Nixe777 — Тайная власть Америки. Часть 26. Начало

Только некоторые сидят за карточным столом,

а остальные позволяют тасовать себя в колоде.

Мы живем в страшном и глупом мире…

Который сотворили сами».

“Ночь накануне”

3 июля 1984 год. Летбридж, провинция Альберта, Канада

Энтони Смит застал Кракера копошащимся в их маленьком кабинетике за стеклянной дверью, занавешенной горизонтальными полосками жалюзи. Сейчас они были опущены, но Смит, проходящий мимо, все равно заметил свет слабой 40-ваттной лампочки, просачивающийся в щель под дверью и падающий на серый кафель в коридоре извивающейся змейкой.

— Ты что тут делаешь? — Энтони бесшумно повернул ручку и, толкнув дверь, проник в помещение с низкими потолками и одним-единственным окном, вид из которого упирался в кирпичную стену соседнего здания.

Приглушенный свет едва-едва осветил его фигуру, так что Кевин Кракер подскочил чуть не до потолка, услышав голос за спиной. Исписанные листки бумаги, которые он пытался собрать воедино, с шелестом взлетели в воздух, но он попытался перехватить их еще на лету до того, как бумаги коснутся пола. Он уже узнал своего коллегу, врача-хирурга, и продолжил разбирать залежи в своем столе. Кроме того, низенький серый сейф, где хранились отчеты по особо секретным разработкам и разнообразные образцы с подробным их описанием, также стоял открытый, брелок со связкой ключей болтался в его замке.

— Кракер, ты что задумал? Убегаешь?

На днях прошел слух, что Кракер пытался взломать какую-то сверхсекретную правительственную базу данных и его компьютерный адрес каким-то образом вычислили фэбээровцы.

— Тебе-то какое дело? — Кевин отобрал нужные пробирки, предварительно изучив надписи на них со всей тщательностью, — бутылочек собралось немало — и принялся распихивать их по карманам джинсов и куртки.

— Да ладно тебе, Кевин, я же помочь хочу. — Энтони через силу назвал коллегу по имени, они никогда особо не ладили, но и в конфликты не вступали. Кракер вообще старался держаться особняком от остальных сотрудников лаборатории, ни с кем особой дружбы не заводил.

— Помочь? Так я тебе и поверил! Двигай, куда шел, а ко мне не лезь со своей благотворительностью.

Кевин продолжил засовывать бумаги из стола в черный рюкзак, который пока еще не знал, как вынесет из здания. Но следующий вопрос Энтони заставил его остановиться и всерьез задуматься:

— А как же твой сын?

Совсем недавно стало известно, что у Кракера есть сын, которого держат где-то в лаборатории. Особенный такой мальчик.

— Я заберу его с собой, — сказал, как отрезал. — Хватит этой суке измываться над нами!

Несомненно, он имел в виду Келли Расми; нынче она являлась полноправной владелицей передвижной лаборатории в Летбридже и еще парочки таких же в мелких городах США.

— Как ты себе это представляешь?

Кракер покачал головой и, сбросив рюкзак со стула, плюхнулся на него сам.

— Я не знаю.

— Погоди. — Смит открыл дверцы крохотного шкафчика, притаившегося в углу, наклонился и начал перебирать содержимое. Вся операция не заняла у него больше пяти минут.

Когда Тони вынырнул оттуда, вид у него был вполне удовлетворенный. В руках парень держал нечто, напоминающее черный кожаный саквояж, с какими раньше доктора разъезжали в повозках по городам и весям.

— Вот, возьми. — Энтони поставил чемоданчик на стол и стал стирать с него пыль носовым платком.

— Что это? — Кракер с подозрением покосился на сумку, а потом перевел взгляд на самого Смита; в его иссиня-серых глазах отразилось явное недоумение.

— Когда-то я ходил с этим в колледж. — Вспомнил Тони. — Он мне очень нравился из-за своей вместительности.

— А мне что с этим старьем прикажешь делать?

— Ты еще не понял?

Кракер только передернул худыми, сутулыми плечами.

— Никакой дурак не станет проверять саквояж с хирургическими инструментами, даже если металлоискатель захлебнется от писка, к тому же такое обилие стали вполне сможет скрыть при досмотре на рентгене находящегося внутри ребенка.

— Ты хочешь, чтобы я затолкал Алекса туда? — Кракер готов был сорваться на крик, когда сообразил, что идея-то неплохая и, пожалуй, единственная.

Энтони одобрительно кивнул.

— А ты придумал что-то лучше?

— Ладно, попробую. Давай сюда!

Кевин покрепче перехватил ручку кожаного чемоданчика, до отказа набитого хирургической сталью, и, выйдя из кабинета, побрел к пропускному пункту на входе в лабораторию пятого уровня секретности. Лежащая в кармане пластиковая карта, которую также одолжил Смит, приятно холодила опущенные в карман пальцы.

Как Смит и обещал, Кевина никто даже не подумал останавливать и досматривать с пропуском хирурга подобного уровня. Чемодан действительно оказался достаточно вместительным, чтобы 7-месячный Алекс в нем прекрасно расположился. Он не боялся темноты и замкнутых пространств, так что Кракер волновался напрасно, что сын расплачется в самый неподходящий момент и выдаст его. Мальчик молчал все время до тех пор, пока Кевин не принес его в квартиру, которую он снимал на окраине городка, и не вытащил из саквояжа. Уж тогда маленький Алекс Кракер прочистил свои легкие как следует.

Кевин согрел молоко в бутылочке и сунул сыну. Тот, наконец, перестал всхлипывать и довольно зачмокал, придерживая бутылку со смесью крохотными пальчиками. Мужчина с минуту смотрел на сына, будто пытаясь запечатлеть в памяти его образ, а потом подошел к низкой тахте, где сам недавно коротал бессонные ночи и где теперь оставил малыша, закутанного в пеленки.

— Слушай, Алекс! — он наклонился к мальчику и серьезно заговорил, будто тот мог понять его.

А ведь малыш действительно отвлекся от еды и уставился на отца очень внимательно своими поразительными голубыми глазками.

— Слушай меня, Алекс! — повторил Кракер. — Если ты когда-нибудь в своей жизни услышишь фамилию Молден, — а я в этом нисколько не сомневаюсь, — убей ее обладателя. Понял? Убей, кем бы он ни оказался!

Произнеся эти слова, Кевин закинул на плечо рюкзак и, не оглядываясь, вышел за дверь. Больше его никто и никогда не видел в этом городе и вообще в этой стране.

Зато на следующее утро квартировладелец, пришедший требовать задержанную за последние два месяца квартплату, наткнулся на совершенно неожиданный сюрприз, поджидающий его внутри. На кровати лежал сверток из кучи неприятно пахнущих тряпок. Этот сверток громко верещал, плевался и вообще всячески выражал свою ненависть к миру, в котором ему суждено было появиться. Лишь заглянув в глаза малыша и словив их замораживающий взгляд, хозяин квартиры поспешил прочь, чтобы вызвать местных копов.

5 июля 1984 год. Граница штата Монтана

Задыхаясь, Кевин Кракер спрыгнул с перрона и помчался вдоль рельсов. Под мышкой он зажал злополучный рюкзак, из-за которого его снова выследили федералы. Неужели в прошлый раз этот чокнутый Молден умудрился подсунуть туда «жучок». Несколько промокших листков бумаги выбились из расстегнутого бокового кармана и трепетали на ветру. Но Кракер не смел отвлекаться на подобные мелочи и заталкивать их обратно. Его уже заметили, а, следовательно, надо во что бы то ни стало попасть на этот поезд. Он увезет его далеко-далеко, где не будет ни проклятого агента Билла Молдена, следующего по пятам, словно ищейка, ни полиции, ни этой стервы Келли Расми.

Кевин поднажал еще. Мало того, что приходилось перепрыгивать через неровные полусгнившие шпалы, так еще шнурки на правом кроссовке развязались, и это до жути мешало бежать. Кракера окрикнули. И в следующее мгновение он совершил самую беспощадную ошибку в своей жизни — он обернулся. Выпростав пистолет из кобуры, специальный агент Билл Молден, размахивая оружием, несся за Кракером. Неудивительно, что на этот раз он без напарника. Тот дымит своими вонючими сигаретами так, что вообще вряд ли способен бегать. Полы пиджака агента развевались, отчего становились видны ремешки подплечной кобуры. Обливаясь потом, Вильям перескакивал едва не через две шпалы и не прекращал что-то кричать. Из-за усилившегося ветра и крови, стучащей в висках, Кракер не разбирал ни слова, да и не стремился особо. Он сам не заметил, что почти остановился, поэтому сейчас устремился вперед в очередном спринтерском забеге, отчаянно сжимая ручку рюкзака — там всё, что способно продлить его жизнь, оправдать в глазах общественности. Тем не менее, он продолжал бежать, движимый непоколебимым древнейшим инстинктом самосохранения. Больше он не осмелился оборачиваться, чтобы оценить, насколько Молден отстал.

Поезд и без того еще не набрал ход, но теперь вовсе притормаживал, приближаясь к повороту. Кракер надеялся нагнать его именно в том месте и вскочить в товарный вагон, который прицепили последним. Он собирался сделать это еще на станции, едва поезд тронулся с места, но чертов спецагент разрушил все планы.

Кракер ускорился, но развязанный шнурок попал под подошву кроссовка, Кевин наступил на него и чуть не полетел на рельсы. По инерции его торс согнулся параллельно земле, но все же парень удержался на ногах, сильно замахав руками. Бумаги из рюкзака взвились в воздух, но Кракер не стал их ловить. Еще не хватало упустить последний шанс — ведь он почти догнал последнюю подножку. Теперь только протянуть руку, прицелиться и схватиться за поручень, потом подтянуть ноги. Так легко.

Кевин первым делом перекинул свой рюкзак на подножку, чтобы освободить руки, сгруппировался и прыгнул, оттолкнувшись дутыми подошвами. Словно распрямившуюся пружину его понесло вперед, однако он не рассчитал дальность прыжка. Он уже уцепился обеими руками за поручень, но тело продолжало двигаться. Влекомый движущей силой, Кракер врезался в металлический поручень нижней челюстью, несколько выбитых зубов оказались на его оттопыренной и сочащейся кровью губе.

— Кракер!!! — снова выкрикнул агент Молден. Кажется, он прицеливался.

Кевин с трудом стал перекидывать отяжелевшие ноги через бортик, но отчего-то не получалось. Что-то жгучее пронзило бедро и одновременно закололо в боку. Кракер скользнул ладонью в районе бокового кармана куртки и поднес ее к глазам. Неприятная желтовато-красная жидкость залила руку до запястья. Кракер хихикнул, сипло выдохнул и отцепился от поручня.

Молден дождался, пока беглец свалится на рельсы. Он не шевелился. Тогда Билл убрал пистолет и подошел к Кракеру. Его глаза оставались закрытыми, губы побелели и распухли. Кровь из бедра уже не сочилась, пустяковые раны. Молден всегда отлично стрелял. Вот и сейчас верный «Зауэр» не подвел.

— Хватит прикидываться! — резко прикрикнул агент и пнул Кракера в здоровый бок носком ботинка. Не больно, так, для профилактики.

Парень застонал и приподнял голову на худой шее, желваки так и заходили на скулах, но Кевин смолчал.

— Поднимайся, говорю. Я тебя тащить на себе не намерен. — Без особых эмоций произнес Вильям Молден и, сложив руки на груди, стал дожидаться, пока беглец, наконец, очухается.

17 июня 2006 год. Вашингтон, округ Колумбия. Штаб-квартира ФБР

Специальные агенты Молден и Райли только что вернулись из Пекипси, штат Нью-Йорк, где проводили странное и запутанное расследование, впрочем, не намного необычнее, чем все предыдущие. Они уже пять лет работали с «Секретными материалами». Отделом руководил помощник директора Саймон Уинтер, он-то и попросил агентов «заскочить» в Управление сразу по приезде. Молден хранил торжественное молчание, а это означало, что только Ханна Райли пребывает в неведении по поводу сложившегося в ФБР положения. Вот так всегда: мужские игры, мужская солидарность, а Райли по боку. Даже обидно как-то.

Молден припарковал серебристый «Форд» почти у самого входа, он не рассчитывал задерживаться в Бюро надолго. Поскорее бы вернуться домой, принять душ и растянуться на диване, посмотреть какой-нибудь вечерний ужастик по кабельному каналу «Sony Entertainment» или более подходящий ко времени и к ситуации фильм для взрослых. От предвкушения приятного отдыха губы Молдена растянулись сами собой, и он еще с минуту сидел так, с блуждающим взглядом, отстраненно вцепившись в руль, пока Райли не толкнула его в бок.

— Просыпайся, приехали!

Она уже успела проворно отстегнуть ремень безопасности и даже поставила одну ногу в черной туфле на остром каблучке на тротуар, так что оказалась вне зоны досягаемости для напарника, и ее толчок остался неотомщенным.

— Райли, подожди! — он тоже выбрался из машины и помчался за напарницей.

Когда Молден ее догнал, та стояла в паре метров от крыльца, ведущего к черному ходу.

— Что случилось? — он даже испугался: почему она застыла как вкопанная посреди дороги.

Но Райли, молча, кивнула на противоположную сторону улицы, и тут же все прояснилось. Там замерли несколько припаркованных грузовичков, но не их вид вызвал у напарницы Ренара Молдена замешательство. Вытащив из одного фургона связку толстенных папок, перевязанных бечевкой, и водрузив их себе на плечо, к агентам, пошатываясь, направлялся Джейк Гилен. Этого молодого парня взяли в Бюро совсем недавно.

— Похоже, твоего протеже нагрузили серьезной работой?! — Райли ухмыльнулась с явным сарказмом, она старалась уколоть напарника побольней. Настроение сегодня выдалось такое «игривое». Известно перед наступлением чего.

Однако Молден не обратил внимания на издевку Ханны и на ее тон. Он, махнув рукой, подозвал агента Гилена, за которого почему-то считал себя ответственным с его первого рабочего дня.

— Привет, Молден! — Джейк уже давно усвоил, что не стоит называть товарища по имени, а то можно и не отделаться вылитым на брюки кофе.

От воспоминания об этом инциденте Джейка невольно передернуло, но он скорчил радостную мину, прогибаясь под тяжестью архивных файлов, и приблизился к специальному агенту Молдену.

— Здорово! Смотрю, ты трудишься не покладая рук?!

— Да уж… — Джейк вытер мокрый лоб свободной рукой.

— Ладно, не буду мешать, продолжай.

— Может, в выходные сходим в спорт-бар, пивка выпьем? — робко, но с заметной долей настойчивости спросил Джейк. — Или кино посмотрим? Я достал отличные диски.

— Увидимся. — Неопределенно отозвался Молден, уже отвернувшись и шагая к входу в здание, где его дожидалась Райли. Конечно, понятно, что парень еще не освоился и не успел обзавестись друзьями, но подобные предложения несколько настораживают, будто на свидание зазывает.

— Не жалко парня? — она явно не слышала их разговора, к счастью. — Может сказать, что он не те папки таскает? — Райли-то со своим опытом и профессиональным взглядом сразу заметила табличку на борту фургона. Эти дела только что туда погрузили, они предназначались для перевозки в региональный офис в Нью-Йорке.

— Не надо. — Молден только отмахнулся. — Меня в юности также дурили.

Райли пожала плечами, так и не поняв, что Молден хотел сказать последней фразой, а потом они оба прошествовали по узким коридорчикам в свой полутемный кабинет в подвальном помещении.

Райли первой вошла внутрь и ужаснулась. Кажется, за время их отсутствия тут прошелся ураган Катрина, по меньшей мере. Она уже устала просить, умолять, приказывать, чтобы Молден убрался в кабинете или хотя бы на своем столе.

Райли сложила руки на груди и огляделась вокруг. Разве это помещение похоже на кабинет специального агента в привычном понимании этих слов?! Чего здесь только нет…

Все стены оклеены сомнительными снимками неопознанных летающих объектов самых разнообразных форм и размеров, а в центре самое главное безумие — плакат, изображающий чистое голубое небо над безмолвными верхушками сосен. Все бы ничего, только в небе зависла «тарелка», а снизу надпись «Хочу верить». Чуть дальше на специально отведенном для этого стенде закреплены вырезки из газет и журналов, статьи, повествования очевидцев и просто красиво сочиненные тексты, объединенные одной общей тематикой — контакты с представителями внеземной цивилизации.

Пора бы избавиться от всего этого хлама, но Райли никак не решится произнести это вслух при Молдене. Как ни крути, а она уважает его увлечения и стремление приблизиться к величайшей загадке человечества или к величайшей мистификации. Хоть Райли в это и не верит. У нее своя истина.

Она перевела взгляд в отдаленный угол кабинета: там возвышается древнее хлипкое бюро, единственное предназначение которого — хранить ценнейшие (в некоторой мере, и не для каждого) секретные данные, собранные по всей стране с самого основания службы и вступления в должность Эдгара Гувера . Каждый из ящичков бюро содержит десятки папок, размещенных в хронологическом порядке, и каждый закрывается на ключ, имеющийся только у Молдена. Ну, и у Райли, конечно.

А теперь самое ужасное — письменный стол специального агента Ренара Молдена. На нем скопились сотни листов с распечатками каких-то графиков, диаграмм и числовых таблиц, еще не рассортированные фотоснимки и газетные вырезки, папки, бумаги и снова папки, десятка два простых карандашей, половина из них сломана, но все равно упорно продолжает занимать место на столе. Да, кошмарный бедлам в кабинете. Молден разве что носки свои здесь не разбрасывает.

— Слушай, Райли, ты не знаешь где… — начал агент, но, уловив осудительный взгляд напарницы, немедленно умолк.

— Молден, если бы ты хоть раз убрался здесь, ты бы прекрасно знал, где и что лежит.

Он попытался открыть рот, но Ханна снова его опередила:

— Только не начинай, будто после моей уборки ты ничего не можешь отыскать. У меня твой «творческий беспорядок» уже вот где сидит, — она изобразила характерный жест и выжидательно уставилась на Молдена.

— Но если это действительно так.

Еще более мрачный взгляд.

— Да ладно, уберусь я. Завтра.

Райли смягчилась, совершенно позабыв, что завтра — воскресенье, а, значит, обещание снова останется невыполненным, и достала из верхнего ящика стола тонкую красную папку еще без надписи.

— Ты это искал?

— Именно! — возликовал Ренар, собираясь чмокнуть напарницу в щечку. — Ты просто чудо.

— Ну-ну, без фанатизма. — Райли одернула пиджак, не глядя на напарника. Ее щеки зарделись. — Так что это?

— Копии рапортов наших коллег из Мэриленда и Делавэра. Подозреваю, убийца во всех трех случаях один и тот же.

— С чего ты взял? — Райли без интереса пролистала файл; к уже известной информации пока не присовокупили сведения о женщине, убитой в Покипси.

— Разве ты не находишь сходства? Все три жертвы примерно одного возраста и телосложения.

— А как же цвет волос? Две погибшие девушки — брюнетки, третья — блондинка.

— Цвет волос, скорее всего, не играет для него особой роли. Хоть рыжая, он ищет определенный типаж. — Молден и подумать не мог, что слова, оброненные им невзначай, окажутся пророческими.

— Полагаешь, работа маньяка? Две жертвы — совпадение, а три — уже закономерность.

Он кивнул.

— К тому же, помнишь эти мерзкие ошметки кожи рядом с местом преступления? В этих отчетах, — он ткнул пальцем в один из абзацев рабочей информации по расследованию, подчеркнутый красным маркером, — подобное также упоминается.

— Подозреваешь кого-то? — Райли не могла не заметить игривый огонек в глазах Молдена.

— Догадываюсь, чьих это рук дело.

Агент открыл другую папку, синюю, с досье из тюрьмы штата Монтана на некоего Кевина Кракера.

— Он освободился досрочно в 99-м, но где-то скрывался долгое время, а вот теперь объявился здесь.

— Почему ты подозреваешь именно этого человека? — удивилась Райли; ее напарник никогда не бросал слов на ветер.

— Мой отец расследовал его дело в 84-м. Какая-то кража засекреченных данных из федеральной базы, но суть не в этом. Еще находясь в следственном изоляторе, он совершил покушение на сотрудницу. По заявлению Кракера он обознался. Эта женщина выглядела слишком похожей на владелицу химической лаборатории в Летбридже, где он работал до взятия под стражу.

— И что она ему сделала? Уволила?

— А вот это уже совсем другая история. Он клялся, что в той лаборатории с ним и другими сотрудниками проводили чудовищные опыты по изучению адаптационных свойств организма. А побочным эффектом после этих экспериментов, который он якобы получил, Кракер назвал способность обретать новую внешность после прямого контакта с донором. Но, естественно, все проведенные психолого-психиатрические экспертизы подтвердили его вменяемость. Никто ему не поверил на счет опытов под контролем НЛО.

— Только ты?

— Да. Начальница лишь послужила прототипом, который засел в его больном мозгу, и теперь он убивает женщин, имеющих с ней сходство.

— Логично. Но тогда проще простого предугадать его следующий шаг — известно, на кого он нападет в следующий раз. Даже если брать общие черты — возраст, рост, характерные черты лица…

— Это как минимум тысяч десять женщин в трех ближайших штатах. Просто физически невозможно будет отследить их всех.

— Верно, но должно же быть что-то особенное, присущее только той женщине, на которую у Кракера зуб. Возможно, это что-то совсем неуловимое, но способное его заинтересовать — глаза, сережки в виде дельфинчиков или просто цвет и фасон платья. У тебя уже есть гипотеза?

— Если бы у меня была гипотеза, не появилась бы третья жертва.

Райли прикусила губу; Молден всегда знает, как поставить ее на место и вразумить.

— Ладно, я, пожалуй, поеду домой, раз Винтер до сих пор не объявился.

— Ты торопишься?

— Вообще-то я обещала одному своему другу встретиться с ним сегодня, так что извини, не смогу составить тебе компанию.

— Вау, Райли идет на свидание?!! — присвистнул агент.

— А что тут такого? Разве я не имею права после тяжелой трудовой недели сходить с приятелем в ресторан или в кинотеатр, в конце концов?!

— Конечно, Райли, имеешь. Иди.

— Ты случайно не знаешь, что Винтер собирался нам сообщить? — спросила она уже в дверях.

— Он уходит в отставку. — Не поднимая головы, пробурчал Молден.

— Да? Жалко.

— Жалко? — Молден на этот раз заинтересовался репликой напарницы.

— Он всегда был на нашей стороне, поддерживал… — она с минуту молчала, не решаясь уйти окончательно. — И кто займет его место?

— Некий Ральф Далтон.

— Ты видел его? Как он выглядит? — Молден с подозрением посмотрел на Ханну, но быстро вернулся к изучению бумаг, заполняющих его стол.

— Как две капли воды похож на Винтера — лысина, очки, широкие плечи… Где они их только находят, клонируют что ли?

Но Райли уже не расслышала последних слов напарника.

— Широкие плечи?.. — повторила она мечтательно и вышла из кабинета.

На улице Райли снова столкнулась с Джейком. Он виновато ей улыбнулся и прошел мимо. Агент Гилен перетаскивал разгруженные папки обратно в грузовик.

— Знаешь что? — крикнула Ханна вдогонку агенту.

Он обернулся, обычно Райли не удостаивала его особым вниманием; связка документов упала на асфальт.

— Подгони грузовик к входу, так быстрее будет. Ты ведь умеешь водить? — в ее тоне сквозил откровенный сарказм, но Джейк отчего-то не заметил или не хотел замечать прохладных интонаций в голосе агента Райли.

Посомневавшись с минуту, он пошел выполнять ее указание.

Молден по-прежнему сидел в кабинете, закинув ноги на заметно освободившуюся поверхность стола, покусывая кончик карандаша. С помощью магнитов он прикрепил фотографии трех убитых женщин на доску и неотрывно смотрел на них. Что-то не вязалось во всем этом деле.

Кракер соблазнял женщин, напрашивался к ним в гости. А откуда он вообще знал, что дома не окажется никого постороннего? Должно быть, предварительно «прощупывал» почву, семейное положение жертв. Это объясняет, почему временной промежуток между убийствами такой продолжительный. Кракер тщательно подыскивал жертву.

Итак, Кракер проникал в дом жертвы, он уже пользовался ее доверием и не вызывал никаких подозрений. Вот только с какой целью он их убивал? Он их не насиловал, не пытался ограбить. Неужели сходство с бывшей начальницей — единственный повод для убийства? Что же она натворила, раз вызвала такую безудержную жажду мести? Сплошные вопросы.

Молден вновь перевел взгляд на магнитную доску. Три женщины в течение двух месяцев. Неужели Кракер просто так взял и начал убивать, если он освободился семь лет назад. Это, конечно, возможно в том случае, если он испытал сильное эмоциональное потрясение, встретив девушку до такой степени похожую на бывшую начальницу, что это сходство всколыхнуло в нем спящую доселе ненависть.

Молден включил старенький компьютер, системник противно загудел. Ничего, это ненадолго, нужно только просмотреть в федеральной базе сводку преступлений за последние лет пять-семь, отдавая преимущество убийствам молодых женщин, не сопряженных с насилием, где виновника не задержали. Таковых насчиталось около тридцати в восьми штатах. Молден отсеял преступления на почве ревности, ограбления, бытовые конфликты и убийства девочек-подростков. Осталось восемнадцать, включая трех последних, по которым уже имелись полные сведения в базе. Вот теперь он располагал более подробной картиной.

Молден распечатал данные и фотографии убитых на принтере. Пусть и черно-белые, но видно главное — все женщины похожи, как близняшки. И вдруг сердце кольнуло. Как же он сразу не заметил, что Райли по всем параметрам подходит к типажу жертвы Кракера. Но у нее же волосы рыжие — попытался он возразить самому себе, но тут же бессильно застонал. Сам ведь сказал, что цвет волос волнует преступника меньше всего, главное — внешнее сходство и приблизительный возраст.

Кто же тот тип, с кем Райли встречается вечером??? Необходимо выяснить любым способом. Возможно, она подвергается серьезной опасности, встречаясь с этим человеком. Или новый приступ паранойи?

Судорожно нажимая кнопки, Молден набрал номер сотового телефона напарницы. Отключен. Выходит, и вправду отправилась на свидание, а не выдумала очередную байку, чтобы заинтриговать его или позлить. Предусмотрительно отключила мобильник, чтобы парочке голубков не помешали. Ну, Райли! Набрал домашний номер. Автоответчик, черт бы его побрал. Вежливый такой, услужливый голосок: «Меня сейчас нет дома. Оставьте сообщение…»

Где ты, Райли? Где?

И тут он вспомнил о Саре Тревор, подружке Райли по институту. Они с ней регулярно встречались и обмывали косточки бывшим сокурсникам и многочисленным ухажерам Сары. Райли в этом плане особо нечем было похвастаться, зато у нее увлекательная работа.

Номер Сары у Молдена, конечно же, имелся. В прошлом месяце ему подвернулся удобный случай, упустить который Ренар просто не имел никакого права. Райли забыла свой сотовый на столе. Хотя она вернулась за ним минут через пять, Молдену хватило времени, чтобы просмотреть список контактов. Номер Сары повторялся гораздо чаще других, даже чаще звонков матери Ханны и ее старшего брата Билла. Молден записал этот номер и еще парочку в свой блокнот, а затем отодвинул телефон на краешек стола, где он и лежал до того, и прикинулся, что занят совсем другими делами. К чему ему изучать мобильник Райли?!

Молден набрал в грудь побольше воздуха и приготовился врать по-черному:

— Извините, э… мне нужна Сара Тревор.

— Слушаю. — Ответили на том конце глубоким контральто.

Только от одного этого слова у Молдена побежали мурашки по спине и плечам. Бывает же такой голос! Неудивительно, что за этой Сарой мужики толпами бегают.

— Простите за столь поздний звонок. Я напарник Ханны, мое имя…

— Ренар Молден, — за него ответила Сара, — Ханна мне о вас все уши прожужжала.

Молден приятно удивился, хотя о ком, собственно говоря, Райли еще рассказывать подруге, бой-френда-то у нее не водится.

— Именно Ренар Молден. Я только что вернулся из… командировки и нигде не могу найти Ханну. — Привычнее было бы сказать «Райли», но непроизвольно он сам стал подыгрывать напарнице. Кроме того, мисс Тревор могла что-то заподозрить и пойти в откат. — Дома ее нет.

— Хм… Попробуйте на мобильный, — предложила Сара, как будто он такой тупой, что сам до этого не догадался.

— Не сочтите меня занудой, но телефон отключен. — Коротко, но ясно.

— Ну, я не знаю. — Девушку явно что-то беспокоило. — Вообще-то Ханна говорила, что собирается сегодня на свидание, и я думала…

— С кем? — прервал ее Ренар. — Имя???

— Я не уверена… Вроде, Кевин. — Выпалила Сара, и этого было достаточно. Молден от неожиданности даже трубку из рук выронил.

Это Кракер! Точно, он!!! Он мог придумать другую фамилию, но это наверняка он! А где они встречаются? Идиот, он же не спросил. Пришлось жать кнопку повторного набора.

— Простите, Сара, — он рассыпался в извинениях, — нас прервали. Можно задать еще один вопрос? А где они встречаются?

Молден отчетливо представил, как мисс Тревор пытается удержать злодейскую ухмылочку, но он давно привык к таким проявлениям эмоций.

— Какой-то ресторан на Пенсильвания-авеню, не помню, к сожалению, названия. — Все же отозвалась девушка.

При всем желании немедленно бросить трубку и помчаться на спасение напарницы, очертя голову, Молден выразил Саре благодарность. Она, между прочим, заподозрив подвох, не упустила возможности пофлиртовать с ним, но Ренар безоговорочно отсек все ее попытки назначить свидание.

Положил трубку на рычаг. Сердце тревожно билось о ребра, Молден пытался после разговора отдышаться. Он уже перебирал в уме все сколько-либо пристойные заведения на Пенсильвания-авеню и не находил. Они с Райли облазили эту улицу вдоль и поперек перед самым отъездом в Нью-Йорк.

Молден остановился посреди Пенсильвания-авеню. Не улица, а целая площадь. И где, интересно, искать Райли?

Он огляделся по сторонам. Не похоже, что в этом районе имеется хоть один приличный ресторан. Молден шагнул вперед, пнул какую-то обертку, катящуюся по тротуару под порывами набежавшего ветерка, и в следующую секунду схватился за ногу, разразившись тирадой ругательств.

— Какой идиот не закрывает люки посреди… — Молден задумался. Не будь он специальным агентом Ренаром Молденом, если бы не насторожился при виде приоткрытого люка.

Вокруг не оказалось ни души, так что Молден без лишних свидетелей сдвинул дальше крышку люка и прыгнул вниз. Уцепившись за металлическую перекладину, он поставил ноги в пазы, продолбленные прямо в стене колодца. Подумал и задвинул крышку на место, чтобы кто-нибудь не свалился ему на голову.

Стало совсем темно. Молден спрыгнул на землю. Большого фонаря у него при себе не нашлось, только совсем крохотный, прицепленный к ключам от квартиры в Александрии, вместо брелока. Тонкий лучик осветил пространство под ногами. Что-то не особо это место напоминало городские коммуникации с их специфическим «ароматом», которых Молден излазил достаточно, чтобы точно быть уверенным, он попал куда-то еще, хоть и спустился через канализационный люк.

Глаза попривыкли к скудному освещению, так что теперь ясно различались во мраке подземелья еще два столпа льющегося сверху света.

— Нет, точно идиоты, все люки пооткрывали, — произнес вслух агент и решительным шагом двинулся вперед, погасив фонарик. Сейчас он мог различить мелкий гравиевый песок, который шуршал при каждом его шаге, как Молден ни старался ступать осторожно. На стенах разбросаны отдельные символы или целые формулы — то ли математические, то ли химические — он не особо вглядывался.

Когда добрался до первого светового столпа, посмотрел вверх. Оттуда доносились обычные уличные шумы: автомобильные сигналы, шуршание резины по асфальту, но, как и раньше, ни одного прохожего не прошло мимо люка. Будто люди это место стороной обходили, как проклятое.

Подземный коридор тянулся чрезвычайно долго и идеально ровно. Телекоммуникационные провода свешивались по стенам и извивались, будто змеи. Молдену пришлось отмахать больше мили прежде, чем коридор закончился тупиком, ответвлений нигде не наблюдалось.

Он прошел чуть дальше, и его буквально шарахнуло током, прямо в боковой стене скрывалась дверь точно такого же цвета, что и сама стена. Да если бы он случайно не ткнулся в нее носом, никогда бы не отличил от общей серой массы. Его сердце забилось в горле, потому что на двери чуть повыше головы кто-то написал черным маркером «Пенсильвания-авеню». Будь он верующим, то, вероятно, перекрестился бы перед тем, как входить, но Молден лишь сглотнул слюну и достал из кобуры пистолет. Проверив магазин, он толкнул дверцу. Та оказалась совсем легонькой, вроде как из гипсокартона. Она ударилась о стену и отлетела обратно, едва не пристукнув Молдена, если бы он не придержал створку свободной рукой.

За дверью располагался коридор, который резко уходил налево. Он постепенно расширялся, открывая взору вошедшего невероятных размеров зал с высокими потолками, высеченный прямо в монолите. Беспорядочно валялась пыльная мебель, накрытая некогда белоснежными простынями. Повсюду свисали лохмотья прозрачной полиэтиленовой пленки, которая трепетала и то и дело вздрагивала, будто живая. Молден обогнул несколько зачехленных стульев и старомодный комод, отодвинул занавески из пленки, да так и застыл с расширившимися от неожиданности и вспыхнувшего гнева зрачками.

— Райли?

Его напарница, как ни в чем не бывало, стояла посреди всего этого безобразия, сжимая в руках табельное оружие. Из-под полов ее темно-фиолетового плаща, в который она облачилась не по погоде, лишь на пару дюймов выглядывали брюки-дудочки и черные лакированные туфли. Молден остановил свой взгляд отчего-то именно там. Он разглядывал стройные щиколотки Райли и не мог поверить глазам, одновременно борясь с медным привкусом во рту.

— Что ты здесь делаешь, Райли?

Преодолев слабость, он все же переключился на общий вид. Рядом с агентом Райли на одном из стульев, простынь с которого сняли и бросили тут же на пол, сидел немолодой уже мужчина. Его руки были связаны за спиной, но не за спинкой стула. Заметив Молдена, пленник еще больше вытянул свою худую шею и замотал головой с темно-каштановыми неухоженными волосами, пытаясь освободиться от куска липкой ленты, которой Райли заклеила ему рот. Он истерично закатывал глаза, косился на Ханну и стремился что-то сказать.

— Что здесь происходит? Кто этот человек и почему ты его связала?

— Это Кевин Кракер, разве ты его не узнаешь? — монотонно проговорила Райли, не отводя пистолета; она вела себя чересчур подозрительно — совсем не шевелилась, только глаза отчаянно бегали и ветер трепал рыжие локоны. — Молден, он пытался убить меня. Стреляй в него, я не могу пошевелиться. Он что-то сделал со мной. — Вдруг закричала Райли. — Убей его!

Молден задыхался. Он ничего не мог понять. Руки вспотели и с трудом удерживали пистолет.

— Райли? — почти жалобно выдавил он.

— Стреляй, Молден! Он — убийца. Это он убил всех тех девушек.

Он перевел взгляд с напарницы на связанного мужчину, который вертел головой, не имея возможности вымолвить ни слова, снова на Райли. Она едва заметно кивнула. Или ему только показалось? Молден взвел курок и выстрелил. Он целился в плечо, но пуля угодила мужчине точно в левое подреберье. Молден вскрикнул одновременно с пленником, потому что это был не Кракер, а…

— Райли! — закричал Ренар, вскидывая оружие вверх и вновь готовясь стрелять.

Человек, который выдавал себя за Райли и выглядел точно, как она, еще пару минут назад, менялся на глазах. Он заметно вытянулся: тонкие паучьи руки, сутулые плечи, каштановые свалявшиеся волосы. Да ведь это он только что сидел на стуле!

Голова у Молдена шла кругом. Но до него медленно все начинало доходить. Он стрелял не в Кракера, а в Райли.

Молден снова нажал на спуск, оставшиеся пять патронов прошили Кракера насквозь, тот даже не пытался сопротивляться.

Молден выронил пистолет и подбежал к Райли, которая свалилась со стула с по-прежнему связанными за спиной руками. Он первым делом освободил ее рот от скотча, положил голову на свои колени и склонился над напарницей. На какое-то время специальный агент даже растерялся, не соображая, что нужно делать, но потом собрал волю в кулак и стал беспорядочно нажимать кнопки сотового телефона, чтобы вызвать бригаду службы спасения.

12 октября 2010 год. Арлингтон, Техас

Джейн откинула край одеяла и резко села.

— Что случилось? — Молден по-прежнему топтался у входной двери.

— Кажется, я задремала. — Сонно произнесла девушка, протирая глаза. А потом: — Молден, ты ведь любил Райли?

Столь непредсказуемый вопрос вогнал Молдена в настоящий ступор.

— Вы проработали в паре больше пяти лет. Ты просто не мог ничего к ней не чувствовать.

— Мы бы никогда не признались в этом друг другу, — вздохнул он. — Хотя я знал, что когда-то все должно закончиться, уж слишком идеально и правильно у нас все складывалось.

— Ты не должен винить себя в ее гибели. Я все видела. Я была там… во сне. — Добавила Уитти, чтобы прояснить ситуацию.

Молден насторожился; кажется, он не поверил.

— Я нажал на курок, я выстрелил, значит, я убил ее.

— Откуда тебе было знать, на что способен Кракер? Он соорудил умелую ловушку — ты не мог туда не прийти. Это его вина, что Райли погибла, а не твоя.

— Она три месяца пролежала в коме, а потом, не приходя в сознание, умерла. А я даже не нашел в себе смелости навестить ее за это время, я ничего не успел сказать.

— Может, это и к лучшему.

Он покосился на Джейн, но промолчал. Боль утраты давно притупилась и теперь не так явно пронзала сердце, как еще пару лет назад.

— Молден, можно задать еще один вопрос?

Еще какая-нибудь каверза?

— Конечно, задавай.

— Когда ты впервые увидел меня в своем кабинете, что ты подумал обо мне?

— Что я подумал?..

Уитти кивнула, подталкивая Ренара к откровению.

Он улыбнулся. Не требовалось даже закрывать глаза, чтобы увидеть ту девушку в строгом костюме, неумело держащуюся на каблуках, но упорство и желание действовать делали ее неповторимой.

— Что ты такая же, как я, — одинокая, обманутая и преданная всеми. Вот что я подумал в первый момент. Джейн Уитти, она выглядела сломленной, но бодрящейся, не желающей признавать свое горе и беспомощность. Мне это понравилось.

— Неужели все было так плохо? — Дженни склонила голову на бок, на Молдена она не смотрела.

— Честно говоря, — Молден замолчал, раздумывая, стоит ли открывать все карты; все же решился, — я знал о тебе многое: о смерти обоих родителей, об учебе в Бруклине, о возвращении в Россию. Это только укрепило мое мнение о тебе.

Джейн метнула пронзительный взгляд.

— О твоей внутренней силе и… необычности.

— Так ты знал?

— Подозревал.

Девушка пожала плечами. Отчего-то хотелось плакать.

— Что ж, ты всегда чувствовал правду, Молден. У меня так не получается.

— Глупости, — агент переступил с ноги на ногу, — ты просто еще не знаешь всего своего потенциала. Но ты научишься, я верю. Хочу верить.

25 ноября 2010 год. Окрестности Шривпорта, Луизиана

Особняк Флетчера

Джейн запрокинула голову и прислонилась спиной к холодной стене. Ее знобило. Густой запах подземелья окружил их и продолжал наступать. Неизвестно, сколько еще предстоит ждать прежде, чем кто-нибудь отыщет их здесь. Часы, возможно, дни уйдут на поиски. Территория замка необъятна. Ларри Митчелл устало сомкнул веки; контролировать состояние своего тела, не позволяя молекулам меняться,— это отнимало у него все силы.

— Мистер Митчелл, э…

Он повернулся. Джейн показалось на мгновение, что его изображение мелькнуло, как голографическая картинка плохого качества. Это ее неожиданная реплика сбила его с толку, помешала сохранять контроль.

— Вы ведь были другом моего отца. Каким он был?

— Ну, вы преувеличиваете, агент Уитти, друзьями мы не были никогда. Коллеги, приятели, товарищи по несчастью, не более. Колин в основном водился со Смитом.

Дженни кинула.

— Помнится, вы однажды сказали, что отец спас вам жизнь.

— Да, — Митчелл откинулся, зажмурил глаза и предался воспоминаниям. Это единственное наследие, которое не покинет его до скончания веков, до гробовой доски. — Эксперименты, которые проводили над нами, выматывали едва ли не до смерти. В течение суток кололи какую-то дрянь, пичкали таблетками и порошками с подозрительным запахом и цветом, а на утро я едва мог оторвать голову от подушки, всего трясло. Я обливался потом и меня тут же выворачивало наизнанку. Не знаю, как другие, но я был на грани после двух недель подобной терапии. Если я и вставал с кровати, то кусок в горло не лез, и я не мог мечтать ни о чем, кроме глотка обычной воды, а не фильтрованной голубоватой мерзости, которой нас поили изо дня в день. А что они творили с детьми… — Митчелл замотал головой, осознавая, что даже сейчас, по прошествии стольких лет, в его нынешнем положении, начинает коробить от одного упоминания о тестах. — Нервы мои совсем сдали. Бежать я не рассчитывал, за каждым нашим шагом пристально следили. Единственным выходом, как мне тогда казалось, было свести счеты с жизнью, не дожидаясь, пока неизвестные лекарства доконают меня окончательно.

Митчелл вздохнул, рассказ его сделался сбивчивым, слова слетали с губ будто бездумно.

— Мак-Дугал застал меня в туалете и выбил дверь. Он, наверно, догадывался, что я долго не протяну. Но он сказал мне то, что я никогда после не забывал.

Уитти посмотрела на мужчину, требуя продолжения.

— Он сказал, что моя смерть ничего не изменит. Мне на смену придут более отчаянные и безропотные, они не будут бояться проливать кровь и тратить жизни ради общего блага страны (якобы!). Я понял, как должен действовать дальше. Слова Колина вмиг перевернули все мое сознание и отношение к жизни в целом. Я перестал ощущать себя загнанным зверем, единственная возможность которого — следить за происходящим через решетку. Я поменял позицию и стал охотником, сидящим в засаде, выжидающим до поры до времени. Вскоре настало время выйти из укрытия. Через неделю тесты прекратили. Ко мне просто пришли и сказали, что эксперимент провалился, я не оправдал их надежд, впрочем, как и многие другие. Это я узнал уже гораздо позже. В нас было что-то такое, что не позволило проявиться определенным способностям, как они надеялись. Сопротивление организма, генетика, не знаю. Но существовали и исключения. Такие, как Кракер. Их было не так много, как рассчитывали в начале, человек 20-30, но уже кое-что.

— Но как же тогда появился Алекс? У него была мать?

— Джанин работала в нашем отделе. Ей было далеко за тридцать: ни детей, ни семьи. Понимаете, разбитое счастье, растраченные амбиции. Такие, как правило, не особо держатся за жизнь. Вот и она без раздумий согласилась на эксперимент по искусственному оплодотворению, который задумала Келли Расми после очередного своего успеха в данной области. Правда, ходили слухи, что все случилось само собой, что у Джанин с Кевином развивался бурный роман, но я очень сомневаюсь в этом. По моему мнению, Кракер вообще не способен был на близкие отношения с кем-либо. Хотя, кто теперь скажет. Джанин умерла при родах, она даже не увидела своего мальчика.

— Она бы не разочаровалась. Алекс с самого начала был необычным?

— Да, его держали какое-то время в лаборатории. Келли лично наблюдала за ребенком, но, подозреваю, они не его оберегали.

Уитти понимающе улыбнулась. Алексу Гаспарду палец в рот не клади.

— Информация, по какой-то причине накопившаяся в генах Кракера после введения чужеродной ДНК, вылилась в сверхъестественные способности у его сына.

— Выходит, со мной та же история?

— Генетическая память — штука сильная. Эксперименты, которые проводили на нас, повлияли на наше потомство. Вспомните, агент Уитти, в детстве вы ведь тоже чувствовали себя необыкновенной девочкой?

— А ведь вы правы, я…

Вечер опустился на Москву бесшумным жарким маревом. Женя Витковская сидела на диване в зале, смотрела диснеевские мультики. Кажется, шли «Утиные истории». В углу гонял воздух советский вентилятор. Он создавал такой грохот, что невозможно было расслышать половину реплик мультяшных героев. Но если вентилятор выключить, от жары можно хоть вешаться. Окна открыть нельзя, комары налетят, да и смог нынче в городе ужасный. Но москвичи уже привыкли к выхлопным газам, адаптировались. Более того, повсеместно наблюдалась аномалия — когда люди выезжали на природу, у них возникала аллергия от чистого воздуха или они зарабатывали легочные болезни.

Женя сидела, прислонившись к спинке дивана, подобрав ноги. Сбоку ее обдувал прохладный ветерок, но шея все равно потела, и виной тому длинные волнистые волосы, которые, как ни старайся, топорщатся в разные стороны и лезут в глаза. Девочка уже устала с ними бороться и постоянно собирала в косу, так проблем меньше.

Она не слышала звук телевизора, но голоса родителей в соседней комнате вызывали больший интерес. Сегодня Юджин впервые отругал ее. Из-за какой-то глупости, по сути. То он сердится, что она сторонится людей, а сегодня вдруг взбеленился из-за того, что она заговорила с незнакомым мужчиной на пирсе. Только Женя не считала его незнакомцем, мужчина привлек ее чем-то, 4-летняя девочка не могла объяснить возникновения подобных чувств.

Женя обернулась и посмотрела на закрытую дверь родительской спальни. Голоса становились все громче, разговор напряженнее, хотя Елена с Юджином почти никогда не ссорились и уж точно не повышали голос друг на друга. Девочка недоумевала. В итоге она сползла с дивана и подкралась к двери. Та оказалась запертой. Но громкие голоса манили, она просто должна была узнать, по какой причине родители ругаются. Надо было только дотянуться до круглой ручки над головой, повернуть ее, чтобы приоткрыть дверь, но ее роста явно не хватало. Хотя Женя изо всех сил тянулась вверх, она привстала на цыпочки. И вдруг… Ручка повернулась, и образовался едва заметный просвет между стеной и дверью. Девочка на секунду заподозрила неладное, потому что она определенно не коснулась ручки, не почувствовала прохлады металла, и все же дверь открылась. Но Женя быстро позабыла об этом, увлеченная содержанием разговора, происходящего между взрослыми. Речь шла непосредственно о Жене, хотя ее имя ни Елена, ни Юджин вслух не произносили. Отчима трясло от ярости, когда он рассказывал жене о мужчине на пляже, о том, как Женя вдруг побежала к нему и завела разговор. Это злило Юджина и даже, кажется, пугало. Но почему, девочка понять не могла. А когда Елена заявила, что он напрасно так разволновался, Юджин привел другой неоспоримый, по его мнению, аргумент.

— Лена, понимаешь, она просто встала, как вкопанная посреди улицы. Я тянул ее за руку, но даже с места не смог сдвинуть. Она стояла и смотрела вверх. А когда я перевел взгляд, то понял, что мы стоим возле кафе мороженое, о чем гласила вывеска, на которую она уставилась.

— Юджин, не бери в голову. Ей пяти еще нет, она не умеет читать, даже букв не знает.

— Вот и я насторожился. А когда она прочитала название вслух, я чуть в обморок не грохнулся. Не просто по слогам прочитала, а нормально, как если бы понимала смысл.

— Мы постоянно ходим в такие кафе, — Елена продолжала разубеждать мужа в особенности своей дочки, — возможно, она просто запомнила это слово, как оно пишется.

— Ладно, я соглашусь с тобой. Но это ведь не в первый раз.

— Как это? — Елена всерьез встревожилась.

— Я не рассказывал тебе, не хотел волновать. Но это началось больше года назад. Что скажешь о слове «панацея»? Какая-то аптека. Она наверняка не слышала подобного слова раньше. Кажется, она знала его значение, хотя даже я сомневаюсь, что правильно понимаю его смысл.

— Возможно, она каким-то образом уже научилась читать. Надо спросить.

Юджин закивал. Он долго молчал и скрывался, но теперь явно выглядел растерянным. Женя видела страх в его глазах и чувствовала запах страха.

— Вообще-то Юджин проводил со мной больше времени, он больше меня понимал. — Продолжала вспоминать Джейн Уитти. — Мама почти всегда отсутствовала, ездила за границу в командировки. Мы часто играли с Юджином. У меня была любимая игра, хотя я не сразу рассказала отчиму о ней. Только после того, как последний соседский мальчишка отказался водиться со мной. Наверно, я пугала других детей. Особенно девочек, они меня старались избегать. Мальчишки были более стойкие, дольше терпели мои выдумки, но в итоге я все равно осталась одна. Родители долго сокрушались по этому поводу, увещевали, что я должна найти друзей. Но вместо этого я тащила в дом всякую живность — кошечек, собачек, воробьев, головастиков, улиток. И родители сдались, они опустили руки и отстали от меня. Пока как-то Юджин не предложить мне поиграть с ним. Я с радостью согласилась и рассказала о своей секретной игре. Это были не куклы, не машинки, не прятки, как у нормальных детей моего возраста. Это было… Вот об этой игре Юджин и стал рассказывать маме тем вечером.

— Лена, ты, наверно, заметила, что с Женькой почти никто не заводит дружбу.

— Конечно, я спрашивала ее об этом, но она заявляет, что ей скучно с детьми играть.

— Мне тоже, но на самом деле это ребята с ней не дружат, потому что ее бурная фантазия пугает детей — она постоянно твердит о нападении инопланетян. И знаешь, во что оно попросила с ней поиграть?

Женщина с подозрением посмотрела на мужа, за его спиной дверь едва заметно притворилась. Женя знала, что последует дальше.

— Похищение НЛО. Как тебе такая игра для четырехлетней девочки?

— Ей просто не хватает общения, вот и выдумывает всякие небылицы. — Отмахнулась Елена. — Мы вот в детстве в пиратов играли.

— Верно, — согласился Юджин. — Но откуда ей знать подробное строение космического корабля? Способ его путешествия в пространстве, топливо. Вот скажи, ты в 4 года знала, что такое «октановое число»? И как его следует увеличить, чтобы…

Юджин замолчал, потому что брови жены поползли на лоб.

— Это Женька тебе все рассказала?

— А кто же еще?

— И что ты предлагаешь? — Елена опустилась на кровать. Ее русые кудри рассыпались по плечам и скрыли лицо.

— Дальше я слушать не стала. Мои собственные родители не доверяли мне и, вроде как, побаивались. Было больно и обидно от этого. Друзей я лишилась давно, а тут еще мама с папой что-то замышляют. Накажут уже серьезно, а не стоянием в углу с часок. С тех пор я вообще перестала играть.

— Ваши воспоминания лишь подтверждают догадку — гены взяли свое, еще до рождения ваша судьба была предрешена.

— Выходит, сыворотка, которую мне ввел Энтони Смит, была пустышкой?

— Инъекция только пробудила рецессивные гены, спящие доселе. Процесс гибридизации ускорился, вот и все. Во втором поколении способности, которые Келли Расми предполагала добиться от нас, проявились. Раньше, — Митчелл окончательно растрогался, — я мучился, зная, что у нас с женой никогда не будет детей, но теперь лишь рад этому. Я бы не вынес, видя, как мои дети страдают. Уверен, твой отец оберегал тебя, как мог. — Он вдруг перешел на «ты».

— Я знаю, — коротко кивнула Джейн. — Боже, я так быстро потеряла его снова. Я даже не успела сказать, что люблю его.

— Я убежден, Колин и так знал это.

— Если бы я только могла добраться до проклятого Министерства обороны!.. — Уитти осеклась на полуслове; возможно, Митчеллу нельзя до такой степени бездумно доверяться.

— Ты до сих пор думаешь, что Министерство причастно к правительственным махинациям?

— Разве нет? — Джейн с подозрением взглянула на собеседника. — Я видела герб с орлом на документации.

— Лишь прикрытие, — Ларри Митчелл покачал головой. — Много лет назад, в конце сороковых годов образовалась организация, прикрывающая бесчеловечные псевдонаучные эксперименты инопланетян над людьми. Они откупились своим молчанием, взамен пришельцы обещали сохранить им жизни. Но опыты зашли слишком далеко. Человеческого материала не хватало. Требовались все новые тела для изучения. И тогда Консорциум или Синдикат, называй, как хочешь, учредил проект «Resent» под прикрытием Министерства обороны. Хотя сама организация даже представления не имела о существовании Синдиката, впрочем, как и другие правительственные структуры на территории Соединенных Штатов, Канады и Мексики. Ты, Джейн, наверное, заметила, какого цвета орел на гербе?

— Красный… — и тут до нее, наконец, стало доходить, как она ошибалась, обвиняя совершенно далекую от проектов организацию. Митчелл открыл ей глаза.

Вспомнился и давний сон Бернарда Марбурга. Тогда им так и не удалось истолковать его значения, «красный орел» долгое время не давал агентам покоя. Теперь же все прояснилось.

— Какая же я дура!.. — Уитти закрыла лицо руками; ее трясло от переполняемых разум и сердце эмоций.

Все безумные идеи, которые высказывал Молден, на что он положил свою жизнь, «заговор молчания» — все это правда!