Хвостенко Кириллл — Под крылом галактики

Если вас вдруг пневмония

Довела до судорог,

Не волнуйтесь, тётя Аня,

Мы найдём вам орган в срооок...

«Син-Тез»! Недорогие! Лёгкие! По доступной! Цене!

Гарантия 2 года, необходимо проконсультироваться со специалистом.

Постоянная реклама на одном из ведущих земных телеканалов

-У тебя рук нет — навести здесь порядок? Берлоги только у холостяков.

-Говоришь как жена перед разводом...

-Ты разведён?

-Есть мнение, что брак — добровольное рабство. Так вот, я свободен, словно птица в небесах...

Я умолк: попугайчики в клетке громко запищали.

Разговор состоялся в моём отсеке. На зашедшей просто так Ксюхе лоснился загар. Она смотрела в иллюминатор: там удалялся Плутон. Оказывается, «Карфаген» приземлялся ради провианта. Я до последнего думал, что мы к ним в гости...

Забавно всё-таки устроен мозг. Порой логически обосновывает самые безумные ассоциации...

Ксюха подошла к клетке. Навстречу ринулись попугайчики. Феминизм чуют за километр.

-Застели койку, — говорит, — и запусти наконец робота-уборщика. Живёшь как в клетке.

-Я тебе не попугай.

-И в чём же разница?

-Приучен к унитазу...

Я встряхнул простыню. Полил несколько ручных пальм. Ксюха сидела за столом. Сражалась с кроссвордами. Я подумал: феодализм жив. Остались господа и рабы. Я для капитана — питомец. Разве что клетку свою умею чистить.

-Доска для езды по горным склонам?..

-Женщина.

-Не подходит, 8 букв, — сказала она, даже не сразу поняв смысл. Зато пощёчину влепила с душой. Ей бы в тату-салоне работать...

Я посмотрел капитану вслед. В автоматические двери заглянул Камаль. Я думал, он по поводу Ксюхи. Оказалось, что до сих пор ищет штопор... Так и летим. Они создают видимость труда, я создаю видимость лени...

Камаль — тоже своего рода тропический попугай. Не нужно называть меня расистом, дело совсем не в цвете кожи. Камаль — рупор культурного наследия. Эхо кинематографа. Мегафон литературы. В его по-пушкински кучерявой голове уживаются все селебрити прошедших веков. Нео считает Терминатора продуктом Матрицы... Пелевин обсуждает стишки Синиса с Карамзиным... Алла Пугачева дождалась дуэта с «Марсианским Баритоном» Крусси... Как много личностей и как мало Камаля, весёлого врача-алкоголика с бракованным стетоскопом.

Разговаривал он в основном отсылками, пасхалками и афоризмами. Изредка напевал или цитировал. Мы называли его «информационной бомбой» и слегка побаивались. Вдруг «Карфаген» выбрали испытательным полигоном...

-Я уж готов. Я робкий. Глянь на бутылок рать! Я собираю пробки, — начал Камаль Есениным.

-Душу свою продавать, — закончил я. Назовём это вольным переводом...

-Какая гадость эта ваша заливная рыба! — возмутился Камаль, глядя на пустой стол. Действительно, закуси не было. Я решил завязать.

-Друг, я бросил вино, — говорю.

-На смену приходит коньяк, — отвечает. Вижу: трезвость на борту, как на ринге, давно нокаутирована...

В иллюминаторе пролетел Тарон, поправляя вакуумный скелет. Я не стал спрашивать, какой это эпизод «Звёздных войн». Видно, что один из последних. Актёрская игра на одинаковом уровне дна.

Камаль убежал. Я зашёл в душевую. Доверил своё тело автоматике. Напел весёлый мотив, пока роборуки вовсю развлекались. Со мной внутрь залетел Марс, мой любимчик. Тоже начал петь. Причём нечто столь же попсовое...

Что появилось раньше: песня или ванная? Не удивлюсь, если уже неандертальцы напевали «Despacito», стоя в холодной озёрной воде. И убивали мамонтов своими вокальными данными.

Чистым и просветлённым я пришёл в общий отсек. Дью самоубийственно глядел на далёкое яркое Солнце и депрессивно заедал свои мысли чипсами.

-А где Камаль? — спрашиваю. Тихо спрашиваю, вспененные алкоголем чувства — бурлящая субстанция.

-Убежал куда-то. Он ведь негр, современник динозавров, — отвечает. — Было от кого убегать. И было кому слушать его фразочки тёмными пещерными вечерами.

Я сажусь рядом. Термобельё прилипает к мокрой спине. Дью протягивает мне чипсы. Я отказываюсь. Чипсы были со вкусом верблюда...

-Зря ты так, — сказал Дью. — В обществе нет места разрушению. А человек от матушки-природы деструктивен. Так повторяется из века в век, пока не появляются чипсы. Ты хрустишь, с силой разламывая картофельные ломтики. По сути ломаешь кирпичи во рту. И освобождаешься. Достигаешь катарсиса. Чипсы — симулятор безопасного насилия, сечёшь?

-Секу. Но верблюда жалко...

Марс на моём плече потянулся и вырвал кусок чипсов из пальцев Дью. Тот только показал на него руками: вот, мол, и доказательство теоремы.

-Тебе бы костыль вместо ноги и бандану, — говорит. — Поплывёшь моря покорять, научишь попугая материться — и можно клады закапывать... Грабёж, пьянка, пленные аристократки — не жизнь, поэзия.

Я сказал:

-Забавно... Стишки — последнее, чем решит заняться пират в подобной ситуации...

-С чего ты взял, фраер сухопутный? Потому что пираты обычно грубые?

-Нет. Потому что они в основном технари...

Вошла Ксюха. Не глядя на нас, кинула книгу в автоматическую мясорубку. На книге было написано: «Шизофрения — не порок».

Мы почувствовали себя виноватыми. Действительно, что может расстроить женщину на корабле, полном еды, выпивки и мужчин? Уж точно не еда и не выпивка...

Дью сказал:

-Чего ты ходишь сваренная, Несмеяна Игнатьевна?

Она посмотрела в нашу сторону. Этот взгляд весил несколько тонн. Я тут же спрятал след от пощёчины. Так сказать, повернулся рабочей стороной...

Дью поспешил к ней.

-Что случилось? — говорит.

-Ты читал Хвостенко?.. Редкостная дрянь, мужлан вонючий. И — сплошные метафоры. Метафор много, толку мало... Исключительная бездарность.

Слушаешь, как женщина обзывает кого-то мужланом в объятиях мужлана, и понимаешь: даже женской логике есть куда деградировать...

-А ещё этот, — она показала на меня пальцем. — Со сноубордом, сука, сравнивает...

Удивительно, что основную угрозу тогда представлял не Дью. Наоборот, он сжимался на фоне Ксюхи. До таких размеров уменьшился, что стал мишенью для блох. Маленький, крикливый и подкаблучник...

Тут меня, как говорится, прорвало. Бывают в жизни ситуации, когда сдерживаться не позволяет элементарный гуманизм.

Я вскричал:

-Женщина без гигиены — свинство! А феминизм — это рабство! Признание своей ущербности! Вся твоя философия — фарс уродливых, заплывших девок, больная зависимость от зависти и ревности! Сейчас ты назовёшь меня козлом по избитой схеме и исполосуешь лицо маникюром. Но так и останешься забитой, не понятой и потому озлобленной на половину мира психопаткой!

Тут уж сдетонировала Ксюха. Наш капитан — женщина замедленного действия. Даже часовой механизм не нужен...

Она взревела и бросилась на мою шею. Я подумал:

-Вот и всё. Пошла на удушающий.

Перед глазами пролетели жизнь на Марсе, полёт на «Карфагене», Плутон...

И почему-то всего один попугайчик.