Анатолий Сидов — Я знаю всё

Утро. Через небольшое окошко пробивались первые, ещё робкие лучи света, освещая мой рабочий стол. Сейчас солнце только выглядывает из-за горизонта давая всему живому насладиться приятным теплом и мягким светом, отогреться после холодной ночи. Но это длится всего несколько часов, а затем солнце входит в свою полную силу, поднявшись над горизонтом начинает беспощадно поливать истерзанную землю слепящим светом, жарить и без того через мерно сухую почву. А в полдень... В полдень горе тому кто не укроется хотя бы в какой то тени. К вечеру становится невыносимо душно и тёплый ветер поднимает тучи горячего песка. Затем идет морозная ночь, да такая, что глиняные стены домов покрываются коркой льда. Так было и так будет ещё очень долго, но не сейчас.

— Утро... А я ещё не отправился в путь. — упрекнул я сам себя, — надо идти.

Я поднялся с деревянного стула и начал собирать свои бумаги. Затем взял приготовленную ещё с вечера сумку, достал тёмные очки и, немного помедлив, положил их обратно. Всё таки ещё утро и солнечный свет не опасен.

Выйдя на улицу я огляделся. Наш небольшой город как обычно жил спокойной размеренной жизнью. Трудно было жить здесь ученому, такому как я. Не подумайте, что я хвалюсь, но действительно сложно когда люди упорно не хотя принимать твои идеи и новшества. Но всё равно жить здесь мне нравилось. Хотя осознавать это в полной мере начинаешь, пожалуй только в такие утренние часы.

Я не спеша направился по тропинке ведущей от моего дома к центральной улице. Вдоль дорожке беспорядочно росли дикие кактусы, одни из немногих растений выживающие везде и без ухода, за что их и считали сорняками. Мощная корневая система этих "сорняков" удерживала сухую почву и не давала до конца расползтись холму на котором стоял город. Было время когда я пытался убедить губернатора в том, что стоит засадить кактусом все склоны холма... На меня смотрели как на идиота.

Выйдя на главную улицу я пошел в сторону ворот, минуя городской рынок, площадь и здание управы. На крыше управы находилось целых пять солнечных батарей, дававших энергию всему городу. Весь свой путь до ворот я смотрел на тянущуюся линию проводов, паутиной разрастающуюся от центра города к его окраине. Хоть что то из моих изобретений здесь удалось ввести. По началу строить его на отрез отказывались, пока люди не узнали, что энергией можно согревать по ночам свои дома и охлаждать их в полдень.

У ворот меня окликнул один из стражей:

— Доброго Вам утра, профессор. — В нашем городке меня часто называли профессором, узнав, что я раньше работал в столичном институте.

— И вам того же, — отозвался я.

— Куда ж это Вы собрались, на полдень глядя? Небось опять свои эти, как их... ехспи... р-ременты проводить?

— Нет, я к пирамиде.

— Снова, и чё вас туды так тянет в толк себе не возьму?

Как можно быстрее закончив этот бессмысленный разговор я продолжил свой путь. Терпеть не могу безграмотность! Когда только сюда переехал пытался было бороться с этим, но безуспешно. Спрашивается зачем тогда было уезжать из столицы, из своего института. Иногда и сам задаюсь этим вопросом. Всё дело в том, что ещё с детства у меня была мечта знать всё, простая детская мечта и цель всей моей жизни. Потому я и пришел в Центральный Научный Институт. Однако, скоро выяснилось что осуществить свою мечту не так то просто. Дело даже не в бесконечности процесса познания, это меня, как и любого гения, никогда не пугало, всё дело было в правительстве. Государству было не нужно большинство моих проектов, государству была нужна наука в своих интересах. Вот так и получилось, что к 27 годам я практически ничего приближающего к моей цели не изобрёл. Итогами бесцельно потраченных пяти лет было ядерное оружие, ракеты, ПРО, 4-ре космические программы, процессоры с неограниченной частотой, генераторы антиматерии, трассионные передатчики, нейтронное программирование и множество других "государственных безделушек", как я их называю. Конечно же всё это время я не бездельничал, между правительственными заказами я старался урвать времени и средств для себя, но этого было мало. Некоторые по настоящему великие ученые уже к 16 годам совершали гораздо большее, их труды — это вся современная наука. Такие люди попадаются примерно 1 на миллион, при нынешнем мировом население в 1млрд. не так уж и много. И практически все из них уходили из большой науки, как теперь я их понимаю. По этому при первой же возможности (а именно бомбардировки столицы во время 3-го ядерного конфликта, в самом начале глобального потепления) я покинул столицу и переехал сюда, погрузившись в изучение "науки для науки".

За этими мыслями я миновал большую часть пути. Впереди уже виднелась вершина невысокой пирамиды. Я прикрыл глаза рукой и взглянул на горизонт, солнце уже было достаточно высоко, а значит надо спешить, скоро будет очень жарко.

Через пол часа устроившись в спасительной тени пирамиды я разложил свои бумаги, встал и подошел к гранитной стене. Интересная вещь эта пирамида: небольшое, метров 15, гранитное сооружение имеющее в основании квадрат; на вершине располагалась небольшая площадка, к которой вели четыре лестницы, по одной на сторону. Но самое интересное — это письмена нанесенные на стены. Большая часть из них стерлась под воздействием ветра, солнца и 2-х ядерных ударов (в центре этой пустыни ещё недавно был крупный город). Смысл этих текстов не перевел ни один лингвист из 3-х экспедиций присылаемых сюда ещё до войны. Приходилось мне читать про такие пирамиды, по всей стране их было около двух десятков. Признаться когда я выбирал куда ехать выбрал ближайший к пирамиде из городов. И вот уже три года я пытаюсь понять смысл этих надписей, безуспешно до сегодняшнего дня. Вчера ночью меня осенила мысль, что всё написанное на пирамиде некая формула и теперь я решил потратить весь день на попытку прочесть её и восстановить недостающие элементы.

До полудня я возился с формулой, когда стало невыносимо жарко пришлось сделать перерыв и разбить палатку. К вечеру, пряча в маску лицо от ветра и песка я продолжил. И лишь к ночи, когда стали подбираться морозы и идти назад к городу было слишком опасно я наконец закончил. Стоя на вершине пирамиды с листком-черновиком в руках я не мог поверить тому, что вижу. На пирамиде и правда была написана формула, точнее часть её, но этого было вполне достаточно, остальное я додумал сам. Это была моя мечта.

Пытаясь осмыслить величину своего открытия я не обратил внимание как из пирамиды, прямо сквозь гранит, проступило зеленоватое свечение. Свечение всё усиливалось и когда уже начало резать глаза я, наконец обратил на это внимание.

Всё вокруг было залито туманом, как будто отовсюду подсвеченным    зеленоватым светом, через туман просматривались какие то смутные силуэты.

Ещё не отошедшим от эйфории я услышал голос, прозвучавший в моей голове:

— Восстановить заблокированные участки памяти?

Что бы это могло значить — подумал я, — а какая собственно разница, если моя мечта, практически осуществлена!

— Да, — сказал я, хотел было ещё кое что спросить, но...

— Выполняю.

Как бесконечно яркая вспышка сверхновой в мою голову ворвалась вся память. Память которая всегда была моей и от которой я пытался убежать. Как и обычно теперь я мог сказать: "я знаю всё". Но эта мысль вызывала лишь звенящую пустоту безысходности и вечную печаль абсолютного знания. Ну, почти абсолютного. Всего знать нельзя, процесс познания бесконечен. Вселенная постоянно меняется, не только расширяясь как в бесконечно большую, так и в бесконечно меньшую стороны, но и постоянно усложняясь. Бесконечное поле для познания если только тебе неизвестен Закон законов. Закон бесконечного усложнения Вселенной. И что делать теперь?

— Подсчет результатов 1753 реанкарнации завершен. Время открытия Закона уменьшилось на 35,8%. Относительная сложность обстановки составила 1500% Провести ещё одну реанкорнацию? — раздался голос.

Ещё одну, а смысл? Ещё двадцать лет безмятежной жизни? Надоело. Может увеличить сложность?

— 10700% сложности; климат холодный; уровень развития общества: "каменный век"; Количество истинных людей: 150, — компьютер всегда правильно читал мысли и предлагал наилучшие варианты.

А что если... Ведь есть ещё одна загадка, не поддающаяся Закону. Есть ли что то после физической смерти? Последние 100 реанкорнаций я в тайне надеялся на такой исход. В любой из реализаций, не зная Закона, я с готовностью пошел бы на смерть ради возможности знать всё. А теперь? Всё таки я не знаю всего.

Минуту я ожидал не скажет ли компьютер что-нибудь, но тот молчал. Правильно, решение принимает человек. Что делать? Ждать естественной смерти? Или ещё одна реанкорнация, ещё одно бегство? А может быть смерть прямо сейчас? Все-таки всего знать невозможно. Когда то у людей была вера... Иллюзия всеобщего знания уничтожила её, а жаль.

...Компьютер... прекратить процессы жизнедеятельности.

— Выполняю...