленно нашелся Ян, мне пришла в голову мысль, что он бросит меня, едва мы окажемся на Гере, что ж, с другой стороны, тогда мне не придется спорить с ним о пицце.

— Ладно, уквакал уже — рассеянно сказала я — куда нам? — Ян пропустил мимо ушей неуклюжую колкость и повел меня к железной дороге, о существовании которой я узнала пять минут назад.

— В крайнем случае, покатим по старой дороге на дрезине — я заинтересовалась, ибо за свою жизнь видела дрезину только в кино, раз... или два. И с тех пор мечтала на ней прокатиться. "Интересно, каков процент вероятности у Яна" — подумалось мне.

— Расскажи о себе — неожиданно сказал Ян — ты с Земли и...

-Я с Земли — согласилась я — где мирно просуществовала восемь месяцев в психиатрической лечебнице №15, после чего вместе с моими друзьями совершила побег и попытку самоубийства, закончившуюся прибытием на Алкотелию, а там разрушение летающего города, вердикт властей и вот я здесь, где гнила последний год.

— У, как мрачно — только и заметил Ян после моего рассказа. Больше он ничего не сказал, судя по его лицу, он составлял в голове планы по захвату Вселенной, не меньше.

Далее мы целых полтора часа прошагали в молчании, за это время мои уши успели частично реабилитироваться, я думала о том, каким образом попаду на борт межгалактического экспресса. А Ян, судя по всему, все еще строил какие то глобальные планы. Вскоре перед нами вырос глухой, бетонный забор, метров семь в высоту, лично я понятия не имела, как его преодолеть. Судя по лицу, Ян тоже.

— Идей нет — сказал он — но будут — Ян сел на траву и стал думать, я последовала было его примеру, но тут всего в нескольких шагах от нас возник человек, которого я меньше всего ожидала увидеть. Призрак Алекса не являлся мне с того самого злополучного дня, когда взорвался (не без моей помощи конечно) летающий город-ловушка.

— Алекс? — Ян удивленно воззрился на меня, а я таращилась на призрака. Алекс указал на стену и помахал мне рукой, я ничего не поняла и пошла к нему, однако он исчез. Когда я подошла к месту, на которое он указал, я увидела в зарослях травы собачий лаз.

— Все гениальное просто — пробормотала я, сев на корточки. Лаз был прорыт довольно крупной собакой, судя по всему, но все-таки, достаточно ли крупной для человека? Проверим.

— Что бы ты там не делала, заканчивай побыстрей, я придумал, как перелезть забор — крикнул Ян

— Ага — отозвалась я, продолжая сравнивать размер лаза со своим. Когда я подняла голову, Яна нигде не было.

"Во дает, неужели как-то перелез?" — удивилась я, — "в таком случае мне никак нельзя отстать!" — мысль о том, что я могу остаться одна нервировала, потому что запасного плана не имелось; покончив с нерешительностью, я полезла в лаз. Должна признаться, ранее мне не доводилось изображать червяка, но именно этим пришлось заняться теперь. "Я — червяк, я — червяк..." — с этой мыслью я проползала под забором и две минуты спустя, несколько ободранная и грязная, как тот же червяк, я выползла в зарослях местного сорняка по ту сторону забора.

— Эй! Почему ты МНЕ не сказала, что там ЕСТЬ лаз?!! — рядом со мной с неба свалился Ян — Я через забор полез! — понятия не имею, как ему это удалось, с моей точки зрения, это был копперфилдовский трюк. Просто герой.

— Я не успела — честно сказала я — ты упрыгал раньше — у Яна запылали уши, очевидно торопливость — одно из его не самых лучших качеств. — С другой стороны, это не имеет значения, если цель уже достигнута — добавила я.

— Логично — согласился Ян, — а вон и наш транспорт — он указал на длиннющий состав, приближающийся к нам со скоростью престарелой гусеницы. — У него здесь трехминутная заправка, если поспешим, успеем — и мы поспешили к месту предполагаемой остановки поезда. Ян напомнил мне Наполеона сейчас — абсолютно такая же нечеловеческая длина шага, а пять минут спустя я безнадежно отстала от своего попутчика. Обернувшись, Ян резко остановился и дождался, пока я нагоню его.

— Если не успеем, следующий поезд будем два дня ждать! — сердито воскликнул он

— Ну извините, — запыхавшись, воскликнула я — в отличие от некоторых я не могу делать шаг по два метра! — Ян посмотрел на поезд, который уже остановился

— Эх! — только и сказал он, затем подхватил меня на руки и побежал к концу поезда, который давал предупредительный сигнал об отправке. Я не знала, что люди способны развивать такую скорость. Так или иначе, мы успели. Ян запрыгнул в последний вагон уже отъезжавшего поезда, и мы покатились по деревянному полу.

— Вау — только и сказала я, садясь, Ян не торопился последовать моему примеру и продолжал валяться на полу. Оглядевшись, я увидела, что мы находимся в пустом вагоне, абсолютно пустом вагоне. Это показалось мне странным, в любую минуту могли войти какие-нибудь типы и... что тогда?

— Спокуха, рыбешка — сказал Ян, не поднимаясь с пола — последние вагоны всегда пусты, держу пари, у нас и соседи есть, не пропадем. — Полежав с минуту, он сел и очень серьезно посмотрел на меня. — Со мной не пропадешь — добавил он и подмигнул. Я пожала плечами и начала отряхиваться от мусора и земли, в волосах застрял пучок травы, какое то насекомое копошилось в кармане; выкинув жука в щелку и вытряхнув вместе с ним пригоршни две земли, я обнаружила, что моя туника разошлась по шву аж до подмышки. " Что ж, на неопределенный срок, это крутой дизайнерский ход" — подумала я. Шорты мои находились в лучшем состоянии; в целом же, стоило бережнее относиться к одежде. Запасной я не взяла. " Как всегда, крайне непродуманный ход" — несколько огорченно подумалось мне. Ян извлек из внутреннего кармана... трубку! Самую натуральную курительную трубку, зажигалку(!) и пакетик какой то травы (по виду "пыль с индийских дорог" — так я называла слишком мелко перемолотую траву).

— Табак — многозначительно сказал Ян, если честно, я ему не поверила. "Растоман" — был мой диагноз, Ян щелкнул зажигалкой и по вагону поплыл запах яблок. Мне тут же представился яблочный сад в цвету под аккомпанемент песни Баскова " Яблони в цвету". С такими мыслями поезд уносил меня куда-то к черту на кулички, с какой то стороны, я и не уходила никуда, с куличков этих. Может быть, сейчас — мой шанс? Тогда нужно перестать бояться и вперед, на абордаж межгалактического экспресса до Геры!

       Мерный грохот колес, полоска неба в просвете между досок стены, пучок сорняков в руке, тающий аромат яблок — таким запомнилось мне это путешествие на поезде. Я сидела, прислонившись к стене, Ян сидел напротив, мы оба смотрели в никуда. Час, второй, третий — в голове пусто, как в старой жестянке из-под печенья. Полоска света в щелке начала угасать, сколько же нам ехать. И есть страшно хотелось, но сказать об этом... да ни в жисть! Я не хотела оказаться слабее, чем Ян. Я не хотела понимать этого, но, кажется, такие путешествия совсем не для меня. Я, видимо, из тех людей, которые вечность могут прогнить в дыре, вроде Ялты, довольствуясь одними сожалениями о несбывшемся... но... разве не поэтому я все-таки сделала тот шаг через разбитое окно? Даже не потому что я так сильно скучала по Наполеону и Ямазаки (хотя я и впрямь переживала за них), я пошла, потому что не хотела быть жалкой. Потому что, если сожаления о разлуке могут заменить дорогих мне людей, я не стою того, что бы они могли пожалеть обо мне. Если грусть о несвершившемся может заменить мне этих людей, я не стою их. Как низко можно пасть, прозябая с мыслью " я ничего не могу сделать" и оправдывая ей свое бездействие. Я больше не хотела быть таким человеком, такой человек попросту не достоин. Проведя год в самом жалком существовании, я хотела выбраться из этого, я хотела быть достойной своих друзей. А раз так, я не могла жаловаться на трудности и испытания, выпавшие на мою долю. Просто, иногда, это было... это было так трудно! Но я не хотела жаловаться, как всегда делала, я хотела стать кем-то, кому и в голову не пришло бы пожаловаться, такой человек, с моей точки зрения, был ближе к Сильному человеку, которым мне так хотелось стать. Потому что только тогда я стану достойна быть рядом с теми, кто мне так дорог.

— Есть охота — задумчиво сказал Ян, кажется, его подобные цели не беспокоили. Я смолчала. Поразмыслив, Ян встал и пошел в конец вагона, отодвинул дверь и проскользнул внутрь. Я удивленно пялилась в темноту прохода, что там может быть? Вряд ли продуктовый склад, а жаль. Я посмотрела в потолок и стала мечтать о тарелке тушеной картошки и поджаристой куриной ножке. Неожиданно, перед моим носом возникла железная, консервная банка.

— Пшенная каша со стручками сладкой фасоли — подняв голову, я увидела Яна — немножко одолжил у машиниста — что он имел в виду, я уточнять не стала. Взяв банку, я во все глаза уставилась на блондина. Он сел напротив, достал из кармана помятую ложку и принялся поедать содержимое своей банки. Я огляделась, у меня то в запасе ложки не имелось, однако, небольшая щепочка показалась пригодной заменой. Я не слишком брезглива.

— Можно спросить? — обратилась я к Яну, немного погодя.

— А? — он поднял голову

— Что тебе понадобилось на Гере? — я поставила банку рядом с собой — Если честно, я не верю в твое желание помочь мне добраться до Алкотелии. Какая твоя настоящая цель? — Ян почесал бородку и ухмыльнулся

— Твоя правда, рыбешка, я совсем не так благороден, как мне хотелось бы, на Гере есть человек, которого я очень хочу увидеть — ответил он — но на Алкотелию я тебя отправлю, обещаю! Но, моя очередь, что ты ищешь там? Планетка не многим лучше Ялты.

— Я ищу след — ответила я — там я потеряла трех друзей и оттуда улетели в неизвестность еще два моих друга.

— Большая редкость, — заметил Ян — с Алкотелии редко что улетает, в прошлом году оттуда улетел лайнер в систему Олимпа, кто знает, может именно там твои друзья? — я уставилась на Яна, Наполеон и Ямазаки в системе Олимпа? Может даже на Гере? Тогда, возможно, мой шанс найти их существенно возрастал. Я почувствовала сильное волнение, захотелось немедленно оказаться на Гере и спрашивать всех подряд.

— Мы обещали друг другу всегда-всегда быть вместе, даже если не видим друг друга — я огляделась, стало совсем темно

— пожалуй, стоит отдохнуть — сказал Ян.

— А если нас обнаружат? — спросила я, прежде чем лечь, используя локоть вместо подушки

— Ну и что — уже сонно пробормотал Ян — выкинут где-нибудь, подождем другого поезда — и тут же захрапел. Я долго смотрела в темноту, прежде чем уснуть.

Наутро Ян меня растолкал

— Эй, рыбешка, все на свете проспишь! — я села и только тогда открыла глаза и уставилась в стену, пытаясь проснуться.

— А мы что, уже приехали? — спросила я

— Хех, торопыга! — фыркнул Ян — еще полдня ехать, на вот, прогулялся утром — он протянул мне леденец на палочке, яблочный леденец на палочке.— Эй, ты чего?! — он был бесконечно удивлен, когда я вдруг расплакалась — ты не любишь леденцы? — я покачала головой. Просто в этот момент мне так остро не хватало Наполеона и Ямазаки, что я не могла сдержаться. Хотелось даже вновь оказаться в старой психушке, может и вдали, но там мы могли бы быть хотя бы на одной планете. Хотя бы так.

— МЫ непременно найдем их — Ян погладил меня по голове — странно, но, кажется, я не смогу бросить тебя на произвол судьбы, забавно даже — я вытерла слезы, вот и ладно. Теперь я верила в то, что мы непременно встретимся. Хотя бы издалека, снова увидеть, убедиться, что все хорошо, я была бы счастлива и этому. Теперь я стала сильнее и непременно найду их!

Однако жизнь научила меня и такой штуке — одной лишь решимости мало, для того, что бы получить результат. Нужно приложить массу усилий, и никто не даст гарантий, что они не окажутся напрасными.

— Ага! Я так и знала, что ты собирался это сделать — тихо сказала я — вопрос, ты и один бы мог добраться до Геры, меня то нафиг с собой потащил? — вот что стало мне дико интересно

— Еще ни разу не смог пройти мимо заблудившегося котенка — закатив глаза, выдал Ян, чем поверг меня в некоторое недоумение. Почему-то мне было сложно представить этого верзилу в окружении котят. Напоминало хоровод детишек вокруг двухметровой елки, имеющий вид блондина с хвостиком и бородкой, за которую постоянно хотелось дернуть.

Я посмотрела на леденец, интересно, думают ли ОНИ обо мне? Хоть немного? Я вспомнила, как медленно, но неумолимо проезжал мимо громадный лайнер, как он растаял в зеленой глубине. Ян поскреб подбородок и завалился спать, помедлив, я последовала его примеру. Примерно через час я проснулась. Поезд мчался на жуткой скорости и горел. Периодически раздавались звуки выстрелов.

— Что это — сонно спросил Ян — на нас напали бандиты?

— Похоже на то — я озиралась, пытаясь что-нибудь понять, за стенами гремело

— Интересненько — пробормотал Ян — Интересненько, что же дяди федералы везут здесь такого?

— Фе... так мы на федеральный поезд сели? — изумлению моему не было предела, — не думала, что на подобный поезд так легко проникнуть...

— Проникнуть не трудно, выйти попробуй — сказал Ян, — сдается мне, надо бы нам линять отседова — я была склонна с ним согласиться. Он подошел к двери, отодвинул её и, высунувшись, тут же захлопнул

— Плохо — изрек он

— Сосем? — поинтересовалась я

— Совсем — утвердил Ян, — идем-ка так — он повел меня в соседний вагон. Мы прошли вагонов пять, пока лазерный луч не распилил очередной вагон пополам, мы оказались в горящей части. Половины поезда начали отходить друг от друга,    вдоль уходящего поезда летело несколько флаеров с бандитами. Ян схватил меня за руку.

— Плохо — он повторялся, вокруг нас были облака дыма, становилось несколько жарковато. Неожиданно Ян осклабился и повернулся ко мне

— Что? — его взгляд предвещал нечто нехорошее, и оно случилось. Ян схватил меня в охапку и сиганул за пределы поезда

"Ну вот" — промелькнула мысль и тут же захлебнулась холоднющей водой. Вынырнув, я несколько секунд бестолково трепыхалась, прежде чем вспомнила, что умею держаться в воде. Теперь можно было оглядеться, Яна нигде не было видно, хотя мы прыгнули вместе, я не могла припомнить, в какой момент он меня отпустил, если он погиб, было бы весьма и весьма печально. " Черт, засранец, ты обещал доставить меня на Алкотелию, обещал, что мы найдем моих друзей " — я заметила берег и уныло стала грести к нему. Выбравшись из воды, я еще раз поискала Яна взглядом, но никого не обнаружила. Стало не по себе. Я села на щебень, который здесь замещал песок и, дрожа на вечернем ветру, смотрела на водную гладь. Быстро темнело, пошел дождь.

— Ну вот, закон подлости сделал свой ход — сказала я, обняв колени — как же мне ответить ему? — интересно, отчего же дождь соленый? — Кажется в этот раз, я — пас — я упала на бок и рассеянно уставилась на гальку перед носом. Она была черной, с рыжеватыми проплешинами. Так всегда, когда я начинаю во что-то верить, оно немедленно стремиться обломать меня. Знакомая вещь для таких, как я, но, неужели солнце не улыбается таким? Неужели? Я закрыла глаза и попыталась ни о чем больше не думать, однако мысли так и лезли в мою бедовую голову.

" А может так и надо? Я поваляюсь здесь, затем встану и продолжу свой путь. С Яном или без, что вероятней. Я должна идти к своей цели, потому что... я обещала себе стать сильной, разве нет?" — я резко села и поплатилась — по голове, будто толковым словарем Даля ударили.

— Правильно, так даже лучше — бормотала я, вставая — я опять это сделала, я снова положилась на кого-то большого и сильного... и снова потеряла его... парадокс — я усмехнулась и посмотрела в плачущее небо Ялты — ЧЕРТ! Как я ненавижу тебя, дрянная планетка!!! — я изо всех сил ударила ногой по гальке и, вскрикнув, прикусила губу — острый камень прошил подошву моего тапка и вонзился в стопу.

— Смотрю, ты отвечаешь мне взаимностью — сказала я, выдернув камень. Н-да, теперь далеко не убежать. Это мне что-то напомнило, — иди, бреди, ползи, только начни, наконец — откуда эта фраза, не могу вспомнить. Но сейчас мое бедственное состояние особенно остро ощущалось мной. Нога болела, голова болела, болело все, что имело такую способность.

— Это называется "S.O.S." — что-то тяжелое упало на мою многострадальную голову... стоп! Не верю ушам своим... я подняла взгляд... СТОП! Не верю глазам своим!!!... Чему же мне верить? Надо мной, с основательностью Фудзиямы стоял Ян. Помятый, избитый, но вполне материальный.

— Вау, — только и сказала я

— Надо спешить — ответил Ян и мы пошли наверх по насыпи, я шла, смотрела на его спину и понимала, что всегда буду искать кого-то большого и сильного, что бы, глядя на него и самой стать чуточку сильнее. Я всегда буду искать того, кто будет вести меня, что бы однажды вести самой. Быть на равных. Быть на равных с целым миром, со всей Вселенной. В этом нет ничего предрассудительного. Это слабость, которую можно преодолеть со временем, хотя бы оно у меня есть!

Однако боль в ноге переключила меня с бравых мыслей на бытовой уровень. Н-да, мыслями раны не затянуть, жаль.

Ян обернулся и озадаченно посмотрел на мою ногу

— Не стоило бить насыпь — сказал он, я посмотрела на него и пожала плечами. Он прав, что я могла тут сказать?

— Скоро автобус прямиком до аэродрома — сообщил Ян, кажется, его процент удачи составлял 78%. Что тут скажешь.

— Здорово — только и сказала я. Мы продолжали подниматься по насыпи и через 10 минут оказались на автотрассе. На остановке воздушной автотрассы, если уточнять. Выглядело, как останки старой трамвайной остановки на Земле, я села на скамейку — стоять было выше моих сил. Ян сел рядом и продолжал усиленно смотреть в небо. Стемнело совсем, сегодня был самый короткий день на Ялте, значит, это будет самая длинная ночь в году, ну надо же...

— Эй, лягушонок, сегодня ровно год, как я на Ялте — сказала я

— Мне тебя поздравить? — поинтересовался Ян

— Не стоит — ответила я, мне живо все вспомнилось. В ту ночь дождь лил, как из ведра, все вокруг было страшным и меня тащили куда то по такой грязи, что в итоге я была похожа на грязевика (грязевик — нечто вроде аналогового снеговика; прим. автора). Шумели моторы аэробуса, гремела полуотвалившаяся подвеска, я тряслась в уголке, а тот, кто тащил меня, беспечно пересмеивался с напарником. А потом меня просто выбросили у развалины с надписью — " дом " — очевидно, что бы я не прошла мимо. Было больно — представители власти на Ялте не отличались вежливостью, а, также, умом и сообразительностью. Было страшно, я не знала даже, где я, к тому же мимо проезжал почтальон, немедленно запустивший в меня газетой с кряканьем " понаехали тут". " Больно надо было!" — крикнула я вслед, но, как я поняла позже, он все равно меня не слышал, даже если и имел такое желание, в наличие которого я сомневалась. Однако этот старик мне помог, пусть и против своей воли. Из газеты я узнала, где я и насколько сильно завязла. Особенно остро это ощутилось на следующее утро, когда во двор свалилась горящая тарелка и подожгла забор. Мой "дом" находился в трех с половиной метрах от воздушной автострады. Вскоре аварии и разборки стали чем-то привычным, хотя мне очень скоро надоело чинить забор. После такого вывода я просто дожидалась, пока он сгорит (на это уходила неделя, никак не больше) и ставила новый — это и было моим основным занятием на Ялте. За время моего проживания в том районе, мой многострадальный газон 145.278 раз становился жертвой павших и упавших тарелок. Количество тарелок мной подсчитано не было. Я сбилась где-то на ста тысячах семидесяти двух с половиной — одна из тарелок свалилась на спорную территорию — мою и соседскую. После горячего спора с соседом тарелку было принято посчитать пополам.

— Хотя дата довольно памятная — пробормотала я. Через час я начала засыпать, упершись в остаток стены спиной. Вскоре я заснула совсем.

Разбудил меня резкий гудок, затем донеслось шипение и появилось ощущение, что я куда-то еду. Открыв глаза, я увидела, что нахожусь в салоне аэробуса и, в данный момент, лежу на скамейке, головой на чьих то коленях.

— Ян? — я подняла взгляд и подскочила. Вместо бородатой физиономии Яна, я обнаружила детскую головенку. На меня смотрела пара любопытных, блестящих темных глаз. Светлая челка спадала ему на лоб, и он постоянно её убирал.

— Привет — сказал он — Яна здесь нет — я села и уставилась на него.

— Почему это...? — я все никак не догоняла ситуации.

— Он велел мне доставить тебя в космопорт — ответил пацан — он встретит нас там.

— Э — моя сообразительность напрочь мне отказала.

— Меня зовут Шин — представился он — а ты Миу

— Миа — поправила я

— Миу мне нравиться больше — невинно ответил пацан

— Почему Ян не поехал со мной? — поинтересовалась я

— Ты уснула — Шин посмотрел вверх — и он решил кое-что уточнить

— А что, мне нельзя было спать?

— Конечно, нет

— Что за бред — пробормотала я и снова легла на скамейку, головой на услужливо подставленные колени Шина.

— Никто не отрицает — заметил он — жизнь — это самый страшный бред. — Я была склонна с ним согласиться. На этом месте меня вновь сморил сон.

Когда я проснулась во второй раз, аэробус стоял, подняв взгляд, я увидела, что Шин крепко спит.

— Простите, вы не выходите? — спросила меня странного вида дама — это космопорт, конечная — я села и толкнула Шина

— Эй, мы прибыли — он не отреагировал, ну и ладно, где-то здесь меня должен был встретить Ян. — Ну и спи дальше, пока-пока! — я вышла и огляделась. И впрямь космопорт, только какой-то странный, словно недавно отстроен и едва открылся.

— Что... — я не успела даже додумать мысль, когда два здоровенных дядьки в черных костюмах схватили меня под мышки и с самыми естественными лицами закинули в черную тарелку.

— Фу, как грубо — пробормотала я садясь. Внутри было просторно, дорогущая отделка салона подсказала мне, что я во что-то влипла, во что-то неприятное. От водителя я была отгорожена титановым стеклом, двери наверняка были заблокированы, с другой стороны, даже если и нет, мне от этого легче не становилось — тарелка не машина, из нее не выпрыгнешь, какой идиот, не страдающий суицидальными идеями, согласиться падать с полуторакилометровой высоты? Подумав, я пришла к выводу, что не страдаю ими. Этими идеями. Посему временно пришлось смириться со своим странным положением.

Через полчаса тарелка пошла на снижение, те же дядьки выволокли меня наружу и очень неаккуратно потащили дальше. В попытке оглядеться, я успела заметить только какое то странное здание, похожее на гигантскую раковину. Затем мне на голову был надет мешок, что было крайне невежливо с их стороны. Хотя, сомневаюсь, что их мучила такая вещь, как вежливость. Со всех сторон доносился странный рев, будто бы гигантских моторов. " Космопорт!" — догадалась я — " но, зачем..." — тут меня напросто швырнули вперед, я приземлилась на что-то средней жесткости, дверь захлопнулась и наступила тьма. " К чему бы это?" — подумалось мне, руки были свободны; сняв с головы мешок (спасибо, хоть не мусорный), я обнаружила себя в багажном отделе. Кажется, меня засунули в какой то лайнер.

— Так — я встала — если ты летишь не туда, мне надо сваливать... — и тут загудел мотор, лайнер тронулся, и я снова упала.

"Ну вот, опять..." — пришла старая мысль, пока я смотрела в потолок, а лайнер взлетал — " хоть высплюсь нормально..."

— Надеюсь, ты летишь куда надо — пробормотала я и мгновенно отрубилась.

— Эй, как долго ты намерена здесь валяться? — спросил меня знакомый голос

— Не знаю — ответила я прежде, чем открыть глаза и обнаружить над собой Яна с его всегдашней бородкой — Ян... ты мерзавец, ты бросил меня в аэробусе...

— У меня были причины...

— А потом меня схватили те дядьки... в жизни тебя не прощу... — сонно пробормотала я — не буди меня... — повернулась на другой бок и снова уснула, так ничего и не поняв.

"Мне приснилось, что Ян меня нашел" — подумалось мне, значит, я проснулась. — " Открывать глаза влом, но Ян мог мне и померещится, а если нет... может попробовать..."

— Ян, ты троглодит — сказала я наобум

— Повысили до звероящера? — немедленно отозвался знакомый голос — а недавно был не выше лягушки — я села и уставилась в темноту

— Что это были за дядьки? — поинтересовалась я, погодя

— Без понятия, я был доставлен сюда тем же образом, что и ты — пожал плечами Ян — кажется, мы вошли в чей то план

— Надеюсь, этот план не сильно отличается от нашего — понадеялась я

— Я тоже — согласился Ян

— А жизнь и впрямь полный бред — пробормотала я — ладно, я сплю дальше, разбуди, как прибудем...

— Снова?! — удивился Ян — эй, рыбы не впадают в спячку!

— Была такая древняя рыба, которая во время засухи оборачивалась коконом и спала до возвращения воды... — сонно сказала я — она из моих предков, хотя я не рыба, рыба — это мой старый друг с земли, а, впрочем, все равно ты её не знаешь, но она здорово рисовала рыб и... — постепенно мое бормотание сошло на нет. Наступила тишина.

Когда я проснулась, царила тишина, та же, что и раньше. Только мотор молчал.

— Прибыли, что ли — пробормотала я — этот троглодит снова меня кинул? — я огляделась

— Тута я, если интересно — Ян стоял за моей спиной — мы прибыли только что. — Я встала и потянулась, спина болела, интересно, сколько я проспала? Мы прошли к выходу, Ян приоткрыл дверь и мы вошли в тамбур, а оттуда в пассажирский салон. Было пусто, видимо все уже сошли, если кто и был в этом классе. Я посмотрела на Яна, на меня внезапно напала некоторая робость. Я боялась выйти наружу, я боялась новой планеты, мне не верилось, что это уже не Ялта. Было страшно выйти и убедиться, потому что все это могло оказаться обманом. Потому что я боялась снова увидеть Ялту. Это значило бы конец всему.

Однако Яном подобные сомнения не владели, посему он абсолютно спокойно и, по-всегдашнему, уверенно распахнул дверь, и мы оказались перед тамбуром.

— А теперь быстро — сказал Ян, и мы побежали по неприлично длинному пластиковому коридору с мутными стенами. Дверь, еще одна и еще... да сколько же их? Мне начинало казаться, что мы бежим по кругу через одни и те же двери. Наконец еще дверь и мы оказались в огромном зале космодрома.

— Ни фига себе! — вырвалось у меня. Огромный, просто запредельной величины зал. Множество различных табло с меняющимися надписями на десяти языках, огромные стенды с расписаниями и сотни, нет, даже тысячи людей, пришельцев и прочих живых организмов, способных к перемещениям и оплате проезда. Наряды местной милиции мелькали то тут, то там. Все вокруг гудело и шумело, голоса сливались в жуткий шум, среди которого раздавались какие то отдельные возгласы

-...невыносимо, я третий час в очереди, у них комп что ли....

-...ВАЙ! Вон там буфет!...

-...да руки тянешь, инопланетный засранец !!!...

-..кажется, это вооон там, ой нет э...

-..не та платформа!

-...он опять потерялся, идиот...

-...что это...

-...анную политику ведет этот Президент...

-..точно, вон он!

-...ух ты!!! Мы опоздали!

— Чему радуешься, придурок...

— не скажете, где...

-...извините, а...

Я совсем растерялась, утонула в многоголосом океане. Мимо проходили невообразимые существа, а под потолком болталась ярко-алая надпись:

                                                                   ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ГЕРУ

— Значит, мы вырвались с Ялты — сказала я

— Да — Ян положил руку на мое плечо — теперь самое сложное, судя по этим табло, корабль на Алкотелию отходит раз в год, в этот раз тебе не повезло, этот лайнер отошел еще вчера...

— Ничего — я сжала кулаки — ДА! Это ничего, я дождусь следующего!

— Отлично, вера в свои силы всегда похвальна — отчего то неубедительно поддержал меня Ян.

— Интересно, где здесь выход... — обернулась я, в огромном космопорте я терялась, и ничего умного не приходило в голову. Мы пошли в сторону, указанную парящим указателем: " выход в город ". Мимо неслись обрывки фраз:

-...он ведет жесткую политику...

-...и надо! Сенат совсем оборзел...

-...не тут то было, сопротивление было подавлено большинством голосов...

-...этот его советник просто гениален...

-..Новый президент ведет нас в новую эру, он суров, но...

-...о, ты видела его выступление? Он неподражаем...

-...какой то выскочка с неразвитой планетки и Президент!

-...я слышал, он не прекращает поиски...

-..всю систему перерыл, но не нашел...

-...интересно, если он женится на Леди Боен, он получит такую власть...

-..естественно Сенат не станет просто смотреть...

-..ставлю на Президента...

-...дурак поставит на Сенат, политика нового Президента по душе практически 97%...

-...кого он ищет?..

-...ез понятия...

Я перестала вслушиваться в сторонние разговоры, потому что Ян схватил меня в охапку и отпрыгнул в сторону

-...Президент! — донеслось откуда-то, я вытянула шею, всегда интересно посмотреть на того, о ком столько разговоров. Мимо нас, разгоняя толпу, прошла делегация секьюрити — мощного вида дядьки в официальных костюмах и темных очках, все как положено в таких случаях. Они выстроились в 2ряда, все стихло. Мимо нас прошло несколько неказистого вида инопланетян, а затем появилось трое — двое мужчин и женщина. Первый был высок, очень высок ростом, с темными волосами до лопаток, в темных очках и странном одеянии, что-то вроде древнекитайского одеяния императоров, только несколько модернизировано. Второй был пониже, с длинными, почти до колен, черными волосами и темно-зеленой прядью в челке. В просторном, черно-красном одеянии. Женщина была изящного сложения, в декольтированном сиреневом платье до пят, с высокой прической. На вид ей было лет двадцать пять, она была хороша и знала это.

-...это же... — что-то знакомое было в Президенте и его Советнике, настолько очевидное, что никак не хотело вспоминаться мне. Когда они проходили мимо, Президент неожиданно резко остановился и повернул голову. И в этот момент Ян припустил прочь

-Айяй! — пискнула я

— Задержать! — рыкнул кто-то позади. " Что здесь происходит?" — недоумевала я — " мы едва прибыли на Геру и УЖЕ влипли?".

Такая тенденция определенно мне не нравилась. Если Ян и намеревался слинять, ему не стоило дожидаться президента. Нас окружила толпа секьюрити

— Что теперь? — поинтересовалась я, Ян не ответил, но очень сильно сжал мою руку. Мне стало не по себе, я чувствовала его неуверенность и... страх? — Ян?... — он не реагировал, секьюрити расступились, Президент подошел к нам и пристально посмотрел на Яна, с которым у них был похожий рост и комплекция. "ЯН, не делай глупостей!" — мысленно взмолилась я, однако Президента, кажется, не слишком волновал Ян и его намерения, он пристально посмотрел на наши руки, затем на меня. Даже сквозь его непроницаемые очки я почувствовала ярость. " Ну что мы ТЕБЕ то успели сделать?" — соображала я, но ничего, как всегда, не приходило в голову.

— Президент? — к нам подошла Леди — в чем дело? — я подняла голову, пожалуй, стоит послушать, что он ответит. Однако Президент хранил молчание, а, затем, неожиданно резко оттолкнул Яна в сторону, тот выпустил мою руку и упал, секьюрити тут же утащили его куда то в толпу.

— Э? — я прижала руки к груди и изо всех сил старалась сдержать панику. Президент мотнул головой и огромный секьюрити расторопно подошел ко мне и так же быстро привел меня в бессознательное состояние. " Ну что за безобразие" — подумалось мне напоследок.

Когда я очнулась, ужасно болел затылок, словно мне его прорубили и проводили там археологические раскопки

— Ян, ты здесь? — голос у меня был все еще хрипловат

— Его здесь нет — ответил холодный голос. Я резко очнулась и села.

Я сидела на широкой тахте, одиноко стоящей в большой пустой комнате. Прямо напротив меня стояло кресло, в нем сидел Президент, а за его спиной стоял Советник.

— А где он? — осмелилась спросить я

— Это столь важно для тебя? Этот человек важен для тебя? — резко спросил Президент

— Скорее да, чем нет — ответила я — он должен помочь мне...

— В чем же? — его напор меня смутил, он, словно что-то выпытывал у меня

— Найти двух моих друзей — я решила сохранять максимальную честность

— Вот как — без выражения пробормотал Президент

— Могу я спросить, в свою очередь, что послужило причиной такого обращения с нами? — я спустила ноги на пол — мы только что прибыли на Геру и еще не успели ничего натворить... — я смотрела в упор и все казалось, что я знаю этого человека, хорошо знаю. Президент встал

— отдыхай — и вместе с Советником, хранившим молчание, вышел

— Эй, а как же... — дверь закрылась, я, растерянная и раздосадованная осталась в одиночестве. — Что же мне делать то... — я упала обратно на тахту и пришла в абсолютное уныние. Я рыдала целых десять минут, сколько я могла бы еще выдержать? Раз за разом меня словно испытывали на прочность. Снова и снова меня кидало то туда, то сюда, все приобретенное терялось и не торопилось возвращаться. Для меня жизнь была не только сплошным бредом, но и суровым испытанием, которое я, то и дело, готова была провалить. Опять и опять я готова была упасть, но всякий раз появлялось что-то, что не позволяло мне этого сделать. Упрямство, гордость или глупость, что из этого присуще людям больше всего? Я не могла бы ответить на этот вопрос. Но... всегда появлялось это треклятое <но>. НО разве не для этого я здесь? Разве не, потому что не согласна? Разве не поэтому я смогла сдвинуться с места тогда, когда это казалось невозможным? И остановиться сейчас, когда все только-только начало двигаться? Когда мой мир, почти застывший снова начал дышать... снова остановиться?... Для этого я через столько прошла? Что бы сдаться в конце? Разве?

Я перестала рыдать. Ну, вот теперь мне стало легче. Теперь, когда схлынула первая волна отчаяния, можно было что-то придумать. Встав и забив на мысль найти свои ботинки, я попробовала открыть дверь. Тщетно, как и предполагалось. Так, значит, меня вновь проверяют. Постараемся сделать все в лучшем виде. Раз дверь исключена, остается только окно. Подойдя к нему, я поняла, что этот вариант так же слабо подходит — узкий карниз, и высота в пару километров остудили бы не только мой пыл. Поищем еще варианты. Люк? Нет. Может вентиляционная система? Да, вон она, кажется достаточно большая, что бы я в нее пролезла, но... нет, легкий металл не вынесет человеческого веса. Значит только окно. Узкий карниз так и зовет вперед. Открыв окно, я опасливо встала на ненадежную опору, страшно, однако! Сердце так и заныло, блин... но, если не так, то... как же? Нет, я не вижу других путей... не здесь, только не здесь. Я встала на карниз, если прижаться к стене, то балансировать проще, вопрос только в том... куда мне идти? Ладно, если судьба, значит и так и сяк помирать. В данный момент — положиться на волю случая будет столь же резонно и логично, как и открыть банку консервов, прежде чем попытаться съесть их. Я, со скоростью престарелой улитки, буквально поползла вдоль стены, пытаясь убедить себя, что я не хуже человека — паука. " Представим, что я — человек-паук, его очередная реинкарнация..." — внушала я себе, без особого, впрочем, успеха. Вскоре в моем окне появилась физиономия охранника, того, что оглушил меня. На этой физиономии красовался фингал, и общий вид был весьма недовольный, а, в данный момент, крайне изумленный

— Эй, ты! — крикнул он — немедленно вернись! Там карниз кончается, окна открываются изнутри! Если хотела смотаться, могла бы через вентиляцию! — это был странный секьюрити, который говорил, как лучше мне было бы свалить.

— Там слабый металл! — крикнула я в ответ

— Ни фига! — донеслось в ответ — Он только кажется таким, он выдерживает до 125 кг/см2! — я впала в ступор, я ведь и не подумала, что на другой планете металлы могут иметь совершенно инопланетные свойства.

— Эй, а тот парень, что был со мной, еще живой?

— Иди сюда, я устрою вам встречу! — ответил секьюрити

— Думаешь, я поверю? — мое положение становилось все более идиотским

— Как знаешь, можешь торчать там и дальше — секьюрити исчез из окна, а я задумалась. Однако видимо все эти события напрочь регрессировали мои мозги. "Эх, была — не была!" — я поползла обратно с чувством, что только этого и ждала. Шанса, мотива вернуться. Все-таки я жуткая трусиха. Едва я заглянула внутрь, гигантская ручища секьюрити схватила меня за шиворот и втащила внутрь.

— Айяй! — пискнула я и уставилась на него — так что с этим парнем?

— Жив он — неохотно ответил Кар — гласил его бейджик — идем — он повел меня из комнаты в коридор. Горели вытянутые лампы под потолком, за мутными стенами наблюдались очертания города.

— Если это не тайна мирового значения, могу я узнать, чем мы помешали вашему Президенту? — спросила я — мы, в самом деле, только прибыли... и...

— Не знаю — ответил Кар — но этот парень, с которым ты была... ему досталось, и досталось именно из-за тебя

— Э? — я смешалась, Яну досталось из-за меня? А я то здесь вообще причем? На Ялте я сидела тише воды, ниже травы, если только... Алкотелия? Стало труднее дышать, неужели... могло ли быть так, что... мы остановились перед дверью, которая тут же отъехала в сторону. Мы прошли внутрь. В конце небольшого тамбура была еще дверь, когда она открылась, я увидела Яна. Он сидел на стуле, не связанный, но настолько помятый, что вряд ли он смог бы попробовать сбежать. Всю комнату пронизывали лучики лазера — пройдешь и рассыпешься на кусочки. Брр... кто видел " Обитель Зла" может себе это представить. Лазеры исчезли, я смогла подойти к своему попутчику. Он сидел, уронив голову на грудь

— Эй, жить будешь? — мне и хотелось бы сказать что-нибудь ободряющее, однако на подобные вещи я всегда была слабовата. Максимум, на что меня хватило, это осторожно убрать челку с его лица.

— Эх, рыбешка, сплоховал я, да? — хрипло отозвался Ян, поднимая голову.

— Как сказать — ответила я, доставая из кармана столетний платок и начиная осторожно стирать кровь с его лица. — Этот странный тип говорит, что тебе из-за меня влетело... я хотела тебя спасти, но, кажется, я слишком тупа для таких вещей... и

-... иногда ты несешь такой бред, что я не знаю, то ли смеяться, то ли задуматься — сказал Ян, усмехаясь.

— Он не говорит, что они имеют против нас — я была совсем расстроена

— Так ты еще не знаешь... — пробормотал Ян

— Чего я не знаю? — тут Кар грубовато взял меня за плечо и повел прочь — Эй, лягушонок, держись! — успела крикнуть я напоследок. Когда мы вышли в коридор, я в упор уставилась на секьюрити

— Скажите мне, что я не знаю! — мне не нравилось быть самой неосведомленной, коей я всегда оказывалась. — Что?! — я даже слезу пустила для пущей убедительности. Кар пристально посмотрел на меня

— На меня такие штучки не действуют — ответил он, я утерла слезы, но вот дела, они не хотели останавливаться теперь. Я подошла к стене и долго всматривалась в силуэт города.

— Нет у меня никаких штучек — только и сказала я, повернувшись. Кар нахмурился. Мы прошли несколько метров, когда из боковой двери вышел Президент, а следом и его Советник. Кар поклонился, а я смотрела в другую сторону, глаза то у меня были все еще красные. Президент что-то сказал, Кар что-то ответил, я не слушала. Мы пошли дальше, однако Кар не вернул меня в мою предыдущую комнату, вместо этого, он привел меня в большую, красиво обставленную залу.

— Жди тут — сказал секьюрити и удалился, я огляделась. Ковер, диваны у стен, несколько кресел, пара журнальных столиков. Безупречный вкус и обстановка. Я подошла к окну, интересно, как долго меня здесь продержат? И что со мной планируют делать? Я могла бы представить множество жутких вещей, но было влом. Я слишком устала для этого. Дверь за спиной тихо скрипнула, вошла та Леди, которую я видела ранее

— Президент? — позвала она, затем, заметив меня, пришла в некоторое замешательство, затем все же прошла и села в одно из кресел. Минуту мы провели в молчании

— Вы тоже не скажете мне, что я тут делаю? — повернулась я к ней, Леди удивленно воззрилась на меня, долго изучала взглядом и пробормотала что-то вроде — "не понимаю...". Ответа ждать, кажется, не приходилось. Я открыла окно, ветер всколыхнул воспоминания о мосте, с которого начался весь этот бред. Может, теперь стоило его закончить?

— Эй, станет лучше, если я закончу весь этот бред прямо сейчас? — спросила я, Леди склонила голову на плечо, словно не совсем понимала, о чем я

— Если ты так считаешь — с загадочностью червонной дамы ответила она

Как я считаю? Я уже и не знала о чем думать, как думать и что именно. Я посмотрела вниз, там, за подоконником мог быть ответ. Если я уже давно прожила все это. Или нет? Как различить ту самую грань между воспоминаниями и реальностью, если и то, и другое в равной степени бредово? А что если...

— Думаю так — сказала я, садясь в кресло против дамы — я подожду того, кто точно знает, что сказать — ветер колыхал занавески. — Вы Леди Боен? — я не удивилась бы, если бы она кивнула. Но, к моему удивлению, она покачала головой. И в этот момент в комнату вошли трое — Президент, его Советник и девушка. Посмотрев на её лицо, я испытала шок — она была похожа на меня, как будто сестра-близнец. Я пыталась сдержать нервный смех, теперь мне стало ясно, кто такой Президент и его Советник на самом деле. Люди, ради которых я выжила в бестиарии, ради которых из раза в раз выдерживала испытания, сыпавшиеся как из рога изобилия.

Люди, которые нашли мне замену.

Я сдерживала истеричный смех, нервная дрожь сотрясала плечи. Мне потребовалась целая минута, что бы придти в себя и сесть прямо, я подумаю об этом потом. Президент и Советник сняли очки, мне не потребовалось никаких усилий, что бы остаться спокойной. Мысль, что меня предали так легко она... она словно убила всякие эмоции, осталось чувство бесконечной усталости и, признаюсь, некоторой досады. Я смотрела на них с выражением лица идола с острова Пасхи и с той же эмоциональностью. Что теперь? Девушка села напротив меня, рядом с Леди. Лучше бы мне сойти с ума, чем видеть все это. Президент, он же Наполеон, встал у стены и пристально смотрел на меня. Ямазаки, он же Советник, встал рядом с ним.

— Хорошо устроились — я решила не тянуть волынку, Наполеон поджал губы и промолчал. Я посмотрела на девушку

— Она лучше, чем я — я встала — тогда... не понимаю... но… может вы скажете мне... хоть что-нибудь? — я подошла к окну и села на краешек подоконника — быстро, однако меня... поменяли — Ямазаки вскинулся, было, но Наполеон одернул его за рукав. — Бесполезно... — я пошла к выходу — прошу меня извинить, не думаю, что вас затруднит, если я заберу своего попутчика и удалюсь? Все еще... — меня как осенило — Да! Все еще есть те, кто ждет моей помощи, кто ждет меня. — Я сжала кулаки, — те, кто, в самом деле, может звать себя... — я не договорила, девушка, так похожая на меня, неожиданно набросилась на меня с кулаками.

— Юйна! — вскочила Леди. Меня довольно неприятно колотили кулачками, но с такой силой, словно её год не кормили. Это так смутило меня, что я позволила расквасить себе губу, а затем Наполеон и Леди оттащили разъяренную девушку от меня. Я села и, утираясь рукавом, недоуменно смотрела на неё, ругавшуюся на каком то местном наречии.

— Что за бред — только и сказала я. Ямазаки подошел ко мне и смотрел сверху вниз, я подняла голову

— Тоже хочется меня ударить? — спросила я — валяй, кажется иного мне ждать не приходиться? Да? — он обернулся на Наполеона, мне захотелось плакать, но упорно не получалось. Не получалось тогда, когда это было нужным. Я встала

— Мне так ничего и не скажут? — нет, я не сдамся. Даже если все идет так, я все еще не сдаюсь. До тех пор, пока меня не предадут все, кому я верю, я не сдамся!

— Да не знают, они, что сказать — раздраженно сказала Леди, все еще сдерживая девушку, так похожую на меня. — Вот и строят из себя не знаю что — манера речи у нее совсем не соответствовала внешности.

— И я не знаю — честно сказала я — я прошла такой путь для того, что бы увидеть это — я посмотрела на Юйну — так что сейчас и у меня нет слов.— Я вздохнула, очевидно, сегодня мне было предназначено стать самой разговорчивой.

— Но что-то определенно есть? — Леди успокоила, наконец, Юйну и посмотрела на меня.

— Конечно, есть! — вся сдерживаемая обида, досада и злость, наконец, прорвались — Я год гнила на той дрянной планетке, прежде чем смогла выбраться! Я отправляюсь искать их, а они, как ни в чем не бывало, живут, поживают, горя не знают, а для очистки совести даже нашли мою копию, ха-ха-ха как смешно! Смешно! Верите?! — я почти кричала и вдруг замолчала,— я так ждала, когда вы все-таки придете — я смотрела в окно — изо дня в день, я ждала... я так ждала... — ну вот, способность проливать слезы ко мне вернулась. Я поняла голову и посмотрела сначала на Наполеона, затем на Ямазаки

— Если я уже не нужна, можно я все же пойду? Я тоже хочу найти свое место в этом чокнутом мире — я встала, если я могу встать, значит, я могу идти дальше. Значит, силы еще есть! Я не сдамся!

Я посмотрела на дверь, затем на Наполеона и Ямазаки, все-таки

-И все-таки, так легко отказались друг от друга — сказала я, от этих слов стало больно. Наполеон упорно смотрел в пол, Ямазаки незаметно пихал его под бок. Неожиданно Юйна вырвалась из цепких объятий Леди и снова кинулась на меня, правда, теперь она била уже сильнее, я пыталась удержать её за руки, не совсем успешно

— Как ты сметь говорить это! — кричала она на ломаном автоматическом — Они искать тебя все это время! Перерыть всю систему, полгалактики! Стать Президентом для такая, как ты! Невозможно, не верить в это! Ты не представлять, что это!!!

— ЮЙНА! — Леди вновь оттащила её от меня. Я сидела, кровь текла по подбородку, и чувство абсолютного идиотизма все настойчивей маячило над головой.

— Я не понимаю — наконец сказала я — я ничего не понимаю, скажите, наконец, что тут происходит? — очень хотелось разобраться в сложившейся ситуации. Неожиданно Наполеон подошел ко мне, присел на корточки и платком отер кровь с моего лица

— Прости — сказал он так тихо, как только смог — мы так долго искали тебя, что тебе самой пришлось найти нас. — Он погладил меня по голове, как я представляла себе нашу встречу? Что хотела сказать? Что хотела услышать в ответ? Только одно — что я все ещё нужна.

— Кажется, я преуспела больше вашего — также тихо сказала я, голос хрипел немного, верно, от волнения. Верно, несмотря ни на что, человек желает быть нужным. Даже живя лишь для себя, это неправда. Говоря: я живу только для себя! — человек всегда будет желать быть нужным. Для этого он делает самые невероятные вещи. Мы всегда хотим быть нужными многим или кому-то одному. Люди рождаются одни, но не для одиночества. Никогда не для одиночества. Поэтому всю жизнь человек ищет способ избежать его. Человек рождается таким.

Однако.

Я оставила мысли о нужности и прочих "вечных" темах.

— А теперь то что? — некоторая едкость, выработавшаяся во мне за время пребывания на Ялте, когда я с философским видом комментировала очередного неудачника, свалившегося на мой газон. Едкость, пропитавшая всю меня, никак не желала оставлять меня в покое. В полной тишине едва доносился шум улиц, все словно затаили дыхание.

— ... — Наполеон открыл рот и тут же его закрыл, кажется, у него и впрямь не было слов. Эх, и почему я всегда просто вынуждена проявлять инициативу? Я, нежная, скромная девушка с горой комплексов и головой без кукушки. Почему-то именно от меня всегда ожидается первый, второй и прочие ходы вплоть до сорокового. Надоело!

— Яна отпустите? — вот что пришло в мою вечнобедовую голову. Наполеон скрипнул зубами, чем ему так не угодил Ян, я не представляла. Леди закатила глаза и потащила Юйну из комнаты, когда они проходили мимо, Леди пробормотала что-то вроде — "ну тормоза-а-а..." — я даже не поверила своим ушам, Леди выглядела слишком благородной для таких слов. Пока я пялилась вслед Леди, Наполеон скрипел зубами, Ямазаки подошел к нам.

— Я не думаю, что упоминание об этом человеке сделает Наполеона сговорчивей — тихо сказал он, я всмотрелась в подзабытые черты, и почудилось мне, что это все-таки сон.

— Ямазаки! — я порывисто обхватила его за пояс, введя в некоторое замешательство.

— Я тоже счастлив, что ты здесь, Миа — Ямазаки погладил меня по голове — странная привычка, оставшаяся у них с Наполеоном еще с Земли. Наполеон встал и отошел к окну, самурай посмотрел ему вслед

— Тебе надо привести себя в порядок — тихо сказал он и повел меня прочь из комнаты

— Хару... — я впервые назвала его по имени — Наполеон сердит на меня? Что Ян такого сделал, что...

— Он был с тобой — ответил самурай

— И что? Это повод так его давить? — я поджала губы

-Я думаю, это небольшое недопонимание — Ямазаки посмотрел на меня с какой то грустью

— Но... если бы не Ян, я бы не добралась сюда — я смотрела в пол — если бы не Ян, я бы даже с Ялты не смогла бы сбежать...

— Так ты была на Ялте? — изумился Ямазаки — но мы прочесали эту планету чуть ли не расческами и ... — я пожала плечами

— Там, где я жила никого никогда не ищут — сказала я — там... самые ненужные существа (вроде самостоятельного гамбургера или живых крекеров, страшно подумать, что меня сравняли с этим, какая досада! Обидно!). Я остановилась с чувством, чего-то забытого

— Я забыла сказать Наполеону... — я повернула обратно

— Что? — Ямазаки остановился

— Вспомню на месте — беспечно ответила я — что-то важное, очевидно... — на самом деле мне хотелось еще раз его увидеть, что бы понять, что он чувствует сейчас. Самурай не пошел со мной.

Я дошла до двери, помедлила минуту и, тихонько приоткрыв дверь, сунула нос внутрь. Наполеон стоял у окна, сложив руки на груди, и что-то созерцал в окне. Я подошла к нему, не имея представления, что сказать.

— Э... — я отчаянно скребла в затылке, увы! — Э... Наполеон... — он бросил на меня взгляд через плечо и снова уставился в окно, я подошла к нему — все-таки, я нашла вас — он повернулся, я склонила голову на плечо — первой — некоторое время мы смотрели друг на друга

— И? — я почувствовала себя дурой

— Да ничего, просто теперь мне кажется, что я не должна была вас найти — я посмотрела в окно — может, мне снова спрятаться? Ты будешь меня искать?

— Я думал, что потерял тебя — Наполеон отвернулся к окну — а потом ты махала нам на том аэродроме, я дал себе слово найти тебя, во что бы то ни стало... но не нашел...

— И что? — я сунула руки в карманы — я нашла вас первой, вот и все — он повернул голову — если ты не перестанешь валять дурака, я уйду — он молчал, а мне вдруг стало абсолютно ясно, это не он. Этот человек...

— Кто ты? Где Наполеон? — он повернулся — я не знаю, кто ты. Кто угодно, только не он! — резко развернувшись, я пулей вылетела из комнаты. Ладно, мне жаль Яна, но теперь наши пути совсем расходятся, он должен сам выбраться. Я должна найти настоящего Наполеона и настоящего Хару. Этих людей я не знала, они только выглядели как дорогие мне люди. Только и всего. Я должна найти их.

Я спустилась в прозрачном лифте и спокойно проскочила мимо удивленного охранника на входе и оказалась посреди огромного города.

-Н-да... Ялта по сравнению с этим просто лягушатник... — ошарашено сказала я, затем посмотрела вверх — Эх, прости меня, Ян, но у меня есть дело даже важнее, чем ты — с мерзким чувством на душе я пошла далее. Так, мне нужен космопорт...

— Дядя, далеко до порта отсюда? — обратилась я к странного вида инопланетянину, он гневно фыркнул и проскочил мимо. Возможно, я ошиблась, и это был совсем не дядя. Я пошла наудачу, в конце концов, те сорок процентов, что отпущены мне, должны же они были хоть в чем-то проявиться.

Мне не хотелось думать о том, что я могла ошибиться. О том, что Хару и Наполеона так изменило время. Президент и Советник. Мог ли блеск этих титулов так изменить их? Или это не они изменились, а я застряла где-то в прошлом?

«Куда же мне, в конце то концов?» — я остановилась и посмотрела в серое небо. Неожиданно меня оглушили. Было больно. Стало темно. Все так просто… на самом деле.

Я очнулась в неуютной темноте, интересно, что же произошло все-таки? Я села и осмотрелась, меня грубо бросили в абсолютно пустом помещении, без всяких окон.

— Сплошное недоразумение — только и сказала я, вставая. Дверь я даже не пыталась открыть, нужно быть полным идиотом, что бы не запереть пленного. Пройдясь туда-сюда, я убедилась в полной аутичности данного помещения.

Неожиданно дверь заскрипела и приоткрылась, после чего моя челюсть украсила пол комнаты. Меня и впрямь не заперли.

— Что за идиотизм… — растерянно сказала я, высовываясь за дверь. Нет, никаких ловушек, охраны или, даже, элементарных видеокамер. Что за бред.

Я пошла по коридору в определенном направлении и единовременно оказалась в огромной комнате, абсолютно пустой холе с множеством дверей. — Эмм… — вот где казус. Что делать то…

-…Значит, вы отказываетесь? — я немедля подошла к двери, из-за которой доносился голос (а теперь скажите, что вот вы, например, не подошли бы).

Заглянув в щель, я снова потеряла челюсть (может и не стоило её обратно вставлять) — на диване сидел Наполеон, а перед ним невзрачного вида типчик, явный отрицательный персонаж.

— Я не буду повторять дважды — спокойно отвечал мой друг — вы отдаете девушку, я подписываю пакт. — Так меня использовали для шантажа? От возмущения я забыла, что считаюсь пленной и, поскользнувшись, просто вломилась в комнату.

— Я не хочу быть предметом шантажа — промямлила я, вставая.

— Миа! — по идее немедля должна была появиться орава солдат и схватить меня. Но минуты шли, а ничего не менялось. К чему бы это? Неожиданно здание содрогнулось, раз и еще раз. Нас взрывают? Что за жизнь, то пленяют, то взрывают. Я пробежала через комнату и Наполеон немедля схватил меня в охапку.

— Когда это кончиться? — спросила я

— Кто знает — ответил Наполеон — а чего это он молчит — мы повернулись к темному типчику и выяснили, что он застрелен, а на его трупе сидит… Ян

— ЯН?! — в этот раз я и не вспомнила про челюсть, черт с ней, все равно постоянно отваливается.

— Давно не виделись, рыбешка — улыбнулся он — все зачистил, шеф — и хорошо, что челюсть УЖЕ отвалилась.

— От меня что-то скрывают — сказала я

— Только то, что жить нам осталось две минуты — ответил Ян — кто желает подольше, предлагается свалить. — Все желали подольше и потому бодрыми сайгаками поскакали на выход. Я сделала вывод — бежать, держась за руки двух длинноногих мужчин — ОЧЕНЬ сложно. БАМ! Я упала, стоило ожидать. Ян подхватил меня, так как был ближе, и мы, выскочив из здания, сели в непотребного вида тарелку и дернули. Мы вповалку свалились на пол, ибо это была грузовая тарелка. Ян все ещё держал меня в охапке, крепко держал.

— Эй, скажи мне одну вещь — меня терзал этот вопрос — какого… ты меня спасать поперся?

— Это же и звездолету понятно — Ян посмотрел на меня, и почудилось нечто странное — я тебя спасаю, потому как люблю. — Я решила, что у меня большие проблемы со слухом

— Что? — на всякий случай надо переспросить, вместо ответа Ян рассмеялся и поцеловал меня. И тут же отлетел на полметра — Наполеон дал ему по физиономии.

— Наполеон! — я схватила его за плечи

— Что-то имеешь против? — Ян сидел и отирал кровь с губ — Тоже любишь?

Наполеон сверлил его свирепым взглядом и только мои слабые руки спасали Яна от потасовки.

— Хватит уже — мне было страшновато за Яна, потому как я слишком хорошо знала вспыльчивость Наполеона — оставим эту тему. — Я начала дрожать, все-таки, пребывать в обществе несдержанных бугаев страшно.

Неожиданно Ян посмотрел на меня, затем на Наполеона.

— Отложим разборки на потом — сказал он — мы пугаем Миа — Ян положил руку мне на голову — прости меня за это — он улыбнулся.

— Даже если и так, это ничего не изменит — сказал Наполеон, мне почему-то казалось, что он очень хочет сказать мне что-то очень важное для него и меня. Но он всегда был упрям.

— В таком случае, я могу сказать — Ян посмотрел на меня, и ощущение неминуемого пришло…

— Пожалуй, лучше не стоит — я попробовала отодвинуть неминуемое в сторону, вышло не очень.

— Мне кажется, я знаю тебя очень давно — Ян задумчиво погладил подбородок — Как насчет того, чтобы выйти за меня? Я увезу тебя на самую далекую планету и больше никакие федералы не найдут нас? — он попал в мое слабое место. Я замялась и посмотрела на Наполеона, тот смотрел в стену и активно изображал глухого.

— Наполеон, сделай что-нибудь! — от неожиданности последний вздрогнул — как из ниоткуда вышел Ямазаки

— Хару! — в один голос воскликнули мы с Наполеоном

— Добрый вечер — поклонился Ямазаки. С нашей последней встречи он стал несколько худее и бледнее, под глазами залегли тени.

— Двое на одного нечестно получается — заметил Ян.

— Все в порядке, если это решение самой Миа — Наполеон встал, тарелку тряхнуло, и он упал снова.

Что теперь?

Мы прилетели куда то за окраину города, вывалились из тарелки и сели в поджидавший огромный аэромобиль. Немедля нас окружила стена защитных мобилей

— Президент, вы в порядке? — спросил водитель

— Да, Лион, благодарю — отвечал Наполеон, мы сидели в креслах напротив друг друга. Ян смотрел на Наполеона, Хару смотрел на меня, Наполеон смотрел в окно, а я пыталась решить, чего же я все-таки хочу. Потому что от этого решения зависела моя и не только моя, дальнейшая участь. Сейчас я могу подарить счастье тому, кто жаждет его. Мне обещано самое главное в жизни — любовь и покой. Только слово скажи, но… кого-то я сделаю счастливым, а кто-то будет страдать. Кто-то, кто не менее важен мне, кто-то, кому я не должна причинять боль. Вопрос только в том, кто кем будет. И расставлять фигуры сейчас выпало мне. В салоне царила тишина, мне стало зябко, однако я не решалась сказать хоть слово. Я в такие моменты всегда попадала впросак, потому что от волнения не могла подобрать нужных слов, в такие моменты я всегда жалела, что людям недостаточно взгляда, чтобы понять состояние другого человека. Так, в молчании, мы доехали до дома, где жили теперь Ямазаки и Наполеон (место, где я пребывала, ранее было не более чем офисом, я до сих пор пребывала в шоке от этого).

Если целью моей жизни было оставить меня без челюсти, то она, жизнь в смысле (какой оборот!), своего добивалась жесткими методами. Я еще не отошла от одного шока, как меня повергли в другой. Дом президента галактики. Понятия не имею, каким он должен быть, но это точно был он. Единственным словом, которым его можно было описать — невероятный. Такого дома не могло быть. Но он был. О том, сколько денег было вложено только на внешнюю отделку, я старалась не думать. Но самые лучшие дворцы Земли по сравнению с этим были хуже последней землянки. Я сделала шаг и поняла, что не могу туда зайти. Я была золушкой (и вовсе не в плане трудолюбия, я была крайне ленивой), забывшей свое волшебство (фея ушла в отпуск что-ли).

— Что такое? — Наполеон обернулся на меня, я не знала, как сказать ему о моих мыслях.

— Я лучше тут подожду — промямлила я — мне хочется подышать воздухом и… э?! — Наполеон фыркнул, подошел ко мне и, подняв на руки, просто понес в свой дворец. Я схватилась за его плащ и пыталась успокоить сердце. Золушка забыла свое волшебство, но принц не искал в ней магии. Он видел принцессу сквозь грязь и обноски. Я посмотрела на хмурое лицо Наполеона, челка нависала над глазами, лишая их блеска.

Огромные двери распахнулись перед нами

— Может я все же… — мне было страшно здесь, словно я вторгалась не в свою территорию. Ян шел сзади и впервые он выглядел таким потерянным. Только Ямазаки был все так же стоически спокоен. Как и раньше. Словно ничто в мире не могло его смутить.

В гигантской холе, где без особых неудобств могло бы разместиться несколько стад слонов, Наполеон опустил меня на зеркальный пол. Какой жалкой я себя чувствовала. В зеркалах я видела жутковатое чучело с глазами загнанного зверя, с всклокоченными волосами, грязные кулаки сжимали обгорелый, драный подол туники. А Наполеон, хоть и не сверкавший особой чистотой, стоял с такой гордой осанкой! Он не знал страха, ни он, ни Ямазаки, ни даже Ян. Кажется здесь я единственная, кто боялся. И это делало меня жалкой вдвойне. Но ведь раньше я не была такой! Я смотрела без страха, когда мы были на Земле. Мир делает человека. А в этой вселенной, где я то и дело оказывалась разменной монетой, где любой прохожий мог причинить мне боль. Не было в этой вселенной места, где я могла бы чувствовать себя в безопасности. Я забыла это чувство, я забыла это слово. И сейчас я неосознанно ждала, что ворвется какой-нибудь злодей, что-нибудь взорвется и опять придется бежать. Где предел человеческих сил? Сколько можно убегать? За последние полтора года я разучилась жить спокойно. Потому что не было его, покоя. У меня постоянно отнимали все дорогое мне, стоило на шаг приблизиться и все снова оборачивалось чьей то злой проказой. Рамплстицкин смеялся надо мной и в обмен на иллюзии забирал у меня жизнь. Пряха посмеивалась надо мной, а в ее руках жужжало неугомонное веретено.

А теперь из бесчисленных зеркал смеялось надо мной мое собственное отражение.

Яна, в отличие от меня, окружавшее великолепие вгоняло в тоску и не производило ни малейшего впечатления. Он подошел ко мне и, посмотрев на Наполеона, сказал

— Вот видишь, шеф, ей неуютно здесь. За это время вы стали разными людьми. Оставь нас, и я, и она теперь другого круга. Того, с которым водиться тебе нельзя — Наполеон бросил на него отнюдь не дружелюбный взгляд

— Решать не тебе — Ямазаки подошел ко мне

— Я хочу тебе сказать пару вещей — он преклонил колено предо мной и, взяв мою руку в свою, прижал к щеке. — Для меня Миа всегда останется Миа, той, которой я обещал быть всегда рядом. Мы можем измениться до неузнаваемости, просто потому что людям свойственно меняться в зависимости от обстоятельств. Но для меня наше обещание — это то, что незыблемо. Не только я, Наполеон тоже. И даже сильнее, потому что связан более крепким чувством, просто он никогда не умел говорить. Но сейчас, Миа, тебе и только тебе решать, как поступить. Чтобы ты ни выбрала, мы поймем. И, даже если ты не захочешь оставаться с нами, мы всегда будем с тобой в твоем сердце — да, что умеют самураи, так это произносить речи. В этом я убедилась.

— Сейчас мы хотим знать, чего хочет Миа, и хотим исполнить ее желание — я растерялась. Моим желанием было вернуться обратно. Невозможное. Я посмотрела вокруг — это жизнь президента галактики и моего друга. Ради меня он взял под ответственность всю галактику. То, что он не смог найти меня — не его вина. Потому что, кроме меня, его помощь нужна была еще миллионам различных существ. Возможно, неосознанно, я винила его в том, что мне столько времени пришлось проторчать на Ялте. Но сейчас было абсолютно ясно — все это моя и только моя вина. Я потеряла столько времени только из-за своей нерешительности и боязни. Я посмотрела на Яна, посмотрела на Хару, посмотрела на Наполеона. Мое желание это…

— Я могла измениться, все меняются — сказала я — но мои желания остались прежними. Мне жаль, что я не могу быть храбрее, не могу быть сильнее. Я хочу сдержать наше обещание. — Хару встал

— Я счастлив — только и сказал он. Скрипнула дверь, обернувшись, я увидела, что Яна нет. И почему-то от этого стало больно, очень больно. В зеркалах я увидела блестящие дорожки на закопченных щеках, интересно, почему я плачу?