неожиданный гость как кость в горле

Этот "кто-то" сидел на кровати спиной к Атаке. И этот "кто-то" был подозрительно похож на Роберта.

Настолько похож, что Атака даже поневоле уточнил: уж не обманывают ли его глаза? А то темно, мало ли.

Но когда человек обернулся, из груди Атаки вырвался облегченный вздох. Роберт был не из тех людей, с которыми можно было кого-то перепутать. У Роберта все было характерным: каждое движение было особенным. И именно поэтому, стоило человеку, неожиданно очутившемуся в заброшенной квартире, пошевелиться, как морок развеялся и вся схожесть улетучилась.

Атака потянулся, быстрым шагом пересек комнату, схватил стационарный телефон и, мило улыбнувшись, покинул комнату под прицелом расширенных от удивления глаз застывшего на кровати незнакомца.

Незнакомец был ошарашен. Атака же был удивлен ровно 0,03 доли секунды, что, впрочем, было естественной долей ежедневного удивления типичного жителя Города. Но сидящий на кровати Янсен пребывал в состоянии глубочайшего шока.

Город, в котором вырос Янсен, и Город, в котором он оказался, были двумя противоположностями.

Родина Янсена была светлой, просторной и многолюдной. Улицы кишели автомобилями, функционировало метро и сеть поездов между городами, летали самолеты, аэрокары и прочие прелести жизни. Были андроиды, бесправные, подлежащие ежедневному контролю Службы. Каждый был занят делом. Заброшенных зданий было очень мало буквально еще вчера: когда Янсен ложился спать в квартире своей любовницы.

Технический прогресс для Янсена был обыденным явлением. Для него было естественным пользоваться всеми доступными плюшками, и, хотя большая часть из них все же была доступна преимущественно людям с более высоким уровнем жизни, чем у него и его семьи, как у сотрудника НИИ, у него была возможность наслаждаться цивилизацией.

Люди, с которыми он имел дело, сильно отличались от того, который зашел в комнату. Татуировки, пирсинг, неожиданный цвет волос, нестандартный внешний вид — все это в чопорном обществе, в котором вырос Янсен, было привилегией андроидов, самого жалкого класса. Янсен насмотрелся на них с самого детства, ибо его мать работала в Службе Контроля.

Только несколько андроидов были как бы за пределами широкого поля ограничений прав и свобод. Фактически, почти все андроиды были под запретом, появившемся относительно недавно, сразу, как только проявились андроид-убийца и андроид-родитель. Подробностей Янсен не знал, он слышал о них от матери, и сам факт возможности размножения андроидов без фабрик, естественным путем, был для него так же неприятен, как, скажем, неприятен факт наличия в мире слизняков для барышни из института благородных девиц.

Каждый андроид подвергался учету. Каждый андроид имел нестандартный цвет волос и тюнинг тела. Если, топая по улице, вы видели кого-нибудь с маленькой татуировкой, скажем, на щиколотке, едва заметной— можно было даже не сомневаться, что это не человек. Можно было относиться к этому субъекту, как к вышедшему прогуляться тостеру.

Но несколько представителей племени "тостеров" были за пределами такого отношения. Один был диктором на местном ТВ, другой был помощником начальника полиции, третий был телохранителем местного мэра, а двое — известными на весь мир танцорами. Последние двое мелькали везде. Везде и всегда: как два небожителя, прекрасные, легкие, почти эфемерные, с точеными лицами и плавными движениями.

Янсен привык жить в светлом просторном городе, где каждый день известен заранее, где каждый маршрут изведан до последней трещинки на асфальте, где все аккуратно разложено по полочкам, пронумеровано, опечатано и сложено в отдельную коробочку. Инструкция прилагается.

И именно поэтому, проснувшись в кровати посреди комнаты, полной строительного мусора и пыли, на тридцать девятом этаже огромного заброшенного небоскреба он удивился. Но когда в комнату ввалился рыжий, встрепанный тип, наглый и хамоватый, Янсен ошалел окончательно.

А рыжий по-хозяйски, почти вразвалочку, подошел к кровати, забрал агрегат, послуживший причиной недавнего падения Янсена с кровати, и, отсалютовав, покинул комнату. Янсен подпер рукой подбородок и задумался в позе роденовского мыслителя.

Итак, тридцать какой-то там этаж— достаточно просто в окно посмотреть, чтоб понять, что это явно не пятиэтажное здание. Дом заброшен, заброшен давно. Утром, этажом ниже, конечно, тусовались какие-то граждане, но тогда Янсен не придал им никакого значения.

итак, заброшенный дом, темнота, цать совершенно пустых этажей. Янсен, совершенно убежденный в своем одиночестве. И тут сзади подкрадывается типичное Городское лицо, ведущее себя так спокойно, как будто бы каждый день приходит в заброшенные здания и забирает древние доисторические телефоны. Хобби такое, пришел, залез, забрал, ушел.

И ведь не лень же было подниматься.

Янсен яростно потер переносицу и взвыл. Теперь он совершенно точно запутался. Но одно ему было ясно совершенно точно: это не его город. И не его жизнь. И если он найдет того, кто украл его прошлое, он намотает его кишки на палочку так, как автомат наматывает на палочку сахарную вату.