Рифленый — ' Комета22'

Сирень затрепетала, коровы перешли в наступление, и нам досталось поздняя весна.

Вы смотрите вверх, и что? И вот в небе появляется комета, комета облетела мир и пришла к вам, кажется, это комета Бойлюс-Хойлюс или ещё какой-нибудь Ковбойлюс, но самое главное — она для того, кто смотрит вверх, а не для того, кто её назвал.

И что же? Комета пролетела полнеба за три дня и растаяла. А вы всё вверх да вверх, и вам не смешно.

Когда смотришь на небо, никогда не бывает смешно. Когда сморишь на детей, никогда не бывает горько. Когда смотришь в воду, никогда не хочется быть рыбой.

У раб — жабры, у людей — жабы, у жаб — норы, у нор — дыры, у дыр — раны, у ран — карманы, у карманов — имена. Например, мой карман Люда и Рома, а у моего одногруппника карман — я. У моего кармана хороший нрав. У кармана этого дебила нрав скверный. А он дебил, ведь не знает Бойлюс-Хойлюс.

А что знаю я? А хер его знает, что я знаю. Знаю, что когда у нас завтрак, в Японии ужин, а когда они пьяные отплясывают в баре, мы ещё нежимся в кроватках и сосём свои сны.

Знаю, что если дотронуться до кастрюли с кипящей водой, будет "вава". А если пьяным писать в бутылку, промахнёшься. Знаю, впрочем, что мне для этого можно и не пить. Ко мне с детства прилипла эта "вава", и никак не хочет отстать, и я сдирал её, вытирая влажной тряпкой пыль и заучивая таблицу умножения, но прилетит какая-нибудь Хойлюс, и "вава" опять задирает мою голову вверх, вместе с юбками проходящих девочек и шотландцев. Шотландцы тоже носят юбки, и вообще, они клёвые чуваки, эти шотландцы, у них юбки шерстяные и клетчатые, как мама. Как японское утро.

Если что, заходите. Я на седьмом, у меня есть балкон, оттуда видны тропинки в парке, небо и иногда, когда дома гости, через окно на балкон наступает самая настоящая комната, с диваном, шкафом, телеком, и едой.

Жду.