Ольма Ник — Дик Нортон Часть 3 Гл. 3.

— Слушай сюда Смэшер, — человек и центлиец залегли в живописном кустарнике, обсыпанном белыми и розовыми цветами. Из этого немудреного укрытия они рассматривали низенькие белые домики, ухоженные пустынные дорожки, пестрые клумбы и редкорастущие экзотические деревья. — Стрелять только по моей команде и только в цапорианцев. Ты с ними встречался и сможешь отличить от людей.

— Смэшер понимать. Но если быть бою, то…

— Никаких — но. Будь предельно внимателен. Больно тут тихо. Это настораживает. Я проведу разведку. Один. Смэшер остается тут и ждет моего возвращения.

— Если человек не возвращаться?

— Тогда твоя судьба в твоих руках. Но об этом лучше не думать. Я вернусь. Посмотри, нигде не видно никакой охраны, вообще никого не видно. Может я ошибся и тут вовсе не лагерь военнопленных, и мы никого не найдем. Больше напоминает территорию отеля — но у них, у цапов все, ни как у людей. Бывал я в их летающей тюрьме. Одним словом — жди.

Дик поднялся и короткими перебежками направился к ближайшему дому. Он готов был поймать пулю в любой момент — прятаться негде, его фигура как на ладони. Если цапы наблюдают из окон — ох и глупо же он смотрится — то присядет у клумбы, то спрячется за стволом дерева, вдвое тоньше его.

Синяя дверь не заперта, внутри спартанская обстановка, минимум вещей и мебели, биотуалет и душевая кабина. Ни одной живой души. Трупов кстати тоже нет. И это немного радует.

Дик перебежал к соседнему домику — тоже самое. Но и тут и там он заметил следы недавнего присутствия. Зубные щетки в стаканах, тюбики зубной пасты которой не раз пользовались, душистые травы, заваренные в чайнике. Дик положил крышку чайника на стол, поднес сосуд к лицу, принюхался, отхлебнул. Отвар незнакомый, но приятный на вкус. А главное свежий, заваривали недавно.

Обойдя следующие несколько домов, Дику стало сложно соблюдать первоначальную осторожность. Все дома пустовали — ни людей, ни цапорианцев. Но совсем недавно тут жили и, судя по оставленным вещам — люди, лишь в одном бунгало, отличающимся по размеру, он нашел в интерьере цапорианские мотивы. И медицинскую лабораторию.

Выйдя из цапорианского дома, Дик нос к носу столкнулся с центлийцем.

— Смэшер, твою мать. Я же сказал оставаться на месте.

— Здесь никто нет, человек. Я не хотеть сторожить кусты.

— Дисциплинка, мать твою. Я мог пристрелить тебя.

Смэшер только хрюкнул, а Дик подумал, что если бы центлиец нажал на гашетку первым от него даже ошметков бы не осталось.

— Что дальше делай? Тут нет кого спасать.

Дику тоже хотелось знать, что делать дальше. Они прошлись по дорожкам, заглядывая в пустые окна, обходя дома кругом — центлиец даже забрался высоко на дерево, которое накренилось под его тяжестью.

— Дорожки вести туда. Все дорожки.

— Все дорожки? Что это значит.

Они вернулись к цапорианскому дому, который возвышался над остальными, Дик с помощью Смэшера забрался на покатую крышу и огляделся. Интересно! Застроенная домами территория образовывала круг, из центра которого радиусами расходились улицы. Цапорианский дом, как и многие другие, располагался на окружности. А в центре стоял серебристый ангар обнесенный забором.

— Геометры гребаные. Циркуль вам в одно место. Смэшер двигаем туда, в этом ангаре наверняка что-нибудь обнаружим. Только помни мои слова. Без приказа не палить!

Несколько минут и они у цели. Идеально гладкий забор, металлический или хромопластиковый, метра четыре в высоту, без подручных средств не перелезешь. Но есть Смэшер — это много лучше любого подручного средства. Они обошли забор кругом, искали хоть небольшой намек на ворота, и в одном месте обнаружили горизонтальные швы, пару швов на расстоянии пяти метров друг от друга. Ну да, раздвижные панели, только управляют ими изнутри, а здесь, на этой стороне ни ручки ни замка.

— Сим-сим откройся. Надо же, не сработало. Давай дружище, подставляй плечи, я загляну первый.

— Смэшер смочь перелазить сам. Потом помогать Дик Нортон.

— Ага, и пулю тоже сможешь сам словить. Это важный объект. Домики — только спальни, комнаты отдыха. Все что можно охранять — за забором. Дисциплина, Смэшер!

Центлиец нехотя присел, изловчился прижаться к забору так, чтобы не мешала огромная пушка и Дик, закинув карабин за спину, вскарабкался ему на плечи.

— Поднимайся потихоньку.

Смэшер поднялся так резко, что Дик, чуть было не перелетел через забор. Балансируя на могучих плечах, мысленно проклиная всех центлийцев, вместе взятых, он сумел удержаться, ухватившись за край.

Что он ожидал увидеть? Притаившихся цапов с наведенными на него стволами? Сун Ли мирно помешивающую суп в котелке? Менжатника Суфлисо достающего кролика из волшебной шляпы? Никого не было. Пустой двор и широко раскрытые ворота в ангар, который он наблюдал с крыши. В воротах на четырех рифленых колесах стоял небольшой многоместный автомобиль без крыши. Все места пустовали, а в открытом багажнике громоздились коробки.

Дик перекинул ногу через забор и сел верхом, вглядываясь в ворота. Опасность, если она есть, скорее всего, будет исходить оттуда. Он засек движение внутри, не меняя позиции, перекинул карабин со спины и взял наизготовку.

Рядом с ним зашуршало и проворный многорукий буквально взлетел на четырехметровую стену. Он не стал задерживаться наверху как человек, а быстро перевалил и спрыгнул. Хорошая амортизация, другой мог бы и ногу сломать.

Нечего высиживать дальше, если там, в ангаре кто-то есть, так они этого «кого-нибудь» и искали. Дик повис на руках, вытянулся всем телом и спрыгнул. Карабин больно ударил прикладом по затылку, в левой пятке загудело, но в следующее мгновение он бежал, сжимая оружие в руках за Смэшером, который уже сунул свой нос в багажник автомобиля.

Дик пожалел, что плазмомет Олафа отдал центлийцу. Что будет, если при первом появлении живого существа он начнет палить с закрытыми глазами, пока не сотрет в порошок все вокруг? А если они наткнутся сразу на людей? Вот будет удача… Если центлиец так ловко надел на себя эту сбрую, значит видел, как это делается, но не факт, что он досконально знает устройство плазмомета. Подбежав к многорукому, Дик незаметным движением поставил смертоносное устройство на предохранитель, беззвучно двинул небольшой рычажок в надежде, что о таких тонкостях центлийцу не известно. Теперь жми не жми, а пока не вернешь в исходное положение, стрелять не будет. Дик не терзался угрызениями совести, что оставил напарника безоружным, ведь он хорошо помнил как тот, даже без плазмомета расправился с шестерыми цапорианскими воинами.

— Что там Смэшер?

— Еда нет, железки, пластик. Плохая коробки.

— А ты проголодался уже? Ничего потерпишь. Прикрывай меня, я внутрь.

Темно только при входе. Дальше освещение сохранилось и можно хорошо разглядеть обстановку — развороченная конторка, валяются стулья, перевернут стол, пол усыпан битым стеклом.

Потолок ангара поддерживали квадратные колонны, а между ними проходила эстакада с твердым покрытием. Эстакада уходила вниз, ровным рукавом и дальше упиралась в блокпост. По-другому не назовешь — пластобронированные плиты уложены в человеческий рост, оставлены промежутки-бойницы, в некоторых местах торчат вмонтированные в клепаные щиты раструбы пулеметов. И там за плитами, наверняка, кто-то прячется.

Укрываясь за колоннами, человек и центлиец двинулись к блокпосту. Дик надеялся попасть в мертвую зону, где их не смогут достать огнем из бойниц, а потом сделать бросок и попытаться взять языка. Начни защитники миникрепости    стрелять сейчас, наступающим пришлось бы сложнее. Но пулеметы молчали.

Подобравшись на отмеченное визуально расстояние Дик побежал, ощущая всем своим естеством, что поступает правильно, надеясь на выработанные за время службы навыки и быструю реакцию.

Враги хоть и с опозданием, но открыли огонь. По его следам брызгали фонтаны осколков, противно вжикали в непосредственной близости пули, но еще несколько скачков и он окажется под раструбами пулеметов.

Вдруг Дик спиной почувствовал сильный жар, а впереди, почти перед ним, лопнул огненный шар, превращая несколько, стоящих друг на друге, плит с бойницей по центру в оплавленную бесформенную массу. Резко изменив направление, наемник кубарем покатился по гладкой поверхности твердого покрытия, уходя с директрисы прицела полоумного центлийца.

        — Смэшер отставить! — заорал Дик во всю силу легких. — Прекрати стрелять сволочь!! Ты меня поджаришь!!!

Смэшер, прежде чем подчиниться, снова выстрелил и вот уже вторая бойница, оплавляясь, проседала в лужу из пластика и металла.

В воздух с шипением поднимались отвратительные испарения. От блокпоста осталось лишь несколько бронированных кубов. Их не лизнула раскаленная плазма. Путь свободен.

Дику хотелось разорвать в мелкие клочки не в меру сообразительного центлийца, самостоятельно приведшего оружие в боевую готовность, но дело сделано, и он ограничился резким, осуждающим взглядом, который Смэшер проигнорировал.

Теперь оставалось определить, если это возможно, по останкам защитников кем они были. Хорошо бы цапорианцы. Но если люди, то почему они первыми стали стрелять, даже не попытавшись вступить в переговоры? Испугались центлийца?

        Попав внутрь периметра Дик обнаружил обгоревшие тела в ошметках оранжевых цапорианских армейских комбинезонов, частично прикипевшие к оплавленному бронепластику. Трое. Не люди…

Дик содрогнулся от отвращения, аккуратно обходя останки и стараясь не вляпаться в остывающие лужицы серой массы. В наполнивших воздух испарениях чувствовался густой смрад паленой плоти.

Они миновали место побоища и углубились в уходящий вниз рукав эстакады. Других преград не наблюдалось, только гладкие стены и потолок. Серые квадратные колонны исчезли, и теперь это место, больше напоминала тоннель.

Смэшер догнал Дика и они пошли бок о бок держа оружие на изготовку. Свет длинных прямоугольных ламп, густо облепивших потолок, давал хороший обзор.

На пути никто не попадался. Они прошли метров пятьсот, когда освещение внезапно погасло. Дик в первые секунды растерялся, но Смэшер, словно почувствовал замешательство человека и легонько подтолкнул его вперед.

        — Ты видишь в темноте? — спросил Дик. Он не собирался отчитывать центлийца за невыполнение приказа. Запал пропал. Гуманоид не послушал его, начал стрелять, но возможно тем самым спас ему жизнь. Он мог переоценить свои силы, а цапорианская пуля могла оказаться быстрее.

А собственно, почему Смэшер должен выполнять его приказы? Кто он такой для него? Напарник? Хозяин? Друг? Смэшер назвал его другом, пусть и косвенно, а друзьям разве приказывают?

        — Да, могу хорошо видеть, — отозвался центлиец.

        — Что там впереди? — Дик не знал, верить ему или нет. Сам он не видел ни черта, хоть глаз коли.

        — Далеко вперед выход. Слабый свет. Очень слабый, твой глаз не видит. Ис-кус-твен-ный, — последнее слово Смэшер старательно произнес по складам.

        — Сколько идти до него?

        — Долго, несколько минут. Можно быть скучно.

Дик мысленно усмехнулся. Ишь ты! Скучно ему… Приварил к плитам, без зазрения совести троих цапов и заскучал.

        — Как думаешь, там тоже засада?

        — Смэшшер не думать так. Смэшшер воспринимать как есть сейчас. Потом –понятие абстрактное, — пробурчал центлиец.

Дик аж присел от неожиданности. Необычно слышать такие слова от многорукого. Чем больше он общается со своим новоиспеченным другом, тем больше тот его удивляет.

        — Какие соображения насчет этого абстрактного потом?

        — Мы придем куда придем. Придется драться — будем драться. Или спасать людей. Мы же за этим здесь?

Центлиец заговорил почти без акцента, не роняя слова, словно тяжеловесные булыжники. Может это темнота на него влияет? Дик, не теряя бдительности, решил разговорить многорукого.

        — Смэшер, а ты помнишь свою семью? Ну, там, на Потогонке, когда вас еще не забрали.

        — Моя планета — Дуэш-Поэрр. Потогонкой ее обозвали люди, которые поработили мой народ ради наживы. Я помню свою семью. У меня было три матери и два отца. Это сложно для человеческого понимания. У нас отцом считается не тот, кто, совместив половые органы, излил семя в лоно матери, а тот, кто потом взял на себя ответственность за обеспечение ребенка и его воспитание. У меня было два отца.

Дик в темноте не видел центлийца, и если бы не знакомый тембр голоса он бы подумал что говорит человек.

Дик кое-что слышал о родовых очагах центлийцев. Для того что бы заводить и воспитывать детей, они создавали многослойные ячейки в несколько особей, где каждому взрослому центлийцу, отводилась своя, довольно узкая специализация. Но ему было любопытно услышать это из первоисточника, воспользовавшись неожиданно проявившимся красноречием Смэшера.

— С отцами понятно. А как это три матери?

— Одна меня родила, но не могла заботиться. Вторая мама могла и заботилась обо мне.

        — А третья?

        — А моя третья мама, защищала нас всех.

        — Погоди. Как это, мама и защищала? А отцы?

        — Отцы добывали пищу. А моя третья мама хорошо умела драться. Бывало так, что очаг, где не могли иметь детей, нападал на другой. И после того, как всех взрослых убивали, забирали младенцев и воспитывали сами. На нас нападали дважды. Один раз подожгли хижину, и нам пришлось бежать в горы, пока мама дралась. Второй раз, когда мы жили в пещере, и тогда пришлось драться всем, даже мне, потому что я не хотел в другой очаг.

На Дуэш-Поэрр рождается мало детей. Не все наши женщины могут рожать. У многих мужчин пустое семя. Поэтому приходится, вдвойне заботится о детях, оберегать их. Когда прилетели люди, они построили заводы и фабрики. Что бы было больше работников, они научились искусственно замутнить пустое семя бесплодных мужчин. Строили жилье и давали пищу. Выпестовали поколение рабов. Родовых очагов оставалось все меньше, нам пришлось жить в местах, где почти не растет пища, а животные настолько крупны, что добыть их очень трудно. Но мы выжили, приспособились и жили относительно хорошо.

Дик слушал не перебивая. Столько связных предложений, хоть записывай! А Смэшер, ораторствуя, казалось, сам получал удовольствие и не собирался останавливаться.

— А потом меня и нескольких детей из соседних очагов, забрали с Дуэш-Поэрр и отвезли туда, где создавали искусственную жизнь. Лаборатория генетики. Я не знаю, где это находится. Там все не так как дома. Мы жили в разноцветных коробках. Тесно и скучно. Внутри можно дышать. Хороший воздух. Снаружи нельзя. Умрешь через две минуты. Нам вводили какие-то препараты. Учили обращаться с оружием. Так продолжалось несколько лет, пока не наступил кабокапак.

Дик слушал внимательно, кромешная тьма способствовала воображению, и полнота картины отчетливо вырисовывалась.

        — Кто наступил? — переспросил он, не разобрав последнее слово.

        — Не кто, а что. Кабокапак — это когда ты узнаешь что стал взрослым, можешь создавать свой родовой очаг. Делать детей если твое семя не пустое. Люди в лаборатории не хотели кабокапак. Они, как и раньше хотели, что бы мы учились драться, стрелять и развивали мускулатуру. Начались беспорядки. Разум плохо соображает, когда кабокапак. Люди не придали этому значения. Не хотели оставить нас в покое. И тогда мы стали их убивать.

        — Послушай дружище! Ты меня удивил длинным рассказом. Раньше такого за тобой не водилось?

        — Когда совсем темно, говорить легче. Мысли ложатся на слова гладко. Не спрашивай почему. Не знаю.

Дик не стал спрашивать. Центлиец не так прост, как кажется. Не стоит относиться к нему свысока. «Я приказываю тебе стрелять только по моей команде!» Да плазменник на предохранитель…

Нужно не приказывать, а просить. Не решать за обоих, а договариваться заранее о дальнейших действиях.

Дику стало стыдно за то, что он относился к Смэшеру, как к собаке. Пусть смышленой и даже говорящей, но собаке.

Далеко впереди появилось явно различимое, серое пятно. Постепенно, по мере приближения, оно расширялось. И вот теперь Дик уже различал слабый, действительно искусственный свет в конце тоннеля.

Смэшер, прибавив шаг, на несколько метров опередил Дика, тоннель кончился, и сначала центлиец, а за ним, человек, вышли на небольшую прямоугольную площадку из решетчатого металла и остановились осматриваясь.

Перед ними предстало грандиозное зрелище: гигантская мега пещера, огромная полость в недрах астероида, вдобавок расширенная и обустроенная, превращенная в целый город.

Внизу угадывались постройки, больше всего напоминающие временные жилищные модули-трансформеры. Имелся даже свой космопорт. По крайней мере, Дик рассмотрел корабль, по очертаниям что-то из класса юмчеров–минидогов.

В подземном городе шла своя жизнь. По дорогам двигались люди и машины, в воздухе беспрерывно сновал малый летающий транспорт, некоторые модули реконструировались, что-то гулко громыхало, отдаваясь слабой вибрацией, ощущаемой даже на таком расстоянии.

Дик поднял глаза вверх и увидел темнеющий, защитный силовой купол над скалистым разломом. «Интересно, как цапы его маскируют?» — мелькнула внезапно пришедшая мысль. — «Такую дырень разглядишь даже с орбиты».

        — Что будем делать? — Дик решил передать инициативу центлийцу, отчасти потому что сам ничего толком придумать не мог.

        — Твои друзья, тебе решать, — ответил Смэшер, опуская вниз смертоносную бандуру. — Я сделать все, как сказать ты.

        — «Черт побери», — подумал Дик. Может на свету он не только говорит хуже, но и тупеет? Интересно, в лабораториях знали о таком эффекте. Конечно! Не могли не знать.

Что ж… будем решать. Нужно спускаться, не стоять же дураками у всех на виду. Но как? Осмотревшись внимательно, Дик заметил в углу платформы небольшой круглый выступ.

— «Кнопка? Сейчас проверим…»

Он подошел и легонько нажал на выступ ногой. Действительно — кнопка. По крайней мере, кругляш слегка провалился и начал слабо пульсировать красным светом. Возможно, он только что вызвал какой-нибудь транспорт. Интересно, что прилетит аэро-такси, грузовик или боевой дроноид?