Анатолий Сидов — Мало время!

— И так, господа преподаватели, на сегодняшнем заседании хотелось бы подвести итоги конца этого отчетного периода. — Продолжал своё традиционное приветствие ректор.

— Ну-с, кто желает высказаться первым?

На этот, так же традиционный вопрос, никто, точно так же традиционно не отозвался.

— В таком случае я спрошу сам. Господин Иванов как продвигается ваш научный проект? — задал ректор вопрос, обращаясь к невысокому, неряшливо одетому преподавателю.

— А... а какой именно? — немного смутился Иванов.

— Тот самый, помните вы ещё вчера приносили мне отчет. — пояснил ректор.

— Ну... так, вообще, мы, эта, ну работаем потихоньку. — господин Иванов достаточно чётко охарактеризовал ход работы.

— То есть, как это понимать: "потихоньку"?! Вы мне это прекратите господин Иванов! Когда планируете закончить работу?

— А... а... а... ну, где то через 4 дня, думаю.

— 4 дня! Это не мыслимо! Чем вы вообще там занимаетесь в своём отделе теморальных исследований? Что бы проект был готов не позже завтрашнего вечера!

— Но господин ректор, мы же работаем над ним только второй день! Одна стадия эмпирических исследований должна длиться не менее 700 лет, мы никак не сможем выполнить её раньше, чем через 48 часов! Да ещё и расчеты произвести — это не менее 3 часов, вы же даже не представляете всего объема работы, а в моём отделе только 3 человека! — Иванов всегда оживлялся, когда речь шла о его работе.

— Хорошо, 2 дня и не минутой больше.

— Господин ректор! Чуть не забыл, вот мой отчет, — с другого конца стола к ректору подъехала толстая папка синего цвета с надписью "Отдел темпорального планирования. Отчёт о планировании работ будущих периодов на 2109г. Секретно." Завотделом был рослый мужчина примерно 34-37 лет по имени Владимир Александрович Невпопадов. Это был один из немногих сотрудников в обязанности которого входило "заглядывать" в будущее практически без ограничений. В силу этого он всегда знал обо всём и везде успевал, однако такая напряженная работа странно на него влияла и, тем самым, вызывала недоумения окружающих. — Всё, стало быть, как просили сделано.

— Но позвольте Владимир Александрович, я ведь Вас не просил писать этот отчет.

— Да-да-да-да-да — затараторил Невпопадов, — теперь действительно припоминаю, Вы, господин ректор, попросите меня написать этот отчет сегодня, на собрание. Но, понимаете ли, времени совсем нет, сейчас столько работы, вот я и решил принести этот отчет сегодня, так как написать его на следующей недели у меня совершенно не было времени и по этому я написал его в будущем месяце.

— Гм... Ну что же хорошо, а объясните мне почему отчет на 2109г.?

— Ну, так... а какая сегодня дата?

— Что же Вы так Владимир Александрович, совсем заработались, сегодня 28 ноября 2107 года, и отчет мне нужен на 2108 год.

— Стало быть... — задумчиво произнес Невпопадов — Ага! Теперь понятно, почему у мены часы неправильную дату показывали. А отчет. Отчет я Вам напишу в середине декабря и принесу завтра. Ну, а этот на будущий год оставьте.

— Господин ректор, не забудьте и мой отчет. — сказала молодая преподаватель Надя.

— Так, посмотрим. Давайте, давайте его сюда. Так, так... А это ещё, что такое?! "Дата составления: 3 декабря 2107г.; дата первой копии: 27 ноября 2107г." — процитировал ректор. — Это как, Надежда Васильевна прикажите понимать!?

— Ну... я...

— Вот видите, господин Невпопадов, что получается? Дурной пример молодёжи подаете. — Упрекнул ректор.

— Я здесь вовсе не причем, господин ректор. Молодежь сейчас, стало быть, сообразительная пошла. Если им надо так сами с Квантом разберутся. Не в пример некоторым моим коллегам.

Квантом называли новое устройство, позволяющие не только быстро и легко получать информацию из будущего, но отправлять туда послания. Он на столько прост в обращении, что, в принципе, мог быть доступен любому человеку, если бы не занимал объем в 1 кубический км.

— Да, смотрите мне, если узнаю, что кто-нибудь из студентов будет таким образом курсовые сдавать, вообще Квантом пользоваться запрещу. Ну ладно, только, Надежда Васильевна, не забудьте потом отчет действительно написать. — сказал ректор. Согласно первому пункту Договора о темпоральных изменениях и экспериментах любая работа, выполняемая человеком и полученная, тем или иным способом, из будущего, должна быть действительно выполнена в установленные промежутки времени.

— И раз мы заговорили о Кванте, может быть Вениамин Аркадиевич доложит, как идет разработка Кванта? Только по подробней, а то, я смотрю, не всем из присутствующих здесь понятна ситуация.

— А, ну это запросто, товарищи. — Как обычно весело начал, как обычно весёлый начальник технического отдела Зубилов В. А. — Значит дело обстоит так, — с этими словами Зубилов достал электронную записную книжку и стал читать. — Квантово-спектральный анализатор линейной дифракции "Квант-7"... так, так, так... разработан в 2111 году, впервые построен в 2106... Дальность приёма 370 лет... Так, а вот! Проект сделан на 34%. В данный момент у нас возникли сложности с разработкой спектрометра, но в целом всё идёт по плану и к 2111 году мы, образца 2111, в соответствии с Договором, передадим данные и чертежи "Кванта-7" себе, образца 2103 года; для того, что бы мы 2103-го приняли их, изучили и построили в течение 3-х лет, затем мы, 2106-го, начнём проект "Квант-7", не используя полученные материалы от нас 2111-го, и к 2111-му опять его отправим себе, таким образом сохраняется закон причинности, в соответствие с пунктами 1.1; 1.2 и 1.7 Договора о темпоральных изменениях и экспериментах.

— Уже лучше, хоть кто то сегодня меня радует. — Сказал ректор. — Ну что, господа преподаватели, порадует меня кто-нибудь ещё?

— Господин ректор, можно мне слово?

— Ах, господин Врунов, — ректор только сейчас заметил начальника отдела Темпорального прогнозирования и наблюдений. — Не уж то порадуете чем? А то от Вас только и слышно какое страшное у нас всех будущее.

— Боюсь, что нет, господин ректор, радоваться особо нечему. — Врунов всегда начинал свой рассказ подобным образом и рассказывал в основном о грядущих катастрофах и бедствиях, пару раз даже напророчил конец света, раза четыре ядерную войну и около десятка раз гибель сотрудников при невыясненных обстоятельствах и все это в течение двух лет работы. Не одно из его предсказаний правда не сбылось, но он не унывал и продолжал ударными темпами пророчить, объясняя неудачи тем, что в основном занимается исследованием дальнего будущего, а оно крайне нестабильно, да и мощности имеющегося оборудования не хватает. Однако, что касалось ближнего будущего, здесь он был полезен. — По моим данным через сутки от северного полушария Земли нечего не останется. Это связано с текущей деятельностью НИИ Пространственных исследований. Кажется они пытались ввести молекулу водорода в состояние абсолютного покоя и вот, что вышло... то есть выйдет... то есть нельзя допустить, что бы так вышло.

— Да-м... Ну у Вас и новости, я то уж было подумал действительно что то серьёзное. А почему Вы, собственно как обычно, сами их не предупредили, вроде не впервой уже?

— В том то и дело, что не впервой, господин ректор, на этой недели это уже третий конец света! Такими экспериментами они нам всю программу прогнозирования дальнего будущего портят! Вот я к вам и обращаюсь, как к звену вышестоящему, что бы вы на них как то воздействовали!

— Ну ладно, ладно поговорю я с ними. Так, с этими вопросами разобрались. Теперь менее приятная тема. Николай Ефимович Обнаглели как вы можете объяснить появление в продаже базы данных стоимости ценных бумаг, — ректор поднял со стола полимерный лист бумаги и прочел далее, — "составленной в 2125 году по архивным данным на 2105 — 2115 годы"? — ректор поднял взгляд на заведующего связью с общественностью.

— Что же здесь такого, господин ректор? Ведь исторические архивные данные разрешены к публикации. — ничуть не смутился Николай Ефимович.

— Да вы господин Обнаглели обнаглели как я посмотрю! Вам прекрасно известно, что к публикации разрешены данные нашего времени, а ни как не 2125! Так же Вам должно быть известно, что международный институт экономической теории запретил вообще какие бы то ни было публикации экономических данных вплоть до разработки дифференцированной экономической школы! Смотрите мне, еще что-нибудь подобное и лаборантом работать будите.

Ректор немного перевёл дух, отошел от раздражения и, окинув всех присутствующих взглядом, сказал:

— Я понимаю, что времени у нас мало, так что на этом, господа преподаватели, считаю собрание оконченным. Спасибо всем кто пришел, теперь можете возвращаться к своим делам. — Затем, поднеся к уху коммуникатор внутренней связи и сказал своей секретарше, — Машенька, мы закончили. Пожалуйста синхронизируйте нас с единым временем. Сколько мы сегодня совещались?

— Долго, около 15 секунд, господин ректор.