onemen — "Танго обречённых" часть 6

       … Но даже после того, как у него заметно прибавилось свободного времени, Олег остался равнодушен к призывам деда заняться боксом. Не по годам рослый и физически крепкий, он в полной мере унаследовал силу и стать предков — искусных мастеров огня, молота и наковальни, умевших за несколько минут выковать из неказистого куска металла изящную стальную кочергу и тут же, на спор, голыми руками завязать её в узел на глазах у изумлённого заказчика, который, стремясь отыскать подвох и тщетно пытаясь изменить форму причудливой загогулины, разве что кожу на ладонях сдерёт да дорогой сюртук порвёт. После чего, заключив повторное пари, всё с той же показной, нарочитой лёгкостью разогнуть обратно, но только уже за двойную цену. Примерно так, согласно семейному преданию, один из прадедов Олега выиграл спор у какого-то заезжего то ли князя, то ли графа, который, путешествуя по России и изучая жизнью простого народа, ненадолго заглянул в стоящую у дороги маленькую, ладную кузню, над которой вился сизый дымок и откуда на всю округу разливался весёлый малиновый звон, и позднее на вырученные деньги выстроил себе новый дом из кирпича и под железной крышей. Что в те стародавние времена не только в сельской местности, но и в ином городе считалось невиданной роскошью… В нередких для подростковых компаний драках, в которых закалялся характер будущего мужчины, он неизменно одерживал верх над своими сверстниками и даже среди более старших по возрасту парней чувствовал себя вполне уверенно. Возможно, поэтому он воспринимал посещение тренировок, как напрасную трату времени. Олег неплохо учился в школе — если четвёрки порой ещё встречались в его дневнике, то троек не было вообще, — но свободное время, почему-то, предпочитал проводить в компании уличной шпаны. Вероятно, его, как и многих подростков, влекла мнимая, выдуманная уголовниками, чтобы дурачить голову молодым неопытным парням, романтика блатной жизни. И ещё неизвестно, куда это пагубное увлечение могло бы его завести, не появись как-то под вечер в детсадовской беседке, облюбованной их компанией, старший брат одного мальчишки, у которого они перед этим отняли мелочь, необходимую для покупки вина и сигарет.

    В глазах Олега незнакомый парень, которому на вид было не больше пятнадцати лет, выглядел подлинным камикадзе. Ведь в его компании верховодили парни шестнадцати — семнадцати лет. Поверьте, в юношеском возрасте, когда молодой организм постоянно растёт и развивается и многие подростки за лето умудряются вытянуться вверх на добрые десять-двенадцать сантиметров, чем умиляют и одновременно ставят в тупик родителей, которым предстоит заново покупать одежду и обувь своему бурно растущему отпрыску, разница в один-два года имеет весьма существенное значение. Но данное обстоятельство, похоже, ничуть не смущало молодого паренька. Незнакомец держался очень уверенно и даже дерзко. Не ведая страха, неизменно возникавшего в душе не только подростков, но и многих взрослых мужчин, при виде приблатнённой компании, оккупировавшей старую детсадовскую беседку и проводящей время за игрой в карты, бренчанием на гитаре — причём, в репертуаре, как нетрудно догадаться, в основном преобладали песни лагерной тематики, — употреблением креплённого вина и курением сигарет, — о наркотиках, ставших в последствии подлинным бичом общества, тогда разве только слышали, — он в категоричной форме потребовал от обидчиков извиниться перед младшим братом, который сиротливо жался за его спиной, и вернуть отобранные деньги.

    Как водится в таких случаях, завязался разговор на повышенных тонах. Олег, который, как говорится, давно «тёрся» в этой компании и поэтому примерно представлял, что произойдёт дальше с «залётным фраером», в душе даже успел посочувствовать незнакомому парню, предвидя скорую и жестокую расправу.

    Но вот, как это обычно бывает, разговор резко прервался, и в ход пошли кулаки. Впрочем, на этот раз привычный сценарий коллективного избиения чужака оказался бесцеремонно нарушен. К вящему удивлению Олега незнакомец не был сразу же сбит с ног, после чего на него неизбежно обрушился бы шквал безжалостных ударов ногами, а продолжал стоять. Более того, ловко уворачиваясь от чужих кулаков и умело маневрируя в разрозненной, беспорядочной толпе, он в свою очередь наносил противникам точные, разящие удары, что со стороны выглядело весьма эффектно. Казалось, незнакомый паренёк играет с приятелями Олега в салочки. Причём, осалить его не мог практически никто, чего не скажешь об остальных участниках этой странной и увлекательной игры.

       В старой беседке, засыпанной жёлтой осенней листвой, осколками битого бутылочного стекла и окурками сигарет, творилось что-то невообразимое. Кто-то из приятелей Олега после точного удара в челюсть как подкошенный, с грохотом падал на дощатый пол, кто-то медленно оседал на колени, схватившись руками за живот, кто-то, уже получив своё, мотая головой, на четвереньках не спеша отползал в сторону, тогда как остальные лишь громко кричали и размахивали руками, стараясь держаться на безопасном расстоянии и не решаясь приблизиться к клубку мечущихся по импровизированной боксёрской площадке человеческих тел.

    К этому моменту Олег успел забыть о былом сочувствии. Повинуясь закону дикой стаи, он сжал кулаки и вместе со всеми кинулся на чужака. Впрочем, продержаться дольше остальных у него не вышло. В свою очередь со всей силы пару раз ударив воздух — что его немало удивило, поскольку прежде он никогда не промахивался и сейчас пребывал в полной уверенности, что бьёт противника точно в челюсть, — и получив в ответ от ловко нырнувшего под его руку незнакомца короткий тычок в область солнечного сплетения, от чего у него потемнело в глазах и перехватило дыхание, он присоединился к своим приятелям, уже лежащим на грязном, заплёванном полу…

    После этого случая с Олегом что-то произошло. С его глаз словно спала розовая пелена наивного детского романтизма, и он по-новому взглянул на себя и своих приятелей. И открывшаяся взору картина ему совсем не понравилось. Царивший до этого в его голове первозданный космический хаос — впрочем, возможно, с таким словосочетанием не согласятся учённые-астрономы, уверенные в том, что движение планет и иных тел во Вселенной подчинено строгим и давно изученным законам… — где мириады атомов метались в жутком беспорядке, натыкались друг на друга и никак не могли соединиться между собой, неожиданно преобразился в идеальный по форме кристалл алмаза, и всё как-то вдруг, в одно мгновение встало на свои места. Между тем произошедшее вряд ли можно назвать чудом или внезапным прозрением, поскольку Олега и прежде нередко коробило от духовной пустоты и ничем не мотивированной жестокости приятелей из местной шпаны. Просто раньше он воспринимал творящееся насилие и несправедливость за молодецкую удаль — этакую лихость и своеобразное проявление мужественности. Но теперь всё в одночасье изменилось, и он почувствовал стойкое отвращение ко всему, что ещё недавно считал весёлым и увлекательным. Он тотчас вспомнил, как глупо и бездарно проводил своё свободное время, вместо того, чтобы заниматься чем-то по-настоящему интересным, стоящим, как они целой группой нападали на одного, отнимали деньги у малышей и даже подкарауливали в темноте и очищали карманы подвыпивших и уснувших мужиков, и это уже вряд ли можно назвать простой детской шалостью. При этом его приятели не переставали твердить о вечной дружбе и нерушимом блатном братстве, и сами же не задумываясь предавали товарищей при первой же опасности. В подтверждение тому имелся яркий и весьма поучительный пример, оставшийся в памяти Олега на всю жизнь, когда пойманные на воровстве приятели, желая выгородить себя, чуть было не «прицепили» его к серьёзному уголовному делу, к которому он не имел никакого отношения. Благо, опытный следователь, к которому Олег пришёл сам, добровольно, быстро во всём разобрался и отпустил взволнованного юношу на все четыре стороны, напоследок посоветовав ему сменить компанию: "пока не поздно…" Ему вдруг стало ясно, как белый день, что никакого блатного братства нет и не может быть по определению, поскольку воры, грабители и насильники понятия не имеют о чести, благородстве и порядочности, лежащих в основе всяких нормальных человеческих взаимоотношений. Понятно ведь, что честный, порядочный человек никогда не посягнёт на чужие жизнь, достоинство или имущество. Блатной же мир — это своеобразное гетто, в которое каждый попадает по собственной воле, скопление нравственных и интеллектуальных уродов, как правило, не способных мыслить и действовать самостоятельно и потому вынужденных сбиваться в стаю, живущую по звериным законам. Естественно, ни о каком благородстве в этом случае не может идти и речи, поскольку в звериной стае всегда правит бал исключительно грубая физическая сила и её извечный спутник — животный страх. И если раньше Олег всего этого не понимал, то теперь его глаза открылись, и в душе родился протест. Он вдруг с пронзительной ясностью осознал, что он не такой, как его приятели из местной шпаны, и что его место среди нормальных, порядочных людей, а не рядом с теми, кто живёт по волчьим законам…

    Позже, спустя годы, Олег пришёл к постижению простой, но очень важной истины, о которой в юности только догадывался. Суть её заключалась в том, что жить честно, по совести намного легче и приятнее, нежели во грехе. Понимание этой немудреной и, казалось бы, давно известной истины пришло намного позднее, а в тот момент он просто сделал свой первый осознанный выбор в жизни — он раз и навсегда отказался от блатной жизни и всего, что связано с ней. И несмотря на то, что он после этого не стал презирать своих бывших приятелей — в конце концов каждый в праве выбирать сам, по какой дороге идти, как и по каким законам жить, — в его душе навсегда осталось стойкое чувство отвращения ко всему, что связано с блатной жизнью и уголовщиной.

    После того, как Олег порвал с местной шпаной, в его жизни начался новый этап. Олег напоминал долго плутавший в разноцветье семафоров и хитросплетении парковых стрелок магистральный локомотив, который, наконец, нашёл главный путь и теперь, стремительно набирая ход, помчался вперёд. И первым произошедшую перемену заметил его дед. Когда Пётр Крутояров, собираясь на тренировку, в очередной раз, скорее по привычке, нежели рассчитывая на что-то всерьёз, позвал внука с собой, Олег загадочно улыбнулся: мол, держись, дед, я приготовил для тебя небольшой сюрприз! — достал из шкафа заранее приготовленную сумку со спортивной формой и, как ни в чём не бывало, присоединился к своему изумлённому предку.

    В этот раз плохо освещённый и тесноватый зал, где тренировались боксёры, показался Олегу самым светлым и уютным местом на земле. Здесь он познакомился с настоящими мужчинами — красивыми, смелыми и сильными людьми, которые никогда не обижают слабых и всегда готовы помочь товарищу в беде, здесь он вырос и возмужал, здесь он научился терпеть боль, наносить сокрушительные удары сопернику в ринге и не применять силу вне такового. В этом зале он впервые осознал себя самостоятельной личностью — человеком, который живёт собственным умом и ничего не воспринимает просто так, на веру. Отныне мерилом слов и поступков стала его совесть, которая, подобно спасительному свету маяка в кромешной ночной мгле, помогала ему не заблудиться и отыскать правильную дорогу в такой непростой, полной соблазнов, стремительных водоворотов и коварных подводных камней взрослой жизни…    

    … Не взирая на отменный гренадёрский рост, орлиный разлёт плеч и великолепно развитую, рельефную мускулатуру, первое появление Олега на ринге Открытого зимнего первенства Москвы ознаменовалось всплеском эмоций в переполненном людьми зале Дворца Спорта. То и дело, словно перекликаясь, то с одной, то с другой стороны слышались радостные возгласы случайных зевак: «Гляди! Гляди! Посмотри на того парня…» — сдержанные комментарии солидных, видавших виды мужчин: « Ничего странного. Вот помню, в шестьдесят восьмом году…» — и, наконец, весёлые выкрики не знающих покоя и не находящих себе места от переизбытка нерастраченной энергии отдельных доморощенных остряков: «Молодец, паря! Так держать!». Причиной, заставившей встрепенуться изнурённых ожиданием начала поединков зрителей, послужила его спортивная форма.    

    История появления на свет этого шедевра советской лёгкой промышленности не вполне ординарная и поэтому заслуживает отдельного упоминания. Всё началась с того, что директор швейной фабрики, на средства и при Доме Культуры которой функционировал спортивный клуб «Швейник», на поверку оказался бывшим спортсменом — перворазрядником-волейболистом, некогда даже игравшим в основном составе за сборную команду своего родного города Коврова на Спартакиаде народов СССР. Поэтому, совершенно случайно узнав от персонального водителя, сын которого посещал секцию бокса, о предстоящем участии Олега в зимнем первенстве Москвы, он тут же отдал распоряжение своим подчинённым сшить для него «фирменную» спортивную форму. Молодые дизайнеры, один из которых, между прочим, впоследствии стал известным российским модельером, с энтузиазмом откликнулись на пожелание шефа. Несколько дней и бессонных ночей ушло у специалистов на выполнение ответственного заказа. И вот теперь, в результате неукротимого полёта фантазии фабричных конструкторов одежды — именно так в те достопамятные, «застойные» времена официально называлась в трудовой книжке профессия дизайнера, — и самоотверженного труда девушек-швей из экспериментального цеха, Олег оказался счастливым обладателем, как стало принято говорить позже, эксклюзивной спортивной формы, выполненной всего в двух экземплярах — тёмно-синего и красного цвета.        

    Вышеупомянутая форма представляла собой сатиновые майку и трусы, обрамлённые по швам весёленьким цветастым ситцем, словно позаимствованным от старинного русского сарафана. Трусы были длиннее обычных, едва не доходили Олегу до коленей и подозрительно напоминали форму профессиональных боксёров, выступающих, как было принято говорить в то время, где-нибудь на "загнивающем диком Западе". Майка также заслуживала внимания, поскольку, помимо всё тех же вставок из разноцветного ситца, половину груди занимала красивая красочная эмблема спортивного клуба «Швейник», выполненная вручную, методом аппликации, в виде старинной швейной машинки и с соответствующей надписью наискосок.    

    Олегу нравилась его спортивная форма, которая, несмотря на то, что выглядела немного экстравагантно, полностью соответствовала установленным государственным стандартам. В ней так и хотелось кружить по рингу, скакать и дурачиться. На скучном и однообразном фоне соперников, облачённых в привычную, традиционную форму, он выглядел весёлым, бесшабашным клоуном, и с удовольствием ловил на себе взгляды красивых девушек, которых в те дни было немало на трибунах Дворца Спорта.

    Впрочем, вызванное предвкушением увлекательного зрелища веселье продлилось недолго. Официальная часть открытия соревнований: с торжественным маршем из громкоговорителей, выносом знамён и табличек с названием спортивных обществ и представлением почётных гостей, судей и участников — вскоре завершилась и начались поединки. На ринг поднялась первая пара боксёров, прозвучал гонг и всё вокруг смолкло. Трибуны замерли в напряжённом ожидании, чтобы уже после первой успешной атаки взорваться громовыми раскатами. Внешний вид участников, прогнозы специалистов, звания, регалии и вся остальная церемониальная мишура временно отошли на второй план — главными стали мастерство и физическая подготовка спортсменов.

    Рядом с известными, маститыми спортсменами, имена которых не первый год ласкали слух любителей бокса, Олег выглядел наглым, самоуверенным мальчишкой, непонятно каким образом затесавшимся в компанию взрослых мужчин. Мало кто из сидящих в зале зрителей что-то знал или слышал о нём, за исключением, пожалуй, тех редких поклонников бокса, которые регулярно посещали соревнования молодых спортсменов. Но таковых было совсем немного, и поэтому основная масса зрителей не питала особых иллюзий относительно его дальнейших перспектив. Статист — он и в Африке статист, — авторитетно заявили знающие, видавшие виды люди, — вылетит в первом же круге… Впрочем, подобное снисходительно-уничижительное отношение продлилось недолго. Уже после первого боя, который Олег к вящему удивлению многих выиграл во втором раунде, эффектно нокаутировав сильного, опытного соперника, мрачный скепсис знатоков бокса, уверенных в том, что молодому пареньку, рискнувшему выступить во взрослом турнире, ничего, кроме «фонарей», не светит, сменился искренней симпатией и горячей поддержкой.

   Зрителям, ожидавшим увидеть жестокое избиение «младенца», но получившим нечто совершенно противоположное, явно пришлась по душе продемонстрированная Олегом открытая, агрессивная манера ведения поединка. Нет, ты видел, видел?.. — говорили мужчины, не скрывая восхищения, толкая соседа в плечо и показывая рукой на залитый ярким электрическим светом квадрат ринга. — Вот парень даёт! Никого не боится… Зрители постарше сразу вспомнили легендарного чемпиона довоенной поры Петра Крутоярова по прозвищу «кувалда», которое прижилось не столько благодаря трудовому происхождению спортсмена — о том, что Петр крутояров был из рода потомственных кузнецов, знали немногие, — сколько недюжинной силе его ударов, пропустив который, мало кто из соперников мог устоять на ногах, и авторитетно заявили, что внук поразительно напоминает деда в его лучшие годы.                                                    

   Интерес и симпатии зрителей, которые, как известно, за деньги не купишь и взаймы не возьмешь, возникли не на пустом месте. Новичок действительно проводил на редкость красивые, зрелищные поединки. В частности строгой и взыскательной публике нравилось то, что Олег, которому, как дебютанту и самому молодому участнику соревнований, по всем канонам следовало вести себя на ринге как можно скромнее и осторожнее, напрочь отвергал мягкий или, так называемый, «техничный» стиль ведения боя. При этом он меньше всего напоминал отчаянного сорвиголову, с маниакальным упорством стремящегося нокаутировать оппонента и не задумывающегося о том, сколько раз перчатки соперника пройдутся по его лицу и во что оно превратится в конце поединка — что греха таить, такие «смелые» люди тоже встречаются на ринге, и, откровенно говоря, смотреть на окровавленные и изуродованные физиономии последних без содрогания может разве только законченный садист да и то, пожалуй, не всякий… — и вовсе не отказывался от чёткого выполнения приёмов защиты, которыми владел в совершенстве и которые лучше всяких слов говорили о его великолепной подготовке. Попасть в него действительно было нелегко — чаще всего чужие кулаки со свистом пронзали воздух или натыкались на жёстко поставленную перчатку или локоть, — что весьма забавляло зрителей и стало неприятным сюрпризом для многих его соперников. Видимо не зря прославленный дед и строгий тренер в одном лице каждую тренировку изводил на него по несколько вместительных корзин со старыми теннисными мячами, которые со всей силы метал в него с расстояния в три метра и от которых ему следовало уклониться или отразить руками. Вместе с тем Олег не только наносил удары или умело защищался, но и старался вести с оппонентом тонкую тактическую игру — когда развитие поединка, точно в шахматной партии, просчитывается в голове заранее, на несколько ходов вперёд, и противник, сам не подозревая того, с каждой новой секундой, проведённой на ринге, неминуемо приближается к искусно расставленной западне, — как нередко поступают владеющие сильным нокаутирующим ударом мастера. Что в первое время приводило в замешательство не только простодушную и доверчивую публику, но и опытных, искушённых специалистов, которых, казалось, уже ничем не возможно удивить на этом свете — Как же так? Совсем молодой парень, а ведёт себя как хладнокровный и расчётливый охотник за «скальпами»… — но в дальнейшем, когда всем стало окончательно понятно, что это не глупое везение или банальная случайность, а очевидная закономерность, начало вызывать заслуженное уважение — Молодец, парень! Это же надо, так ловко подловить самого Вадима Горелова!.. Между тем, здесь не было никакого секрета. Просто ему, как человеку смелому и решительному, претило присущее большинству боксёров-любителей изящное порхание по рингу и обмен откровенно слабыми ударами. Уж такой у него был характер, что он скорее рискнул бы и атаковал заведомо более сильного соперника, после чего, возможно, сам оказался бы в нокауте, на потёртом брезентовом полу, чем согласился бы бегать от него по всему рингу, в ожидании жалкой судейской подачки в виде сомнительной победы по очкам. Поэтому каждый выход на ринг был для Олега своеобразным моментом истины и по бескомпромиссности и накалу страстей напоминал кровавую испанскую корриду под лозунгом: « или я, или меня!..»

    В этом отношении симпатии Олега были полностью на стороне «западного» профессионального бокса, где поединки намного жёстче и, по его мнению, гораздо честнее, нежели соревнования среди любителей, где в зачёт идут лишь по-настоящему сильные, акцентированные удары, и где бой продолжается до тех пор, пока соперник желает драться и может держаться на ногах…

    Тем временем турнирная судьба Олега складывалась вполне успешно. Проведя три напряжённых, искромётных поединка, два из которых закончились нокаутом для его соперников, а третий был остановлен во втором раунде в виду его явного преимущества — что стало маленькой сенсацией для освещающих турнир спортивных журналистов и вызвало вопросы у специалистов: «Откуда вообще взялся этот парень, и почему мы о нём ничего не знаем? Ну да ладно, посмотрим, как он поведёт себя, когда встретится с по-настоящему сильными соперниками, которых в среднем весе осталось ещё предостаточно…» — Олег вышел в полуфинал, где ему предстояло боксировать с действующим чемпионом Москвы и бронзовым призёром первенства Союза Русланом Бойковым.

    В отличие от своих незадачливых предшественников, которых отчасти подвела излишняя самонадеянность, Руслан Бойков отнёсся к предстоящему бою со всей подобающей серьёзностью. Он с интересом посмотрел предыдущие поединки своего молодого соперника, которые с определённого момента стали вызывать настоящий ажиотаж среди зрителей и попасть на которые старались все не занятые в данную минуту в соревнованиях спортсмены и специалисты, и высоко, по-достоинству, оценил его смелость, отличную реакцию и главное — наличие сильного, акцентированного удара с обеих рук. Тем не менее Бойков ни секунды не сомневался в собственной победе — настолько молодым и неопытным казался его соперник. К тому же на его мощном фоне Олег, который, отнюдь, не был дистрофиком, выглядел заметно легче и слабее физически.

    Молва о молодом и перспективном парне мгновенно распространилась среди любителей бокса. Некоторые знатоки, оценив оставшихся в турнире участников, даже ставили новичка на первое место. Правда, с одной существенной оговоркой — только в том случае, если тот сможет победить действующего чемпиона и общепризнанного фаворита соревнований Руслана Бойкова. На подпольном тотализаторе, который вне зависимости от воли государства неизбежно возникает везде, где собираются вместе азартные люди, пусть даже таковых окажется всего два человека, ставки принимались с коэффициентом — один к трём, естественно, не в пользу Олега. Но уже по одному этому можно судить о том, насколько хорошо Олег был подготовлен к этим соревнованиям. В противном случае никто не поставил бы на него и рваного рубля…Поэтому и заядлые игроки — любители усилить остроту ощущений от спортивного зрелища посредством рискованной ставки, и простые зрители — свободные от жажды наживы, бескорыстные ценители красоты, силы и интеллекта, ждали предстоящего боя с особым нетерпением. Всех волновал один, единственный вопрос: кто победит — дерзкая, не признающая авторитетов молодость или зрелость и опыт, помноженные чудовищную физическую силу?

    Поэтому когда настал долгожданный день полуфиналов и два боксёра наконец сошлись в центре ринга, трибуны замерли в тревожном ожидании. Впрочем, повисшая под высокими арочными сводами Дворца Спорта напряжённая тишина продлилась недолго. Почти сразу после того, как прозвучал гулкий удар гонга, рефери в ринге взмахнул рукой и скомандовал «бокс», и послышались первые хлёсткие удары, зал взорвался, подобно пороховой бочке, здетанировавшей от истлевшего фитиля. На заполненных до отказа трибунах не осталось ни одного равнодушного человека. Зрители, не знавшие прежде, за кого им болеть, окончательно определились в пристрастиях и теперь неистово, криком и свистом, поддерживали своего кумира. Огромный зал разделился примерно пополам и со стороны напоминал два враждебных войска, чьи воины, забыв на время о грядущей опасности, с живым, неподдельным интересом следят за схваткой отважных зачинщиков, бьющихся смертным боем посреди ещё не окропленного кровью ристалища.

    Поединки боксёров, как правило, начинаются с осторожной и неспешной разведки, в процессе которой соперники присматриваются, примеряются друг к другу и вырабатывают план дальнейших действий. Но в этот раз бой завязался сразу с жестокой и откровенной «рубки». Руслан Бойков, незадолго до этого великодушно обещавший знакомым пожалеть «мальца» и не «валить» его в первом раунде, похоже, перенервничал и, памятуя о незавидной участи, постигшей его предшественников, решил не играть с огнём, и вскоре после гонга обрушил на Олега всю мощь своих тяжёлых размашистых ударов.

    За свою недолгую спортивную жизнь Олег провёл немало поединков, многие из которых стали для него серьёзным испытанием и меньше всего напоминали увеселительную прогулку по рингу под размеренный счёт рефери и восторженные овации зрителей, но ещё никогда ему не случалось попадать под такой мощный прессинг. Он вдруг почувствовал себя рисковым, переоценившим свои возможности и потерявшим равновесие серфингистом, которого накрыла с головой, закрутила в водовороте и несёт неведомо куда огромная, взбесившаяся масса воды и которому никак не удаётся вынырнуть на поверхность и глотнуть свежего воздуха. И это ощущение, скорее всего, навеянное недавно прочитанной статьёй из журнала «Америка» о том, как стройные загорелые парни смело штурмуют на утлых досках могучие океанские волны, трудно назвать преувеличением. Бойков действительно бил при первой возможности, как только позволяла дистанция, без оглядки на оборону, бил длинными сериями, без остановки, будто отбойный молоток в руках опытного стахановца, во славу родины крушащего в шахте угольные пласты, полностью вкладываясь в каждый удар. Чудовищной силы свинги, хуки и апперкоты сыпались на Олега градом. Атаки Бойкова были настолько яростными и жёсткими, что в какой-то момент голове Олега даже мелькнула шальная мысль о том, что соперник решил не просто закончить бой как можно раньше и эффектнее, чтобы раз и навсегда снять вопрос о том, кто лучший на этом первенстве и кто в этом году станет чемпионом Москвы в среднем весе, что было бы вполне понятно и естественно, но задался целью убить его или, по меньшей мере, серьёзно покалечить.    

Продолжение следует. Поверьте, всё интересное впереди.

Никита Вашек