Всё-таки странная штука эти воспоминания — всегда возникают откуда ни возьмись и не тогда, когда нужно. Волосы на затылке Оророна снова встали дыбом, стоило ему понять, кто стоит перед ним, и демон готов был проклинать всех и вся лишь бы убрать это… это «чудо» туда, откуда его достали, то есть обратно Вниз.
Всё, что было связано с Энмой-сама, приносило проблемы: будь то его сын, сам Энма-сама или его домашние тапочки, которые он частенько обнаруживал забытыми под своей дверью в былые времена.
Никто в Легионе его не любил, но не уважать его, и не подчиняться ему тоже было невозможно. Впрочем, у Оророна было особое мнение на этот счёт, потому что с постоянным страхом он ещё мог смириться (даже извлекать из него определённую выгоду). Что действительно действовало ему на нервы, было то, что этот мерзавец каким-то непостижимым образом умудрялся быть большим и лучшим суккубом, чем он сам, при этом суккубом не являясь. По нему сохла сама Битриш!.. а он захотел ангела на Рождество. Ну, вот скажите, на кой козе баян, а?
Удивительно, но своё он всё же получил. Пусть шантажом, мол, не подпишу Договор, пока не дадите, но в тот день небеса содрогнулись дважды: от наглости «хвостатой бестии» и от того, что на вопрос Гения Ататрона есть ли желающие, из общего строя поднялась одна рука.
Заметив её, Энма радостно осклабился, сверкая острыми зубами:
— Я вижу твою смерть, ангел! Давай умирать вместе!
В ответ получил выстрел из «миротворца» в лицо и слабое, но зловещее: «Не дождёшься».
Это была любовь с первого взгляда, особенно когда выяснилось, что «Джонсон оказался женщиной». Оглядываясь на те дни с вершины своего новоприобретённого личного опыта, демон с кривой усмешкой признал, что они её здорово недооценили, эту маленькую крылатую женщину с куском адской стали в плече.
А ему, определённо, следовало держать рот на замке, потому что стоило произнести такие слова как «князь Энма» и «мой князь» в опасной близости друг от друга, как где-то наверху что-нибудь обязательно щёлкнет, и они окажутся по самые уши в неприятностях.
Первая заповедь Нижнего мира гласила: «Не доверяй никому. Особенно себе». Да, мудрости Повелителю Тьмы, как всегда, не занимать, а Анна Стоукс не была бы Анной Стоукс, если бы позволила околдовать себя так просто. Эта ведьма бы сделала решето из любого, кто осмелился бы встать у неё на пути, а потом выдрала бы из останков всё мало-мальски ценное.
Это была другая женщина, загримированная под ту, которая была им нужна. Ловко, но видимо недостаточно. Малфар знал её всего ничего, но даже он заметил разницу между очевидным и… ОЧЕвидным. Серебристый пистолет живым зверьком скользнул ему в ладонь, и в следующее мгновение ангел выпустил ей пулю в лоб. Потом ещё две, чем вызвал у Оророна кривую усмешку. Всё-таки хорошо, что он её не знал…
«Оророн, хватай мальчишку и беги»
— Барьер, забыл?
Тот, не сводя ровного взгляда с обманчиво неподвижного тела, вскинул пистолет и выстрелил в небо. То пошло трещинами и осыпалось. Захватывающее зрелище.
— Что это за штука хоть? — демон схватил мальчика сначала за руку, потом и вовсе закинул на плечо. Тот и не думал сопротивляться. Жизни в мальчишке было не больше, чем в мешке с картошкой.
«Гуль»
Оророн резко развернулся и «прыгнул» так далеко, как только мог.
Создатель создал ангелов совершенными, демонов жадными до совершенства и людей совершенство создающими.
Магия. Ею невозможно прихлопнуть комара, но вполне по силам превратить живого человека в послушного мертвеца.
Эта жуть начала лезть на свет вскоре после окончания Последней Войны, и ещё неизвестно кто от этого страдал больше: светлые, вынужденные постоянно отбивать подопечного у приворотов, сглазов и порч, или тёмные, которые в двух случаях из трёх, были вынуждены довольствоваться «суповыми наборами» вместо нормальных душ. О каком накоплении энергетического потенциала могла быть речь? Самому бы не сдохнуть.
Но что бы Оророн не думал о людях и их колдовстве, создать гуля такого качества — это действительно высший пилотаж.
— Оророн-ши, вы уверенны, что с вашим другом всё будет в порядке?
— Он сильный, сытый и у него большой пистолет. И он мне не друг. На твоём месте я бы волновался за себя.
— Почему?
— Убегать вечно невозможно, а я не смогу даже драться, если нас припрут к стенке. Столько-то ты понимаешь?
Он понимал. Они были родом из одного мира, в конце концов.
— Анна-ши…
— Ей не повезло. Знаешь, где твой папаша сейчас?
— Да.
— Тогда дай ему знать в какой ты заднице. И пусть пришлёт кого-нибудь, чтоб забрал тебя отсюда. Хотя с другой стороны, не думаю, что он будет настолько щедр.
— Вы хорошо его знаете?
— Он был моим князем довольно долгое время.
— А теперь?
— А теперь я поддался старой привычке, — тут он почувствовал угрозу сразу с трёх сторон, которая сокращала дистанцию стремительными рывками. — А теперь тихо! За нами хвост…
«Только бы не очередная некродрянь… только бы не очередная некродрянь», — это всё о чём он мог думать, «прыгая» по крышам высотных домов, обгоняя машины и пугая прохожих.
— Они близко, — Майкл совсем не помогал.
— Кто?
— Люди.
«Ох, как я скучал по старым денькам…».
Сложно сказать, что хуже: просто голодный суккуб или голодный суккуб, загнанный в угол. Оророн не знал. Он сталкивался с такой ситуацией впервые.
Замкнув вокруг Майкла свой собственный барьер («стену крови» — один из сильнейших, которые он знал), демон обернулся к преследователям и приготовился к драке. Именно к драке. Когда готовишься к бою, обычно значит, что в игре есть какие-то правила.
«Ты не справишься без меня» — шевельнулось где-то глубоко за прутьями волевой решётки его жутенькое второе «Я».
«Как будто я не знаю»
«Хочешь сделку?»
«С тобой? Ещё чего»
«Умрёшь ведь, идиот»
Демон усмехнулся. Слово «идиот» навеяло приятных воспоминаний.
«Волнуешься за меня?»
«Не за тебя», — ответил суккуб, сглатывая слюну. — «Ты ничего не значишь для меня»
Прутья начали гнуться под рукой, усеянной острыми когтями. Тьма заволокла всё до чего смогла дотянуться. Демон Оророн временно перестал существовать…
Люди из числа преследователей не успели понять, что их заговоренные доспехи и освящённое оружие уже им не помогут.
Хранители были знамениты своей способностью защищать. Они могли защитить, кого угодно от чего угодно и сделать это, не затребовав ничего взамен. Они не обращали к Свету, но и не давали скатиться во Тьму.
Хранители существовали, чтобы хранить свободу.
Для Малфара уйти в их ряды была радикальной сменой приоритетов. В человеческом мире, это было равносильно стремлению уйти в монахи. Но в то же время «монахом» он не был… об этом Оророн успел позаботиться особенно.
Когда демон «сорвался», это почувствовал каждый ангел, бес и одарённый человек в радиусе 10 миль. Будь он сыт, то грохнуло бы сильнее. Малфар выругался бы если бы мог. Голодный суккуб для ставших в одночасье абсолютно беззащитными людей был страшнее вырвавшегося на свободу серийного маньяка.
Гуль прыгнул. Он двигался так быстро, что практически исчезал из вида. Гибкий длиннолапый силуэт уже ничем не напоминал Анну Стоукс. Ангел подумал, что это к лучшему.
Кто бы ни делал эту игрушку, они, очевидно, не предполагали пускать её в дело. Иначе бы снабдили хотя бы крупицей ума. Гений подпустил её ближе и в последний момент, скользнув в сторону, разрубил надвое крылом. Маховые перья сверкнули раскалённым металлом, уничтожая тьму и разрушая паутину заклятий. На землю даже пепел не упал — труп сгорел начисто.
Спрятав пистолет и расправив крылья, он метнулся туда, где, как подсказывали ему ощущения, располагался эпицентр этой небольшой энергетической бури, которую устроил этот идиот. Как будто кто-то включил миксер. Чем ближе он подлетал, тем громче становился звук. В какой-то момент он стал различать крики…
Не нужно было иметь много ума, чтобы понять, что там произошло. Это было вполне в его духе: потрошить людей и вязать бантиками внутренности. Напоминало о временах, когда Тринадцатый Легион наводил дрожь на две трети Неба.
— Красивый, правда? — голос прозвучал практически над его ухом, но Малфар даже не дрогнул. Князь Энма любил эффектные появлениях и умел их обеспечивать. В то же время в этом голосе было много гордости за протеже и самая малость злости, которую легко можно было спутать с раздражением. Похоже, этот всплеск его от чего-то (или кого-то) отвлекли.
С князем было сложно спорить. Оророн действительно был очень красив… если вам нравиться держать дома какую-нибудь экзотическую тварь, способную убить одним укусом. Его старый враг решил вернуться к своему старому, мрачному второму «Я».
Покрытый кровью, своей и чужой, он стоял посреди бойни, которую сам устроил. Длинные, угольно-чёрные волосы блестящими потоками стекали по его избитой фигуре до самой земли. Рожки красиво изгибались от висков к затылку острыми концами вверх. Зелёные глаза, блестящие и хищные, смотрели опасливо и в то же время растерянно. Он напоминал ребёнка, очнувшегося в незнакомом месте.
Ангел нахмурился и спрыгнул с крыши, где сидел секунду назад. Энма последовал было за ним, но передумал. Последняя их встреча прошла не слишком хорошо...
Они некоторое время смотрели друг на друга. Потом Малфар слегка улыбнулся и протянул руку.
«Иди ко мне»
Оророн облегчённо вздохнул и расслабился. Ноги его тут же подкосились и крылатому пришлось его ловить. И он тут же закутал его в свою белую куртку, в которой миниатюрный демон почти утонул.
Князь довольно давно думал, как это произойдёт. Чувство потери на мгновение захлестнуло его с головой, а потом отпустило, сменившись холодным расчётом.
Тринадцатый Легион принимал всех, кто умел драться и хотел драться, не делая исключений. Поэтому демоны в него входили самые разные. Кроме бронов. Бронов нигде не любили и не ждали.
Оророн был настоящей находкой для него. Демон смешанных кровей, настолько смертоносный, насколько красивый. Недалеко позади были времена, когда он складировал в своей спальне мумифицированные останки незадачливых партнёров.
Он столкнулся с этим крылатым всего два раза, но Энма чувствовал, что это не просто так. Они будто специально искали друг друга на поле боя, и стоило им встретиться, как демон тут же стремился попробовать его на вкус. И проклятый крылатый каждый раз выходил против него, ничего не скрывая.
Уважение. Признание. Проклятый гений дал ему это… и забрал его навсегда. И, что казалось князю странным, последний был вполне удовлетворён этим фактом. Вселенная не иначе скатилась в канаву.
С крыши он всё-таки спрыгнул. Оророн, даром что слабый и дрожащий, показал ему клыки в немом предупреждении. Ангел наклонился и шепнул ему что-то на ухо. Или сделал вид, что шепнул — крылатые, как известно, говорить не могут.
— Ты уверен?
Кивок.
— Там наверняка тесно.
Жест рукой, который мог означать всё что угодно.
— Не убей меня по дороге.
Укоризненный взгляд. А потом они исчезли. Энма видел подобные исчезновения не раз и не два. Рин проворачивала с ним подобный фокус чаще, чем бы ему хотелось.
У каждого крылатого есть свой особенный внутренний мир, куда никто, кроме них, не мог проникнуть. Этот мир был настолько светел, настолько полон покоя и чистоты, что не давал им пасть во тьму даже в самых экстремальных условиях. Любопытно, на что похож Храм Духа у такого рубаки, как этот.
— Мика, готов вернуться домой?
Мальчик слегка улыбнулся и кивнул. Потом, будто вспомнив что-то, спросил:
— Госпожа Анна в порядке?
— Она бессмертна. Вернётся, когда снова нарастит мяса на кости.
— Тогда хорошо.
«Стена крови» рухнула в тот момент, когда Мика к ней прикоснулся. Пальцы мальчика окрасились кровью, что значило, что щит демон поставил от души.
Рин уже ждала их. С улыбкой потрепала Мику по пепельным волосам, но стоило ей поднять взгляд на князя, как взгляд посерьёзнел, а улыбка растворилась.
«Плохо выглядишь, Энма»
— Призрака увидел. Не стоит волноваться.
«Оророн… или Малфар?»
— Оба, — он с подозрением покосился на ангелицу. — Не знал, что ты знакома с Гением.
«Помнишь, кем я была?» — она скользнула к нему и лукаво потыкала изящным пальчиком в бок. Князь хохотнул.
— Не смог бы забыть, даже если бы хотел. Ну, и как он? На твой взгляд, дорогая.
«Он хорош. Работать с ним приятно. Чувствуешь себя в безопасности. Но его свет холодный и обжигает, если коснуться»
— Это плохо?
«Это значит, что он «падает»», — девушка помолчала немного. — «Мне доводилось бывать в его Храме несколько раз. Это поле, усыпанное мраморными обломками статуй и единственная колонна, которая вот-вот рухнет»
— Грустное зрелище.
«Опасное зрелище. Ангелы «падают» чаще, чем ты думаешь. Никто об этом не знает, потому что Ататрон охотится за ними и систематически уничтожает»
— Рин, я не люблю, когда ты злишься.
«Я не злюсь»
— У тебя глаза сверкают.
«О… прости»
— Ничего. Ты и так и так красивая.
Она снова потыкала его пальчиком в бок.
«Перестань. В этом нет нужды»
Его внутренний мир напоминал кладбище, но почему-то Оророн не удивился. Это было в его духе, но… он будет не собой, если не заставит его забыть об этом и оставить свой личный погост в покое.
Последняя связная мысль. Потом ангел положил ему на траву под покосившейся мраморной колонной, и всё как-то сразу стёрлось. Были только губы, руки, сдирающие одежду, и глаза, фосфорицирующие зелёные и льдистые голубые — ни один не дрогнул и не отступил.
Сначала было так холодно, что хотелось свернуться клубком и умереть. Впрочем, то ли он примерился, то ли Малфар решил проявить милость, но стало чуть теплее. Потом ещё теплее, и ещё, и ещё, пока не стало жарко. То есть совсем. Как будто он разом оказался внутри небольшого солнца и в самой горячей топке Преисподней одновременно. И это было хорошо, так хорошо, что хотелось мурлыкать…
Оророн не сдержался.
Малфар с некоторым удивлением смотрел на мурлыкающего демона. Кто бы мог подумать, что эта заноза способна на такое. С другой стороны, что заставило его слегка улыбнуться, теперь эта «заноза» принадлежала только ему.
Он ещё чувствовал его когти на своих плечах. Сладкая смесь боли и удовольствия, которая вернула его на полпути вниз. Ангел запустил пальцы в длинные чёрные волосы демона и поцеловал его в висок. Мурлыканье стало тише, потом исчезло совсем — Оророн пришёл в себя.
— Малфар?
— Ты меня спас, ты знаешь?
— … ты говоришь?
Тот фыркнул.
— Это мой мир.
— А… красивый голос.
— У тебя мурашки от него.
Суккуб хихикнул. Его поймали за ухо, но это было даже неплохо. Кто бы мог подумать, что в нём это было.
— Не только, — он поднёс к лицу когтистую лапку и слизал с кровь с ногтей. — Я только что понял, что меня заводит в тебе всё.
Малфар рассмеялся. У него был приятный бархатистый смех. Демон аж зажмурился от удовольствия, впитывая этот звук.
— Я рад, что тебе нравиться. Тем более что ты задумал это давно…
— Да нет… я всегда такой страстный.
— Правда?
— Ага. Но до тебя мне далеко… — и то верно; тело ломило так, будто он двадцать лет таскал мешки с кирпичами из одного угла Ада в другой без перерывов на обед, но боль эта была приятной — он бы ни на что её не променял. — Единственное, что я не совсем понимаю, почему ты это скрывал за ледяной коркой, а?
— Я не скрывал.
— А причём здесь спасение? Погоди-ка… ты что «падал»?!
В ответ многозначительно промолчали. Демон замер в шоке. Суккуб, сильный, сытый и довольный, как никогда в жизни своей жизни где-то в глубине его души залился скорбным воем. Мысль о том, что Малфар может перестать существовать сводила с ума.
— А я-то думал, что у меня проблемы… — и тут же вцепился в любовника всеми конечностями. — Зовёшь меня идиотом, а сам… ты много, много, МНОГО хуже меня.
И снова многозначительное молчание. Отрицать было нечего. Они по-прежнему лежали в тени той самой колонны, единственной уцелевшей от его Храма Души и, наконец, переставшей крениться. «Заноза» угрюмо чесал нос, излучая злость, тревогу и страх.
— Я никуда не уйду.
— Ха, а кто тебе даст. Я тебя за крылья с того света вытащу.
— Если это ты, то я готов поверить во что угодно.
Оророн хмыкнул, расслабился и, втянув метафизические иголки, положил ангелу голову на плечо. Снова захотелось мурлыкать и он снова не стал сдерживаться. Теперь уже осознанно.
«Солнце…» — шёпот, уже не слышный, но по-прежнему вещественный, бархат скользнул по лицу и губам, когда они вывалились в реальный мир. Оророн бы с этим поспорил (он не на «+», больше на «-»), но принял приглашение, и всё повторилось снова, только нежнее, дольше и артистичнее.
Заснул под ангельским крылом. Кто бы мог подумать, что, кроме всех их ужасных боевых характеристик, они могут быть такими мягкими.
У этой женщины не было совести. Также не было жалости, личной жизни и чувства такта. Он грозился переломать ей кости, если она ещё хоть раз войдёт к нему в дом без стука. Однако теперь он мог легко претворить угрозу в жизнь…
И претворил бы! Если б не увидел метку «здесь был Энма» у неё на груди. Оп-ля, конь сдох — собирай подковы.
— Тьма и пепел! Неудивительно, что ты помереть не можешь!
Анна Стоукс скривилась.
— Может, впустишь?
— Может, впущу, — он не сдвинулся с места. — Хотя постой-ка… ты уже внутри. Зачем ты здесь, женщина?
— Привет от Тринадцатого князя передаю. Заодно хочу объяснить в какое болото ты и твой ангел влезли, спасая этого демонёнка.
— Тебе не стоило оставлять его у себя.
— Это не мне решать.
И то верно. Метка, вроде ошейника с шипами: даёт много, но забирает ещё больше. Из кухни донесся голос Малфара:
«Она одна»
Оророн отступил в сторону:
— Проходи. А то соседи меня неправильно поймут…
Анна скептически вскинула бровь, но возможностью воспользовалась. Потом ей указали на кухню, откуда доносилось деловитое шевеление, бульканье кофейника и звон убираемой в шкафчики посуды. Ангел ничуть не изменился: всё такой же высокий, излучающий силу и свет, элегантный в своей белой водолазке, синих джинсах и чёрных ботинках.
«Доброе утро, мисс Анна» — он заметил её изучающий взгляд и слегка улыбнулся. Стоукс кивнула в ответ, мысленно отметив, что огонь в его голубых глазах ей совсем не нравиться. — «Что привело вас сюда?»
— Забота о ваших задницах, простите мою грубость. Знаешь, что твой рогатый друг нарушил Договор?
«Разумеется», — он хладнокровно разлил кофе по кружкам; Оророн, присевший за его спиной на подоконник, кривовато улыбнулся. — «Я был там».
— И что ты собираешься делать?
«Я — хранитель. Оророн — свободный демон. То, что он делает, это его личное дело»
— С тобой всё ясно. Ататрон придёт за тобой, надеюсь, ты понимаешь.
«Лишь потому, что никто другой не сможет, а взятые обязательства висят гирями на крылья»
— Малфар, один против целого Воинства даже ты не потянешь.
— Не волнуйся за него, Анна, — донеслось с подоконника. — Ты не видела как этот тип воюет. Я бы и с Легионом против него не взялся бы.
— И поэтому пошёл против него в одиночку…
— Это ты не видела, как я умею воевать.
Пауза заполнилась размеренным питьём горячей бодрящей жидкости. Демон нарушил тишину первым.
— Как там Мика поживает? Плохо помню подробности.
— Жив. Госпожа Рин не выпускает его из вида.
«А как Рин?»
— Как всегда. Ходит вокруг, злая на весь свет, пугает слуг и блудные грешные души.
«Это радует»
— Ты там что-то говорила о болоте… — образ грозной, но смешно миниатюрной ангелицы, телохранительницы князя, заставлял вздрогнуть. Стоукс фыркнула и кратко всё рассказала. В конце истории демон с трудом сдерживался от того, чтобы не зарычать, а Малфар вообще превратился в статую с чашкой кофе в руке.
Ни одно противостояние не обходиться без крайностей. Но и крайности бывают разными…
Принц Мика, сын верховного демона и смертной женщины, мог одной каплей крови избавить от смерти. То есть, перманентно. Анна Стоукс знала это, потому что сама его когда-то родила.
Одновременно с принцем Микой в Срединном мире бродил ещё один ребёнок, дитя небесной ангелицы и смертного мужчины, который мог одной каплей своей крови убить не то, что ангела и беса, но и самого Повелителя Тьмы.
Если демоны могли прожить без бессмертия, то жить под постоянной угрозой перманентной гибели могли только придурки, которые в Аду умирали первыми.
— Что Энма хочет от нас?
— Чтобы вы нашли ребёнка раньше, чем это сделает Битриш и другие князья. Пока все гоняются за призраком, его сын в безопасности.
— Ну, найдём мы его. Потом что? Убить, чтоб не мучился?
— Не думай, что это будет так легко, Ронни. Он смертный, следовательно, у него есть хранитель, который не даст его в обиду, да и Ататрон…
«Она хочет сказать, что дитя под колпаком»
— Просто замечательно!
«А ещё она хочет сказать, что князь Энма наградит тебя чем-нибудь, если ты это сделаешь»
— Мне тебя, крылатый, хватает вот так. Ты так рвёшься в бой?
«Не в этом дело. Его хранитель скорее всего уже мёртв»
— Охота началась, значит. Анна, кого именно Битриш подбила на это дело?
— Насколько мне известно, Ищейка у них есть.
«Асмодей»
— Да… — Оророна снова бросило в дрожь. — Если это действительно он, то мы в жизни не успеем не то, что его обогнать, но и оцарапать, если увидим уходящим с добычей.
— Что в нём такого жуткого?
— Ну, женщина, ты даёшь… Правую Руку Повелителя не знаешь?! Если Энма может пройти мимо многих вещей, то этот тип убьёт любого, на кого ему укажут.
: Ох, меня упрекают за то, что я до чайника придрался...а сам? А ты то чего до Виталика пристал?
Все сообщения мини-чата
Регистрация
Забыли свой пароль?
