Halgen — Кривая мерка

Если же современный человек обращается к трудам ученых историков, то находит в них лишь подтверждение своим догадкам. Ведь историки, являясь его современниками, не способны мыслить иначе. Образ мыслей предка они рисуют с того же шаблона, что и каждый из нас, то есть — с себя самого.

Впоследствии на созданный ими образ они натягивают, конечно, старинные одежды, помещают его в пространство былых событий. Но так у них получается не человек прошлого, а, скорее — современный артист, надевший положенный по роли костюм и взобравшийся на предназначенные для его роли декорации.

Теперь разберемся в главном качестве современного человека, и попробуем понять мысль о том, что у человека прошлых времен не было и не могло быть многих из тех мыслей, которые составляют основу человека современного. А были мысли другие.

Главное качество современного человека — это стремление перевести весь мир, все его вещи в колонки денежных цифр. Почему-то эти свои мысли, без всякого на то основания, он стремится перенести и на предков. Потому в каждой исторической книге, от ученых монографий, до школьного учебника, первой причиной стремления русских в Сибирь объявляется страсть к наживе. Источником же наживы называют шкурки пушных зверей. Далее в тексте также упоминают кое-какие дополнительные причины, например — стремление уйти из-под контроля властей своей страны, бегство от перенаселенности и недостатка земли, и лишь в конце, размыто и неопределенно, причины религиозные. В итоге создается впечатление, будто по последним причинам в новые земли отправлялись лишь единичные фанатики, чуждые и непонятные для основной массы прагматичных землепроходцев.

Те же мотивы упоминаются в поведении и других народов, в частности — испанцев во времена конкисты. Но о них мы говорить не будем. Где нам понять другие народы, если мы не можем понять свой?! Потому взглянем именно на русских времен Сибирского Освоения.

Для начала разберемся, чем все-таки представление о богатстве современного человека отличается от представления человека тех времен? Конечно, для человека постмодерна деньги — это высшая ценность Бытия, ибо каждая их единица представляет собой как будто капельку эликсира свободы. Ведь чем больше у современного человека денежных единиц — тем меньше на него распространяются ограничения, накладываемые на людей обществом, государством и самой жизнью. Максимальная денежная вершина, которую может представить себе современный человек — этот тотальное освобождение от всех запретов. В том числе даже и от биологических — запрета на выбор своего пола, на вечную молодость, и, как итог — на вечную жизнь тела.

Таким образом, в мыслях современного человека денежные единицы (и только они) способны в конце концов привести к райскому состоянию. Возможно, что многие, достигнув каких-то высоких ступеней в денежно-цифровой иерархии, в этих мыслях и разочаровываются. Ибо понимают, что на смену всем прежним их зависимостям теперь пришла новая, еще более прочная зависимость — от самих денежных цифр. С определенного момента они перестают служить человеку, и человек начинает служить им.

Но богатых, как известно, мало, а бедных — много. А последние, глядя на первых, не могут не сомневаться в чудесном свойстве денег. И, конечно, готовы положить за них жизни. Уж лучше смерть, чем существование в непроходимой зависимости буквально от всего и от всех. Что делать, если современное общество дать иного смысла жизни человеку просто не способно…

Так ли было в прошлом? Известно, что статус человека в традиционном обществе, которое существовало у нас аж до 19 века, никак не зависел от денежного содержания. Никакие накопленные богатства не могли позволить крестьянину сделаться воином, а воину — священником. Никакое богатство не лишало крестьянина обязанности снимать шапку перед последним из царских воевод.

Земля, основная ценность традиционного общества, тоже не была товаром. Ее можно было передать по наследству, получить от общины, от царя или от князя, но никак не продать и не купить. Потому радикально изменить свою жизнь при помощи денег в традиционном обществе было невозможно. Что до снятия запретов, то большинство запретов традиционного общества носило сакральный характер, то есть — лежало в душе человека, и снять их оттуда не могли никакие деньги.

Что давало богатство в то время? Дом, немного лучший, чем у соседей, песцовая шуба для жены да жемчужное ожерелье для дочки… Никто, конечно, не спорит, что богатство и тогда делало жизнь красивее, и быть богатым было лучше, чем бедным. Но приближения к воображаемой абсолютной, райской свободе, богатство не давало. Потому оно и не могло быть причиной для того, чтоб человек сделал шаг в неведомые края, из которых, быть может, и нет возврата…

О чем мечтали казаки, отправляющиеся в сибирский край? Кто-то скажет, что о собольих мехах. Но откуда они могли ведать о наличии в Сибири пушных зверей прежде, чем туда отправились сами? И откуда им было известно о наличии там лесных народов-охотников, которых можно с выгодой для себя обложить данью? Ведь казак — человек степной, в лесной жизни понимает мало. Конь в лесной чаще бессилен, и потому леса казак закономерно — сторонится.

Возможность разбогатеть имелась у казаков и гораздо ближе от дома. Фактически никем не пресекаемый грабеж персидских прикаспийских городов. К которому можно добавить и ограбления своих же русских купцов, противопоставить которому русские власти тоже ничего не могли ни в 17 веке, ни в 18. Можно было богатеть и мирно, без всякого риска — в 17-18 веках на русском юге еще не были освоены все плодороднейшие, черноземные земли. Вобщем, если путь в Сибирь и был способом обогащения, то — далеко не лучшим и не самым надежным. А принцип прагматизма всегда из всех путей требует выбрать именно самый верный.

Тем не менее, казаки решились именно на сибирский путь. И причиной ему была именно казачья свобода. Свобода, недоступная пониманию современного человека, ибо происходила она из самого восприятия пространства. Эта свобода означала возможность добровольного принятия задания на движение.

Но не может быть движения без цели, ведь именно цель — его причина, а никак не следствие. Для большого движения и цель тоже должна быть — большой. А пушистые шкурки, согласитесь, для пути в край, из которого нет возврата — цель ничтожная.

Для такого пути цель могла быть только самой высшей из всех возможных. И ею было Богоискательство. Поиск пути к Началу Миров через сибирские дебри. Подтверждение тому — дожившая до наших дней легенда о том, что на Крайнем Востоке земная гладь плавно поднимается к самому Небу.

Эта причина и вела казаков в богатую кровавым гнусом и смертельно опасными клещами чужую тайгу. Понятно, что казаки не упускали случая по пути поживиться каким-нибудь попавшимся добром. Потому и сибирские народы ясаком облагали, часто взимая его в свою пользу (движение вглубь чужих земель все-таки тоже требовало больших расходов). Но эта попутная нажива никак не могла быть причиной появления этих людей в столь суровых и опасных местах. Она была лишь следствием, притом — отнюдь не первым и не главным. Иначе отчего же казаки, чуть-чуть закрепившись в богатых пушниной местах, сейчас же продолжали путь дальше? Причем для родных станиц они оставались почти что погибшими — никакой связи между Сибирью и Доном или Кубанью, разумеется, быть не могло. Но казаки даже не пытались ее наладить.

Чем все завершилось, мы хорошо знаем. Казачий путь уперся в Тихий Океан, перешел на другой его берег, и, не найдя пути в Небо — остановился. А по следам казаков двинулись в самом деле охочие до наживы люди (впрочем, все равно не столь охочие, как современный человек). Они уже ничего не открывали и не осваивали. Укрывшись за стенами построенных казаками крепостей и острогов, они тихо вели свои торговые дела. Например — выменивали тех же соболей на водку и порох. Дикие земли их страшили не меньше, чем мирных обывателей европейских и русских городов. Потому за стенами укреплений они почти и не появлялись. По отношению к освоению Сибири эти люди и их деятельность были даже не вторичны, но — третичны. Единственный результат их деятельности сегодня — только лишь спаивание коренных народов Сибири, и не больше. И в чем основания для подъема их значения на сегодняшний день — просто непонятно.

К слову, все сказанное о казаках можно также распространить и на испанских конкистадоров в Латинской Америке. Только те рисковали меньше, а корысти имели — больше. Но цель они ставили перед собой примерно ту же самую, только в интерпретации своей католической цивилизации. Через обращение в христианство всех нехристианских народов мира они думали достичь Божьего Царства. И, по крайней мере, сами очиститься от грехов. Но к чему нам обсуждать предков чужих, если мы не можем понять — своих!

К чему же приводит теория «корыстного прагматического землепроходчества» применительно к нам — сегодня? Ведь касается она дел «давно минувших дней», и, вроде, не должна оказывать на нас никакого сколько-нибудь значимого влияния!

Вот это — не так! Ведь эта теория лишает русский народ идейной основы для его будущего. Она подрывает саму основу исторического русского Богоискательства, вычеркивая из него самый первый период — Сибирский, за которым закономерно следовали — Арктический, Воздушный, и, наконец — Космический.

Во-вторых эта теория создает опасную иллюзию возможности воплощения в жизнь крупнейших цивилизационных проектов, основываясь лишь на людском стремлении к стяжательству. Ныне это стремление достигло такого развития, что всякий предмет на Земле воспринимается уже исключительно в качестве товара. Но вместо цивилизационных проектов мы имеем проект антицивилизационный. Русская цивилизация ныне терпит страшнейшее бедствие.

Чтобы вернуться к свершению крупных цивилизационных проектов масштаба Сибирского, надо вылечить душу современного человека, устранив из нее оболочку денежно-цифрового мировоззрения. Вернее — поставив ее на законное место в иерархии целей и ценностей. Но сделать это невозможно, пока величайшие дела предков будут восприниматься исходя из приписываемого им денежно-цифрового мировоззрения. Которого у них, в отличии от современных людей, как раз не было. И для появления которого отсутствовали какие-либо причины.

В Якутии мертвые тела не разлагаются — мешает вечная мерзлота. Во время весенних паводков на кладбищах Якутии нередко из могил поднимаются гробы с нетленными телами покойников. Разумеется, об этом знали и казаки, и видели в нетленности плоти знак близости Рая. Когда кое-какая связь через гонцов с Европейской Россией все же была установлена, немало народа устремилось в Восточную Сибирь именно из-за этого чуда, недвусмысленно указывающего на близость Бога к тем землям. Народ отправлялся в дикий край, несмотря на суровейшие условия для выживания в нем…

Андрей Емельянов-Хальген

2014 год