Виньярд — Фея снов часть 5

I

— Что будем делать? — Ростов, весь мокрый дрожал от холода, но его это волновало мало. — Поедем смотреть?

— Положи кассету в пакет, намокнет. — Сказал Виктор Рыбкину и повернулся к криминалисту. — Поедем смотреть. Боюсь только, хуже бы не стало.

— А может он нам лицо покажет? — Предположил Рыбкин.

— Может и покажет. Только вот чьё? Своё — пять процентов вероятности, следующей жертвы — девяносто пять.

— Он псих, может и показать. — Поддержал криминалист стажёра.

— Хм… — Только и сказал Виктор.— Скорее всего, единственное, что мы увидим — очередной ребус этого полоумного извращенца. Нам нужен какой-то толчок и мы сами должны его сделать, от него помощи не будет.

— Хорош рассуждать! — Прервал его Ростов. — Холодно однако. У кого-нибудь есть рация или телефон, надо бы машину вызвать, не топать же пешком.

— Не-а, ни чего нет, придётся топать пешком.

— Чёрт! Пошли тогда.

Рыбкин пакет с находкой под футболку и они отправились в путь. Отделение располагалось примерно в полутора километрах от больничного городка. Дождь вроде кончался. Шли они в молчании. Ростов с Рыбкиным впереди, а Виктор чуть отстал. Он пытался представить, что может быть записано на этой кассете. Конечно, хотелось бы увидеть лицо ублюдка. Это на много бы облегчило задачу поиска. Лицо по местному телевидению, плюс небольшое вознаграждение и всё, он у них в руках. Придётся выехать на множество ложных вызовов, типа, это мой сосед, это мой приятель, он мне должен деньги, и прочее. Но среди них будет и один тот самый, и тогда убийца будет у них в руках. Мечты, мечты… Наивные мечты. Скорее всего, там какое-нибудь послание, может и текстовое, может лицо в маске на фоне стены, с искажённым голосом, само собой.

— Очнись, пришли.

Витя поднял голову, Ростов тормошил его за плечо. Погрузившись в мысли, он не заметил, что приближался к отделению. Взглядом Витя скользнул по доске с фотографиями, что висела около входа. Надпись, оставшаяся с незапамятных времён гласила: « ИХ РАЗЫСКИВАЕТ МИЛИЦИЯ.» Под надписью два вертикальных ряда фотографий. Слева преступники, числящееся в розыске, справа, пропавшие без вести люди. Среди последних особо выделялись три фотографии подростков исчезнувших в прошлом году. Витя помнил лишь их имена. Катя, Максим и Артём. Артём, правда, пропал не в прошлом году, а в начале этого. Все трое были друзьями из одной компании. Теперь компания сократилась до двоих: Юля — сестра Максима и Костя, приехавший в город незадолго до страшных событий в прошлом году. Оставшихся ребят регулярно проверял участковый, особенно после исчезновения Артёма. Дело это давным-давно повисло в воздухе, не смотря на задержание основных подозреваемых, которые ввиду психических расстройств так ни чего следствию и не сообщили.

— Что ты на них смотришь?— Спросил Ростов. — Были бы живы объявились бы где-нибудь.

— Я просто задумался.

— О чём?

— Виновата ли «троица» в их исчезновении? Может и правда похититель на свободе. — Витя задумчиво почесал подбородок.

— А что если…— Начал, было, Рыбкин, но замолк.

— Продолжай. Серьёзным тоном сказал Виктор.

— Что если похититель детей — это наш таинственный маньяк? Давайте называть его Самаэль.— Выпалил стажёр на одном дыхании.

— Оно, конечно, версия интересная.— Усмехнулся Виктор.— Но как-то всё не состыковывается. При чём тут ненависть к христианству, что за резкие скачки в выборе жертв, это всё-таки убийца, а не грабитель, которому всё равно кого грабить.

— Может быть, он просто потренировался на безобидных противниках.

— Очень маловероятно. И не надо больше называть его Самаэль. Он этого хочет, потому и оставил надпись на касете.

— Кстати, — вставил Ростов — надо будет провести сравнительный анализ почерков на стене и касете.

Витя кивнул.

— Я очень надеюсь, что эта запись хоть немного приблизит нас к поимке этого ублюдка.— Сказал он и добавил, повернувшись к Рыбкину.— Так его и называй — ублюдок, большего он не достоин. Усёк?

— Усёк.— Повторил Рыбкин.— А мы поймаем ублюдка?

— Поймаем.— Заверил его Ростов.

Витя промолчал. Поймать этого ублюдка будет сложнее, чем посрать в бутылку. И выткни мне глаз, Иисус, если я не прав. Но что ему то жаловаться. Он, как и хотел, получил интересное дело. Почему же он не радуется? Боится, что не справится, вероятно, или даже если от части. А что же тогда? Боится за свою шкуру, нет уж увольте, это как минимум глупо. Остаётся только страх, страх его собственный, о котором он не расскажет никому и никогда. Страх, который преследует его ещё с ученической скамьи. Он боится ошибиться, и всегда боялся. Потому и закончил с красным дипломом. Постоянная боязнь ошибиться и показаться в глазах других глупее, чем он есть, заставляла его ночами сидеть над учебниками и зубрить до помутнения в глазах. Она заставляла его брать работу на дом, и сейчас эта самая боязнь отнимала у него радость, которую он так ждал от настоящего дела.

— Пошли,— Ростов потянул за рукав, окончательно ушедшего в свои мысли Витю — надо смотреть.

Витя рассеянно кивнул и поплёлся вслед за коллегой. Рыбкин ещё немного задержался, рассматривая фотографии, а потом бегом помчался догонять своих начальников.

Они встретились во сне.

— Долго нам ещё путешествовать, ничего не предпринимая? — Спросила она.

— Пока не найдём способа, как ухватить эту стерву за задницу. Мы уже близко к ответу, я чувствую.

— Ты уже говорил это.

Он пожал плечами и ничего не ответил.

На этот раз их забросило в большое пустое здание, очень напоминавшее большим количеством коридоров и маленьких комнат, больницу. Давно брошенную и запущенную. В углах рос мох, стёкл в рамах не было, пол усыпан обвалившейся штукатуркой, битым кирпичом. Комнаты пустовали, кое-где на петлях висели двери, с облупившейся краской. Впереди виднелась лестница на второй этаж. Перила выглядели так, будто их пытались согнуть в узор, но на половине бросил.

Вокруг было тихо. Их шаги эхом отражались от стен, впивались в уши раскаленными иглами. Больше звуков здесь не было.

— Здесь произошло что-то плохое.— Прошептала она.

— По-крайней мере светло…

— От этого как-то не по себе на душе. Меня не покидает чувство, что мы не одни.

— В её мире мы никогда не будем одни.

— Я знаю.

Откуда-то оба знали, что надо идти на второй этаж.

— Радуйся, что не в подвал!

— Мне как-то в принципе и всё-равно… Смотри, а это что такое?

На стене висел листок.

— Список пациентов, их всего двое. — Сказал он, приглядываясь.

— Я почему-то догадываюсь, что там за имена.

— Реет, ты не права. Евлампий и Денис… Фамилии размыты…Вроде бы кровью.

— А почему не…

— Не знаю. Может, это другая история? Чей-то другой кошмар.

— Это только наш кошмар.

— Значит они в нашем кошмаре.

— Им не повезло.

— Ага, ещё как.

Они пошли выше. Вокруг было всё тихо, всё так же тихо. Казалось воздух замер, будто выжидал… Выжидал, что бы напасть.

— Кто здесь?! — Крикнула она, обернувшись.

— Пошли. — Он схватил её за рукав и потащил наверх.

Оно было близко. Большое, но бесшумное. Голодное, злое, вечное. А может это просто разыгравшееся воображение.

— Она идёт!

— Не бойся, мы ей не принадлежим!

Второй этаж мало отличался от первого. Вернее отличие было только одно— кровавая полоса на полу, словно волоком тащили раненного человека.

— Нам туда. — Его рука вытянулась параллельно кровавому следу.

След заворачивал в одну из комнат. Он осторожно заглянул в неё, а потом медленно вошёл. Она последовала за ним.

— Кто это такие? — Спросила она, прижавшись к другу.

— Пациенты…

На стене распяты двое. Тело одного изуродовано, что самые близкие родственники вряд ли бы опознали. Было хорошо видно, что его резали ножом, прижигали горячими предметами. Лицо истерзали старательно, убийца явно не жалел времени и любил своё занятие. Челюсть свёрнута в сторону, голова разбита, большинство волос выдрано с корнем. Второму повезло, если так можно выразиться, больше. У него всего лишь отсутствовал глаз, на его месте зияла рваная рана.

— Я однажды слышала, что над больницей всегда чёрная аура. Это сплетение людской боли, страдания и страха. И, что в каждой больнице есть свои истории, мрачные истории, известные только узкому кругу посвящённых.

— Это неправда, не совсем, правда. Есть и светлая аура, люди в больницах не только плачут, боятся, испытывают боль. Они ешё радуются выздоровлению, радуются за своих родственников. Некоторые, опадая сюда, счастливы, это место их единственный шанс избавиться от боли, преследующей на протяжении многих лет. У медали всегда две стороны.

— Зла больше.

— Нет, зло ощутимее.

Раздался тихий хруст, в абсолютной тишине, прозвучавший подобно стаду слонов в посудной лавке. Один из убиенных, тот которого не узнали бы и близкие родственники, поднял голову. Ребята отступили на шаг. Несмотря на то, что ноги и руки трупа были прибиты строительными гвоздями к кирпичным стенам, он похоже собирался присоединиться к двум заблудшим во сне. Они отступили ешё. Маловероятно, что сможет отодрать руку, но это всё же сон, а здесь и муравей может быть размером с танк.

— Отходим.— Прошептал он.

— Куда? — Обречённо вздохнула она.

Он оглянулся. Входного проёма больше не было. Его как будто никогда там не было. Сплошная стена. Он сомнительно посмотрел на окно. Прыгать со второго этажа — мало радости. В реальной жизни может всё обойтись, особенно, если внизу земля, а не асфальт, а вот здесь внизу может оказаться всё, что угодно: бездонная пропасть или Ржавая арматура, на худой конец. Он снова посмотрел на оживающего покойника. И хотя глаз у того не было, он ощутил на себе его холодный взгляд, сотней маленьких иголочек.

— Он зовёт нас. — Сказала она.

— Куда? Кто? Я ничего не слышу.

— Он. — Она указала на обезображенное тело. — К себе.

— Ответь ему, пусть идёт обратно к своей подруге и попросит у неё эротический сон, желательно…

Он не успел договорить. Бывший покойник выдернул руку из стены. Гвоздь ему выдрать не удалось, кусок кисти остался висеть на стене, махая искалеченной рукой, мертвец пытался освободить вторую руку.

— Чёрт!

— Надо поторопиться!

— Нет! — В глазах парня загорелась уверенность, — Мы сумеем остановить его, это же сон как никак!

— Но её мир. Надо просыпаться!

И оба провалились в темноту, как раз в тот момент, когда труп освободил вторую руку и упал на пол. Ноги его хрустнули, ступни оставались прибитыми.

Костя вытащил Юлю из кошмара, ударив ладонью по лицу. Она открыла глаза и завертела головой, в поисках ожившего мертвяка.

— У нас опять ничего не вышло. — Костя встал с кровати и подошёл к окну. Я уже и не знаю, зачем мы это делаем.

— Ищем лазейку. — Хриплым голосом ответила Юля.

— Реет никакой лазейки. Сколько раз мы засыпали, а она даже не появилась перед нами.

— Может она нас боится.

— А может ей всё равно, посещаем мы её мир или нет. Мы просто две букашки, которых невозможно раздавить, потому что они слишком мелкие.

— И что ты предлагаешь?

Костя серьёзно посмотрел на неё.

— Нам нужна помощь. Мы должны кому-нибудь всё рассказать. Иначе нам не сдобровать. Всё будет только хуже. Одним нам никак не справиться.

— Кому! Кому! — Уже на повышенных тонах проговорила Юля. — Может в милицию пойти, или в ФСБ, или маме с папой рассказать? А?

Костя заходил взад-вперёд по комнате.

— Хм… В милицию. А почему бы и нет, собственно говоря? Наверняка они до сих пор не могут забыть прошлогоднюю историю. Особенно те двое. Что спасли нас. Разве им тогда не показалось всё странным.

Юля расхохоталась. Смеялась она долго и громко. Видать, от нервов, решил Костя. Отдышавшись Юля, продолжая улыбаться сказала ему:

— Дурак. Думаешь, они всем отделением побегут ловить её? Вызовут спецназ, омон. О, да, Константин, они вызовут всех, но лишь для того, чтобы посмеяться над тобой, а потом отправить тебя прямиком в гости к нашей «троице».

— Речь хорошая.— Усмехнулся Костя.— Ты можешь предложить что-то лучше?

— Нет, лучше твоего предложения нет.— Отовсюду сквозила ирония.— Хотя нет, одно, пожалуй, всё же есть. Сколько этажей в этом доме?

— Пять.— Угрюмо ответил Костя.

— Так вот, залезь на крышу и сигани головою вниз.— Беззлобно предложила Юля.

— И отскачу от земли как грёбанный резиновый мяч.— Костя глубоко вздохнул и остановился около окна.

— Какие теперь мысли?

Костя молчал, но лицо у него прояснилось.

— Юля.— Негромко позвал он через минуту.

— А…— Рассеянно ответила Юля, погрузившись в свои мысли, так как считала разговор законченным.

— Ты гений!

— А в чём дело?

— Мы пойдём в милицию и всё расскажем им!— Костя торжествовал.

— Но почему так?

— Потому что у нас есть не хилое доказательство!

— И какое же?— Юля была готова опровергнуть любую его точку зрения.

— Наша неуязвимость!— Лицо Кости заполнила улыбка.

Около кабинета Витя остановился и повернулся к Рыбкину.

— Дай-ка кассету.

— Что ты задумал.— Спросил Ростов.

— Ничего особенного. Вы пока всё к просмотру приготовьте. Притащите видик и телевизор, а я зайду к Сафронову. Спрошу у него, может он скажет, при чём здесь Самаэль.

— Чтоб аппаратуру не таскать, может, у меня посмотрим.— Предложил Ростов.

— Действительно, лучше будет.— Согласился Виктор.— Тогда ждите меня там. Я скоро.

Витя развернулся и без стука зашёл в кабинет напротив. “Виктор” — Донеслось оттуда. Ростов улыбнулся, всё как всегда.

— Виктор! — Поприветствовал коллегу Сафронов, и сразу, как обухом по голове: — У меня для тебя плохие новости.

— Что стряслось?— Витя почувствовал неладное.

— Смотри. — Андрей бросил на стол свежий номер местной газеты — “Лесной Вестник”. — Сегодняшний, мне под дверь кабинета утром подсунули.

Витя посмотрел на него и замер. На первой полосе, как рваная рана на белой рубахе, зиял заголовок. “Смерть поселилась в Лесном. Кто остановит маньяка, убившего уже двух человек?”. Витя трясущимися руками схватил газету. В статье автор утверждал, что город ждёт череда кровавых убийств, что никто не сможет остановить ангела смерти, поселившегося здесь. И, что имя ему САМАЭЛЬ. В статье имелись сведения о жертвах, короткие интервью со знакомыми и родственниками убитых. Из каждого абзаца тёмным светом светилось — САМАЭЛЬ.

— Откуда они узнали? Надо немедленно поговорить с автором! — Взорвался Витя.

-Подписи нет, анонимное письмо, пришедшее по электронной почте, я уже всё проверил. Ты уж извини. Эту информацию им дал сам убийца.

— Одновременно вот с этим. — Витя протянул Сафронову пакет с кассетой.

— Что за херь?

— Нашли сегодня утром. Посмотри что у неё на боку написано.

— М-да, вот это совпадение. — Андрей повертел в руках кассету. Получается, вы одновременно со мной узнали о его имени.

— Одновременно узнал весь город. Но зовут его не Самаэль. Его имя или Сергей, или Саша, или Зуфар какой-нибудь. Он всего лишь обычный человек.

Андрей достал сигарету и закурил.

— Ты ведь не просто так зашёл ко мне? Хитро улыбнулся он. — Хочешь спросить, что такое Самаэль?

Витя кивнул.

— Группа, раньше играли блэк. Теперь, что-то электронное, но я их давно не слышал.

— А второе?

— Что второе?

— Второе значение есть?

— Есть. — Андрей глубоко затянулся и выпустил несколько маленьких колечек. — Я дословно, само собой, не помню, но что-то связанное с религией. То ли одно из имён дьявола, то ли ангела, то ли демона.

— Так я и думал…

— Что ты думал?

— Он ненавидит церковь или за что-то мстит попам. Взял себе религиозное прозвище. Заявляет о себе подобным образом. — Был бы Витя на улице, плюнул бы, но в кабинете он не мог такого себе позволить.

— Ну. Просто мессия какой-то.

— Вот-вот.

— Ну, да, ладно. Тебе решать, дело твоё. — Андрей вернул ему кассету. — Возьми газетку, стажёру покажешь.

Витя сгрёб вещи в охапку и встал.

— Знаешь, Андрюх, а ведь он был тут…

— Подбросил газету?

Витя кивнул.

— Необязательно, что это был он,— Сказал Андрей,— может мальчишка, какой за пару конфет подложил.

— Наши то ни кого не видели?

— Не-а.

— Приведение какое-то.

— Самаэль, одним словом.

Витя покачал головой.

— Пойду смотреть, что он наснимал.

— Расскажешь потом. Может свихнувшийся металлист. Если будет музыка, заходи, опознаю группу. Давай иди работай.

Виктор вышел из кабинета. В руках он сжимал газету и кассету. Очень продуманный тип. Как, однако, рассчитано. В одно утро они находят его послание для них, и весь город получает послание от него. Витя был уверен, что убийца сам принёс газету в отделение. Ему наглости хватит. Забавная ситуация с этими убийцами. Тут у обеих сторон по два лица. Убийца, и охотник на мирных граждан, и жертва следователя. И сам следователь — охотник и жертва каждого злодеяния, в моральном смысле.

Витя не спешил в кабинет к Ростову. Он опустился на скамейку и, прислонившись к стене, прикрыл глаза. Где эта чёртова зацепка? Где этот ублюдок мог ошибиться? Как точно определить его мотивы? Даже на этот, казалось бы элементарный вопрос ответа не было. Кто будет следующим? С каждой секундой Витя всё более ясно осознавал, что сами они не справятся. Требовалась элементарная помощь со стороны. Может появится свидетель, который расскажет ту самую малость, которой будет достаточно чтобы зацепиться и распутать этот чёртов клубок. Этой своей статьёй чёртов ублюдок учинит неразбериху. Свидетели так и повалят. Как обычно и пара убийц объявится. Чего же хочет этот ублюдок? Славы? Вполне возможно. Это один из самых распространённых мотивов — стать героем вечернего выпуска на один день. На втором месте те, кому неизвестные науке силы, что-то нашептали на ухо. Мол, мочи шлюх, на том свете зачтётся. Да мало ли каких ещё чудиков не производит природа. Но их ублюдок всем ублюдкам ублюдок. Витя был уверен, что он знает, чего хочет и у него есть конечная цель. Какая? Ответ на этот вопрос он выбьет из самого убийцы, когда они прижмут его, или он закончит своё дело и исчезнет, предварительно сообщив, что его миссия выполнена. Третьего не дано, выткни мне глаз Иисус, если я не прав.

II

Дворкин проковылял к окошку, в такое и кошка не пролезет. Мыслей в голове не было, их изгоняли медикаментами. Но голос они изгнать не могли. Красивый, нежный. Он присутствовал всегда. Дворкину казалось, что голос идёт прямо из маленького окошка. Он мог часами стоять и слушать. В этом были свои плюсы — это нравилось санитарам. В дни, когда он слушал, у него появлялось меньше синяков, как будто голос охраняет его. Дворкин любил голос и не мог без него.

Сегодня голос стал громче, по крайней мере, ему хотелось так думать. Ибо если громче, значит ближе. Эта мысль, ещё не до конца убитая транкливизаторами не давала покоя. Он попытался было поделиться своими переживаниями с Белкиным, но тот был увлечён, здесь у него появилось новое занятие. Он открывал и закрывал, пустую «сиську» из-под пива. Дворкин не мог вспомнить точно, но вроде как пиво было его главной страстью по ту сторону маленького окошка. Иногда Белкин отрывался от своего занятия и смотрел в то самое окно, но длилось это не долго, он вновь возвращался к бутылке. А пару дней назад кое-что изменилось. Теперь, каждый раз откручивая крышку, Белкин издавал блаженное «Пш-ш-ш», буд то у него и впрямь было свежее пиво.

Голос говорил, Дворкин слушал. К нему вернулись воспоминания о Молчуне. Давно санитар сказал, что они его больше не увидят, но это было не правдой. Он видел его каждую ночь во сне. Иногда с ними был Белкин, и им было хорошо втроём. Голос был совсем близко. Он ощущал его каждой клеточкой, впитывал каждой порой. Голос приводил его в экстаз. Дворкину нравилось видеть сны.

— Лёша…

Дворкин повернул голову, Белкин сказал первое слово, за долгое — долгое время. Дворкин улыбнулся.

— Лёша.— Повторил он.

— Пш-ш-ш.— Сказал Белкин и закрутил крышку.

Дворкин повернулся к окну и пригляделся. На нём появилась трещина, походившая на букву «Л».

— Лёша.— Сказал Дворкин.

— Лёша.— Повторил Белкин.

Трещина расползлась. А потом окошко лопнуло и к ногам Дворкина упал осколок шириной с ладонь. Голос пел, пел песню любви. Дворкин поднял осколок и посмотрел на него. Из разбитого окошка подул свежий ветерок. И с ветерком пришёл ответ.

Не переставая улыбаться, Дворкин подошёл к своему другу. Белкин поднял глаза, в них смешались надежда и отчаяние.

— Лёша.— Сказал Дворкин.

— Лёша.— Повторил Белкин.

А голос пел всё громче и громче, всё ближе и ближе. Дворкин занёс руку с осколком и ударил Белкина в полный надежды, отчаяния и безумия глаз. Они оба улыбались. Через секунду Дворкин воткнул стекло себе в шею.

— Смотрите,— Витя бросил на стол кассету — что этот засранец вытворяет. Он просто издевается над нами.

Ростов взял «вестник» и пробежался глазами по статье. Рыбкин заглядывал ему через плечо.

— Он писал?— Спросил Ростов.

— Ага, и ещё нам в отделение подкинул под дверь Сафронова.

— Ух, ты!— Восхищённо сказал Рыбкин.

Витя кинул на него злобный взгляд.

— Нашёл чем восхищаться.

— Извините.

Ростов отложил газету.

— Теперь шумиха поднимется. Крики, визги. Козлами отпущения шеф нас сделает.

— Меня.— Подправил его Витя.— Надо срочно делать что-то, а то он скоро власть над городом получит.

— Давай кассету смотреть,— предложил Ростов,— может, увидим чего.

— Включай.— Виктор достал кассету и ещё раз осмотрел её. Ничего нового.

Ростов вставил кассету в допотопный русский видеомагнитофон, тот заскрежетал, обещая исдохнуть в ближайшее время, но кассету съел и даже выдал изображение. Сначала около минуты шла чистая плёнка.

— Выдержал минуту, чтобы мы настроились.— Прошептал Ростов.

Витя шикнул на него. Все трое молчали, пока запись не кончилась, было слышно лишь дыхание и звуки из телевизора.

Замелькали первые кадры.

Комната, почти пустая. Из мебели только узкая кровать. Голые полы. Снимающий перемещает камеру и в объектив попадает отец Евлампий. Он связан, точнее привязан к тому самому стулу, на котором его и нашли. Только сейчас он жив. Во рту у него кляп, едва слышно доносятся стоны святого отца. Камера сильно трясётся. Оператор установил её на, что-то и изображение стабилизировалось.

— Здравствуй, святой отец.— В кадре появляется спина, скорее всего это убийца, так кажется всем, троим.

Евлампий задёргался, пытаясь освободиться.

Убийца рассмеялся и подошёл к нему. У него длинные светлые волосы, собранные в хвост, одежда чёрная. Чёрные джинсы и футболка. Лицом к камере он не поворачивался. Он вытащил кляп.

— Кто вы? Что вам от меня надо? У меня нет денег!— Заверещал святой отец.

— Заткнись.— Бросил убийца и ударил Евлампия по лицу.— Не нужны мне твои деньги, хотя я знаю, они у тебя есть, и не малые. Часовенка кормит?

Евлампий молчал.

— Ты виновен!— Изрёк убийца тоном, какого не постеснялся бы и всемирный судья.

— Бог покарает тебя, грешник!— Евлампий извивался, пытаясь развязаться.

— Заткнись и слушай, ублюдок. Сейчас моё слово закон. Твой бог не существует, неужели ты так и не понял. А даже существуй он, с такими служителями как ты он обречён.

— Отче наш…— Начал было Евлампий, но опять получил по лицу. Из разбитой губы потекла кровь.

— Не лицемерь. Ты бы продал бога, за то, чтобы сейчас оказаться подальше от меня.

— Лучше отпусти меня, а то хуже будет. Если мы сейчас разойдёмся миром, то так уж и быть, я ни кому не расскажу об этом маленьком инциденте.— Евлампий изобразил злобный взгляд.

— Дерьмо!— Крикнул человек в чёрном.— За свою гнилую жизнь ты так и не научился слушать!— Он в третий раз ударил святого отца.— А теперь подставь другую щёку, убогий! Ха! Что же ты не исполняешь заповеди отца своего? Не чтишь? Не раб ты его?

Тут из глаз Евлампия покатились слёзы.

— Отпустите меня, пожалуйста.— Попросил он так жалобно, что казалось, убийца сейчас развяжет его и начнёт просить прощения и каяться во всех грехах.

— Вот ты и показал всю суть христианства!— Заметил убийца, заложил руки за спину и продолжил.— Вы, христиане, страдаете от собственной неполноценности. Вас гложит зависть к сильным и смелым людям. Вы завидуете знаниям и потому сжигаете тех, кто чуть умнее вас. Первоначальное искомое утратило смысл в ваших лицемерных душах.

— Неисповедимы пути господни…— Осёкся отец Евлампий.

— Это ты, верно, подметил, отец!— Радостно вскрикнул человек в чёрном.— На этом и строится вся ваша долбаная религия. Ни один волос не упадёт с головы верующего, но если это случится, то на всё, мать её, воля божья! Ваш бог такой же обманщик и лицемер, как и ты. Он собирает вокруг себя армии неполноценных. Ваша цель — мировое господство. Как неполноценные люди, вроде вас, могут подчинить себе остальных — сделав их подобными вам, убогими и ущербными?

— Успокойся, пока не поздно, сын…— Удар в зубы.

— Нет уж! У меня будет один судья, не ты, и не твой придуманный бог. И все вы, христиане, ответите перед истинным судьёй. Вы ответите за разрушительные и смертоносные крестовые походы, за инквизицию и за тысячи невинных девушек, сожженных на кострах. Вы ответите за сотни обманутых вашей религией. Ответите за погребённых заживо язычников, не пожелавших принять ущербную веру. За каждую жертву каждый из вас умрёт трижды. Готов ли ты услышать свой приговор?

— Ты еретик, ты сгоришь в аду со своей проповедью.

Человек в чёрном наклонился и чуть слышно сказал, явно играя на камеру:

— Нет. Истинный еретик — ты и все остальные христиане. А я всего лишь своеобразный судебный исполнитель. И так!— Он выпрямился.— Грешник, услышь свой приговор.

Было видно как замер отец Евлампий. В комнате стало тихо. Сухой голос, совсем не похожий на тот, каким только что говорил убийца, пророс сквозь тишину, подобно травинке проламывающей асфальт.

— Виновен! Во всех грехах.

В руке убийцы невесть откуда появилась опасная бритва. Лезвие сверкнуло, отражая свет горящей лампы, а в следующую секунду он полосовал лицо священника.

Ростов нажал на стоп.

— Зачем?— Спросил Рыбкин.

— Мы увидели, что хотели.

— Крепись и включай.— Сказал Виктор.— Необходимо досмотреть до конца. Может покажет лицо.

— Действительно в это веришь? Тебе мало этого. Длинноволосый сатанист объявил войну христианам. Куча примет. У нас есть относительный рост, цвет волос, телосложение, голос, в конце концов, разве не достаточно? Он всё равно большего не даст.

— Это моё дело, чёрт побери!— Витя вскочил и ударил кулаком по столу.— А ты уже допустил ошибку. Это не сатанист. Он поносит христианство в целом, а сатанисты те же христиане. Так что, твою мать, включай обратно свой грёбанный видик. А если не можешь смотреть, иди, покури в сортире.

Виктор сел и в ожидании уставился на экран телевизора.

-Извини, нервы сдали.— Пошёл на попятную Ростов, с явной неохотой.— Сам понимаешь, не каждый такое выдержит.

— Посмотри на практиканта, сидит и молчит себе спокойно, не дёргается, а ты бывалый мент, в штаны надул.— Фыркнул Витя.

При этих словах плечи Рыбкина распрямились, грудь изогнулась колесом.

Через несколько секунд на экране вновь появились кадры из фильма «Последний день отца Евлампия», так прозвал это Виктор, и он был уверен, что увидит и вторую часть фильма, сиквел, что называется, которая само собой будет именоваться «Выткни мне глаз, Иисус». Ну что ты, хит проката…

После расправы над отцом Евлампием на касете опять потянулась чистая плёнка.

— Я же говорю…— Начал было, Ростов, но его оборвало начало следующей записи.

Кухня, где было совершено второе убийство. Камера, установленная где-то в районе потолка, снимает со спины человека в чёрном и, сидящего напротив него, ещё живого…

— А как его звали?— Спросил Виктор.

— Потапов Денис.— Ответил Николай.

Оба, и убийца, и жертва молча пили чай.

— Смотрите, он подстригся.— Прошептал Рыбкин.— А может и парик снял.

— Без тебя видим, помолчи пока.— Прошипел Витя.

На стене ещё висело распятье, хозяин квартиры и не подозревал, кого пригласил в дом. Всё тихо и мирно.

— Послушай, что я тебе скажу, друг.— Начал или продолжил разговор человек в чёрном.— Вы христиане больше всего похожи на фашистов.

У Дениса Потапова выпучились глаза, похоже, он не ожидал таких слов от своего гостя.

— Александр, как вы можете говорить такие слова в моём доме. Никто не обратил внимания на тот факт, что убийцу назвали по имени, стопроцентно, что имя вымышлено.

— С удовольствием!— Радостно ответил убийца.

— Это, наверное, юмор у вас такой?

— От чего же… Вот смотри. Ведь суть у вас и у них одна. Истребить инакомыслящих и установить свой мировой порядок. У вас с ними и методы одинаковые.

— Что ты говоришь?— Потапов аж покраснел от негодования.— Ты же сам христианин!

— Я?— Убийца расхохотался.— Я никогда им не был. Уж увольте. Это мерзкое суеверие в бледную немощь на кресте совсем не по мне.

Потапов подавился чаем, закашлялся. Человек в чёрном заботливо постучал ему по спине.

— Знаешь, Денис, меня волнует вот какой вопрос, относительно твоей религии. Если бог правит этим миром, то почему здесь так много зла. Не есть ли бог, который допускает такое — зло?

— Нет. — Нашёлся Денис. — Он испытывает нас. А в тебе говорит лукавый. И не удастся тебе сбить меня с пути истинного!

— Да что ты… Я и не пытаюсь.

Убийца сделал большой глоток из своей чашки.

— Как можно сбить тебя с пути,— продолжил он,— если ты на нём никогда и не был. Не тот путь истинный, по которому ты идёшь.

— Я иду путём добродетели и сострадания.

— В этом и есть твоя ошибка, Денис. Сострадание противоречит закону развития. Оно встаёт на защиту того, что должно погибнуть, поддерживает неудачи, оно есть само отрицание жизни. Сострадая слабому и никчёмному ты убиваешь сильного и полезного. Разве не так, друг?— Друг прозвучало издевательски. Денис этого не заметил, его волновало другое.

— У тебя странная и глупая философия. Среди добродетелей христианства есть и мудрость, а значит, не зря мы сострадаем. Есть в этом смысл.— У Дениса был такой вид, как будто, он сообщил основную причину возникновения мира из ничего.

— Ты сам то понял, что сказал?— Усмехнулся человек в чёрном.— Что-то там про мудрость. По твоему, что мудрым поступком было сжигать Александрийскую библиотеку, миллионы страниц истории, знаний и поэм, этого не вернуть.

— У всех бывают ошибки.

— За ошибки надо платить. Так поступают честные люди.— Лица не было видно, но чувствовалось, что убийца ухмыльнулся.— Но христианам понятие чести знакомо весьма отдалённо, правда, ведь?

— Это устаревшая догма. Не должны дети платить за ошибки отцов.

— Ты просто боишься.

— Нет, не боюсь, меня защищает отец мой!

— Так что же он бездействует.— Прорычал убийца и вскочил на ноги, табурет отлетел в сторону. Хозяин замер в ужасе. Убийца сорвал со стены распятие.— Что же твой бог бездействует?

Потапов что-то бормотал, но слов было не разобрать.

— Молись, грешник.— Прогремел голос убийцы.— Твой приговор — виновен, наказание — смерть!

Человек в чёрном сорвал со стены распятье, размахнулся, и распятье вошло в череп верующего. Он упал с табуретки уже мёртвым.

-Лёгкая смерть для такой гадины. — Прошипел убийца и изображение исчезло.

Ростов поднялся.

— Теперь-то всё?— Спросил он.

— Всё. Думаю, что всё.— Витя наклонился и обхватил голову руками.— Дерьмо.— Выругался он не громко.

Рыбкин упорно сохранял молчание.

— Заберу кассету, отдам на экспертизу.— Сказал Ростов, нажимая кнопку. Со скрежетом из недр видеомагнитофона вылезла, именно вылезла, касета.

Хоть в этом и не было смысла, Виктор не стал препятствовать.

— Что мы имеем?— Обратился следователь к Рыбкину.— Религиозный фанатик, нет, не правильно, скорее нигилистический фанатик, ненавидит религию, считает её опасной. Почему он выбрал именно христианство? Не мусульманство или что ни будь там ещё?

— Наверное руки ещё не дошли.— Предположил Рыбкин.— Плюс, это самая распространенная религия в Росси. Модно даже сказать, неофициальная религия государства.

— Допустим.— Виктор думал вслух.— Что же, убьёт пять христиан, пять мусульман и ещё по одному верующему из других религий… Ведь его это не успокоит?

— Я думаю, он хочет, чтобы остальные встали на его сторону. Те, кто не по своему желанию, из-за страха, дураки — по глупости.

У тебя большое будущее, стажёр.— Похвалил Виктор паренька, одновременно давая ему понять своё место. Рыбкин смутился, но не обиделся.

— И как ты считаешь, какой наш дальнейший план действий?

— Я не знаю.

— Вот и я в тупике. По внешности ничего определённого не скажешь. Как-то всё снято хитро, даже намёка на лицо не было.

— У меня есть идея.— Рыбкин улыбнулся.— А что если по максимому увеличить изображение и приблизить глаза Потапова?

Витя погладил палицами свой подбородок.— Хм… Конечно идея дельная. Это в момент перед ударом, да?

— Ага. Вдруг хорошо получится и лицо, ну хотя бы в общих чертах увидим.

Будучи снаружи абсолютно спокойным, внутри Виктор был вне себя. Что этот молодняк о себе возомнил. Неужели он действительно надеется увидеть лицо в глазах Потапова, это же так наивно, чёрт побери. Витя знал, что недавно завезли такую технологию, она предназначена для просмотра записей охранной аппаратуры, но и функция сильного увеличения в ней была. Интересно, Рыбкин об этом тоже знал?

— И когда мы это сможем сделать?— Похоже, стажёр сгорал от нетерпения.

— Через минуту.

— Вот это хорошо! И уже вечером он будет наш!— Искренне радовался Рыбкин.

Зашёл Ростов.

— У меня новость.— Сообщил он.

— Выкладывай.

— Плохая… Кровь, которой была сделана надпись на вагоне.— Ростов замялся.— Ну, в общем, это не кровь Дениса Потапова.

— О, чёрт…— Выдохнул Витя.

— Но это же означает, что…— Начал Рыбкин.

— Что, скорее всего, есть ещё один труп.— Закончил за него Витя.— Николай, то оборудование, что недавно прислали, работает?

— Вполне, а что?

— Да, нашего ученика посетила не безинтересная идея… Есть возможность прижать ублюдка, со всеми его грёбаными потрохами.

Сказал это Виктор только для того, чтобы ещё раз поддеть Рыбкина, указав ему, что он всего лишь ученик. И в итоге решение всё равно примет он — Виктор. Так кому же он всё-таки это говорил, не самому себе ли. Чисто так, психологический тренинг. Витя мысленно плюнул и последовал за подопечным и криминалистом в соседнюю комнату, где собственно и располагалось то самое оборудование.

— Ты действительно считаешь, что мы можем убедить их поверить в эту чушь?

— Пусть выстрелят в меня из пистолета или ножиком пырнуть попробуют, а там и посмотрим, поверят или нет.

— И когда ты собираешься идти рассказывать?

— Сейчас. Главное решить кому, их же там много сидит, слыхал я, что тот парень Кузин больше в милиции не работает.

Юля замолчала. Костя смотрел на неё в ожидании.

— Я всё-таки не понимаю, чем они могут помочь нам. Что, они знают, как вернуть моего брата, или Артёма, или как загнать эту суку туда, откуда она появилась?

— Вряд ли.— Костя присел на кровать рядом с ней.— Но я так устал… Мы топчемся с тобой на одном месте. После той истории с Артёмом мы не продвинулись ни на шаг. Нам может повезти, и мы наткнёмся на кого-нибудь понимающего.

Юля встала.

— Тогда в путь, чего ждать.

Костя поднял на неё взгляд.

— Ты согласна?

— В твоих словах есть смысл, а в наших действиях в последнее время такового не наблюдается,— Юля пожала плечами,— так что один хрен, надо идти сдаваться.

Через минуту, стоя в коридоре, она приобняла его и чмокнула в щёку.

— Я верю, мы сделаем это.

Костя потупил взгляд.

— Смотри-ка, что это?— Юля взяла с тумбочки свежий номер «Лесного вестника».

— Наверное, мать перед работой из ящика взяла.— Равнодушно ответил Костя.

— Нет, смотри сюда.— Костя посмотрел на первую страницу.

— О-па…

— Узнаёшь?

Он кивнул.

— Их мы видели в больнице во сне. Они новые жертвы Феи? Не молоды ли?

— Видать, правила изменились, а мы и не знаем,— Костя подошёл к окну, его взгляд устремился поверх деревьев, а сам он как-то поник,— а значит, все наши попытки были заранее обречены на провал.

— Высокопарно сказал, а толку то.

Костя повернулся к девушке.

— А знаешь, это ещё одно доказательство. Мы ведь знаем, как их убили, точнее то, как они выглядели в тот момент, когда отправились в гости к Фее.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Юля ещё раз взглянула на статью.

— Тут вроде ни чего об этом не сказано, могут и поверить.

На какое-то время они замолчали. Костя пытался понять. Уловить какую-то связь между убийствами пенсионеров и священника, и ещё какого-то мужика. Не придя ни к какому решению, он решил, что именно в алогичности событий их логика. Фея подпиталась слабыми жертвами, поскольку сама была слабой, теперь же она запросто могла справиться с более сильными противниками, даже со священником. И что будет дальше? Десятки жертв, сотни. Хорошо, но почему она бездействовала год? Кто сказал, что бездействовала. Затаилась. А сейчас она действует открыто по той простой причине — у неё появился сообщник, раб, слуга, поклонник. Подойдёт что угодно, но лучше всего помощник. Друг? Разве у такой мрази может быть друг? Тогда должник. Кто бы это не был — это человек, в этом Костя не сомневался.

В голову ему пришла шальная идея. А не сбежал ли из больницы один из троицы. Или вся троица разом. Об этом наверняка написали бы в газете или пошли бы обрывочные слухи.

Одно Костя понимал очень ясно. Влияние Феи в их городе увеличилось, и будет расти. А по этому необходимо предупредить. Предупреждён — вооружён. Лучше чем ничего. Он посмотрел на Юлю, терпеливо ждущую, пока он соберётся с мыслями.

— Пошли, Юля, время пришло.

— О чём ты думал?— Спросила она.

— О многом…— Его тон не предполагал дискуссии на эту тему.— Ты как?

Юля пожала плечами, нет, так нет.

— Ничего.

-Это хуже, чем хорошо, но лучше, чем плохо?— Полуспросил, полупошутил Костя.

— О, да к тебе вернулось хорошее настроение. Это с какого перепугу?— Удивилась Юля.

— С последнего. Помнишь в больнице, для особо тяжёлых случаев.— Костя улыбнулся во весь рот.

Юля засмеялась, и смеялась всё громче и громче. Напряжение внутри спадало. Смех, как слабительное, выводил из организма горечь, напряжение, усталость. Она, а вместе с ней и Костя, смеялись не меньше десяти минут. Потом отдышавшись, посмотрели друг на друга, оба осознали, что такое дружба, не тронутая пока любовью.

III

Оборудование было временно недоступным. Им сообщили, что оно освободится через час, не раньше. Виктор с Рыбкиным сидели в кабинете. Витя кимарил, закинув ноги на стол. Рыбкин что-то писал за своим столом, наверное, отчёт по практике. Ростов свалил домой обедать, обещал быть менее чем через час. И этот час как раз подходил к концу. Витя чуть не упал со стула, когда в дверь громко постучали.

— Войдите.— Просипел он. Стук повторился.

— Войдите!— Рявкнул он.

Дверь медленно открылась, и в кабинет медленно вошли двое подростков. Девочка лет четырнадцати с длинными собранными в хвост волосами, в очках с изящной оправой. Вслед за ней зашёл мальчик, внешне её ровесник. Он заметно нервничал и постоянно приглаживал короткие тёмные волосы. Вид у обоих взъерошенный. Впечатление такое, будто целый день работали в саду.

— Виктор принял нормальную позу.

Рыбкин на секунду повернулся в сторону вновь прибывших и вернулся к своим письменам.

— Мы к вам по делу об убийстве священника.— Вымолвил парень.— Мы кое-что знаем и хотели бы рассказать.

Странно, подумал Виктор, почему Рыбкин ни как не реагирует. Должно быть, не воспринимает подростков всерьёз.

— Что ж, — Витя сложил руки на груди,— я вас слушаю.

— Это долгая история.— Предупредила девочка.

— Долгая и не правдоподобная.— Добавил парень.

— Тогда садитесь и рассказывайте. Думаю, время у нас пока есть.— Витя показал на стулья возле стола.— Представьтесь, чтобы я мог записать.

— Костя и Юля.

Витя поднял на них глаза.— Что, вот так вот, без фамилий?— Ребята ни чего не ответили.— Хорошо, значит почти анонимы.

— Сейчас наши фамилии не важны.— Юля слегка осмелела.— Сейчас важно остановить её.

— Её?— Переспросил Витя.— Вы не перепутали случаем кабинет, дети?

— Ни чего мы не перепутали.— Вступил в разговор Костя.— Это ведь вы занимаетесь убийством священника?— Виктор кивнул.— А значит, вы должны нас выслушать. В конце я предоставлю доказательства, и всё будет ясно.

— Что ж, я слушаю.

Юля шумно сглотнула. Её глаза забегали из стороны в сторону, будто она искала поддержки у стен.

— Случилось это год назад, и в принципе вы должны помнить ту историю про троицу…

Витя слушал, а Костя рассказывал. Он говорил, не смотря в глаза следователю, чтобы не видеть взгляд, говорящий, что за бред ты несёшь, парень. Костя рассказал о снах, в которых они видели смерть стариков. О стычках с «троицей», об обряде, что они провели в лесу, о Фее Ночных Снов, об их неуязвимости. Поведал о событиях этого года, обо всех неудавшихся попытках остановить Фею, даже о решении прийти и рассказать всё.

Когда он закончил, в кабинете повисла тишина. Было слышно, как ручка царапает бумагу, когда Рыбкин выводит очередную букву.

— Закончил?— Витя вопросительно взглянул на Костю. Последний молчал.— Зачем ты это всё рассказывал? Может, ты думал, что мы вызовем ОМОН и поедем в твои сновидения, арестовывать демона?

Витя заметил, что Костя запустил руку запазуху.

— Что это у тебя там, неоспоримое доказательство?

— Ага,— усмехнулся Костя,— можно и так сказать.

И в следующий момент он выдернул руку. Солнечный блик отразился на лезвии самого обычного кухонного ножа. Витя онемел, и не успел среагировать. Костя резко замахнулся, и что было силы, ударил остриём Юлю в грудь. Девочка взвизгнула и упала на спину вместе со стулом. Нож остался у Кости в руке.

— Ублюдок! Ты какого хрена делаешь!?— Заорал Витя и бросился на Костю, тот не сопротивлялся и позволил повалить себя на пол и заломить руки.

— Отпустите его, пожалуйста.— Юля поднялась с пола и поставила на ножки стул.

Витя застыл, продолжая держать Костю за руки.

— И ты, Костя, молодец, хоть бы меня предупредил.— Сказала она, занимая своё место.

— Что здесь происходит?— Прошептал Витя.

— Блин… Может, отпустите меня всё-таки? Мне не больно, но неудобно, чёрт возьми.

Витя опустил руки, Костя поднялся и отошёл от него.

— Смотри же, Фома неверующий.— Процедил Костя и ударил себя ножом, и ещё, и ещё. А потом развернулся и силой вогнал нож в деревянный короб двери. Он немного повибрировал и остался торчать.

— Он очень острый,— выдохнул Костя и сел рядом с Юлей.

Витя, выпучив глаза, смотрел на парочку, несколько минут назад изменившую его представление об устойчивости человеческого организма. Он бочком обошёл сидящих подростков и медленно опустился в своё кресло. Взгляд неопределённо блуждал по кабинету, пока не остановился на спине Рыбкина. Тот так и не отреагировал на происходящие.

— Саша… Александр.— Позвал Виктор.— Самое интересное пропускаешь.

— Самое интересное у нас впереди. Когда пойдём смотреть в глаза жертве.— Ответил Рыбкин, не поворачиваясь.

— Что ж,— пожал плечами Витя,— дело, конечно твоё. Он немного успокоился и посмотрел на гостей уже ясными глазами. Юля с Костей ждали, когда следователь, наконец, что-нибудь скажет.

— Окей, значит, вы предлагаете мне выпить мочи и отправиться в сновидения ловить некую Фею, что вызвали вы сами. А не думаете ли вы сходить к Кузину и рассказать всё ему, а то подикась она и не замешана в последних убийствах?

Костя усмехнулся.— Она не стала бы показывать нам тела, коли не её рук дело.

— Допустим… Допустим, если я соглашусь и отправлюсь с вами, то, как можно её одолеть, если она даже не из плоти?

— Сперва, надо найти человека, помогающего ей, он то, я думаю, и поможет нам в этом разобраться.

Витя прищурился.— Извини, Костя, если я спрошу глупость, но это не фокус с ножом?

Костя посмотрел на следователя взглядом врача на пациента.— Очень тяжело придумывать фокусы, пережив хотя бы треть из того, что выпало на нашу долю. Но если вас до сих пор мучают сомнения, можете взять этот чёртов нож и воткнуть в свою чёртову грудь!

Виктор отвёл глаза и перевёл взгляд на нож, торчавший из косяка. По спине пробежал холодок. Витя взглянул на часы, Николай должен уже вернуться.

— Что делать то будем?— В голосе Юли слилось нетерпение и возмущение, вежливо скрытое, но просившееся наружу.

— Я не знаю…

Телефонный звонок не дал договорить и Витя поблагодарил звонившего. Пока следователь говорил по телефону его лицо изменялось и Юля это заметила. Но ей трудно было оценить перемену. Будучи и без того белым после их рассказа, оно стало ещё белее. Взгляд устремился в сторону сидящего к ним спиной и так там и остался. Следователь говорил тихо, да Юля и не прислушивалась, но даже по взгляду Виктора ей стало понятно, что что-то не ладно.

— Хорошо…— Витя бросил трубку и посмотрел на ребят.— Мне тут… А ладно…— Он потёр лоб рукой.— Александр, у меня к тебе вопрос.

Рыбкин поднял голову.

— Скажи мне, друг. Как ты можешь проходить здесь практику, если ты не учишься в институте?

— Я не понимаю, о чём вы…— Начал, было, Рыбкин.

— Погоди. Во-первых, повернись к нам лицом, скорее всего разговор будет долгим.

С видимой неохотой Рыбкин повернулся. Неохота чувствовалась в его медлительных движениях, казалось, он несёт на своих плечах многотонный груз.

— Как ты можешь проходить практику, если, чёрт побери, ты вообще не числишься среди живых? Николай позвонил и рассказал, что копнул поглубже на счёт тебя. Уж не знаю, какая муха его укусила, но он оказался чертовски прав.

Рыбкин стоял к ним лицом.

— О, чёрт…— Прошептал Костя и схватил Юлю за руку.

— Что…— Юля застыла, встретившись взглядом с Рыбкиным.— Нет. Не может этого быть.

Рот Рыбкина расплылся в улыбке-трещине. Взгляд из испуганной жертвы обратился в уверенного в себе хищника.

— Нет, нет…— Юля отстранилась назад, сидя на стуле.

— Да что с вами со всеми?— Вскипел Витя и ударил рукой по столу.

— Это Максим.— С трудом выговорил Костя.— Это её брат, взрослый…

— Нет…— Шептала Юля, пытаясь вырвать руку, но Костя держал крепко.

— Это он убийца.— Костя указал на Рыбкина.— Это им руководит она. Не знаю, как она это сделала, но это Юлин брат, только спустя лет десять. У вас тут змея пригрелась, следователь.

Виктор переводил взгляд с Рыбкина-Максима на Костю с Юлей, с частотой маятника часов.

— Так вот почему ты так долго не поворачивался.— Только и смог выдавить следователь.

Рыбкин замер, не двигая ни одним мускулом, словно ждал первого шага от врагов. Улыбка, однако, его лицо не покинула. А вот глаза, казалось, стали темнее.

— Максим,— спотыкаясь на каждом слове, шептала Юля,— помоги нам разобраться с этой сукой.

— Здесь нет твоего брата, дура.— Взвизгнул голос, который Юля и Костя уже слышали раньше… В лесу.

Рыбкин больше всего сейчас походил на кошку, изготовившуюся к прыжку.

— Я ни к тебе обращаюсь, ты многовековая дрянь. Я хочу говорить со своим братом.

Виктор сдвинулся с места по направлению к уже бывшему стажёру. Медленно, Юля с Костей не заметили, как он оказался почти в плотную с Рыбкиным. Но зато Рыбкин прекрасно всё видел. С ловкостью, подобной Джеки Чану, он нанёс несколько ударов следователю. Виктор сложился пополам и опустился на колени. Рыбкин-Максим сделал шаг по направлению к Юле и Косте.

— Я думаю, настала пора закончить то, что стоило завершить год назад.— Почти пропел Максим.

Костя вскочил со стула.— Это ты верно подметила.

— Максим, остановись.— Взмолилась Юля.

Витя лежал на полу, судорожно глотая воздух. Рыбкин приближался к ребятам. Потихоньку открылась дверь в кабинет, Рыбкин остановился.

— Может кто-нибудь объяснит, что происходит в этом кабинете.— Зашёл Андрей Сафронов. Он увидел лежащего на полу коллегу, испуганных подростков и стажёра.

— Убийца…— Прошептал откуда-то с пола Виктор.

— Кто?— Недоумевая, спросил, но сразу же понял.— Дети, сваливаёте отсюда!— Громко сказал Андрей и встал между стажёром и ними.

— Вы не понимаете.— Костя схватил его за руку.— Вам его не остановить.

Сафронов презрительно взглянул на подростка.— Не таких обламывали.— Он подмигнул Косте и схватил стул. Швырнул его в Рыбкина, неожиданно для всех, особенно для последнего. Тот с опозданием поднял руку, защищая лицо, но стул угодил ему прямо в бровь. Брызнула струйка крови. В этот момент на Рыбкина сзади напал очухавшийся Виктор. Виктор ударил стажёра ребром ладони по затылку. Вопреки ожиданиям на Рыбкина это не произвело впечатления. Резко повернувшись, он ударил Виктора в солнечное сплетение. Тот опять оказался на полу. Сафронов уже начал новую атаку. Он бросился на стажёра и, что было силы, ударил в пах. Потом по лицу, стараясь попасть по повреждённой брови. Ещё согнувшемуся Рыбкину досталось коленом по носу, послышался хруст. Теперь кровь была и на полу, и на рабочем столе, она заливала одежду Рыбкина. Сафронов ловко заломил руки стажёру, сдёрнул с пояса наручники, и через секунду они оказались на запястьях. Сафронов развернул его к себе лицом и буквально швырнул на выживший стул.

— Что, съела? Больше ни кого не тронешь!— Веселился Костя.

— Тише ты, это всё-таки мой брат, хотя бы от части.

Юля подошла к Максиму. Опустилась на колени, чтобы её лицо было напротив его. Глаза Рыбкина стали совсем чёрными.

— Максим,— тихо сказала она,— скажи, как нам одолеть её.

Рыбкин отвернулся, лицо исказила судорога. Глаза прояснились буквально на секунду и вновь заполнились чернотой.

— Неужели ты надеешься одолеть меня, глупая девчонка?— Прогремел голос, где-то в районе потолка.— Я вечная, всереальная, бессмертная! А ты — жалкий червяк! Как ты вообще смеешь что-либо говорить обо мне? Ничтожество, и ты, и твои друзья!

Костя, казалось, не замечал этого голоса. Он опустился рядом с Юлей и взял закованного в наручники за плечи.

— Максим, не дай этой суке победить в «пасьянсе смерти», впереди должен быть ты. Сейчас решающий расклад, друг. А потом… Потом ответим все вместе.

Рыбкин-Максим закашлялся. По телодвижениям понятно — он хочет поднести руки ко рту. Это хороший признак — в нём, по крайней мере, остались человеческие рефлексы. Андрей Сафронов стоял чуть позади и взирал на происходящее с выражением лица десятилетнего ребёнка, в первый раз увидевшего порнофильм. Виктор до сих пор не мог прийти в себя.

По кабинету пронёсся вопль. Все, кто был в состоянии закрыть уши, сделали это. Виктор и Рыбкин-Максим не смогли, один в силу беспомощности, другой безвыходности. Окна в кабинете задребезжали, а потом и вовсе разлетелись на тысячи осколков.

— Хватит!— Заорал Максим.— Хватит!

Вопль затих, лишь звон в ушах, да осколки на полу напоминали о звуковой атаке. Сафронов открыл, было, рот, но закрыл обратно. С Максимом что-то происходило. Тело била мелкая дрожь, на шее вздулись вены, рот открыт в беззвучном крике, глаза навыкат. С каждой секундой дрожь усиливалась. Бывший стажёр выгнул спину дугой и истошно закричал. Цепь наручников разлетелась под неимоверным усилием. Юля сжалась в комок, Костя отскочил на приличное расстояние. Вверх взметнулась тень, повеяло холодом и сыростью, напахнуло плесенью. Тень исчезла, Максим упал на пол и, свернувшись в позу эмбриона, затих.

В кабинете стало тихо. Юля не решалась приблизиться к брату, Костя же мгновенно подскочил к Максиму.

— Максим,— он положил руку ему на голову,— ты меня слышишь?

— Кто к нам с мячом придёт, с тем мы и поиграем,— раздался слабый голос,— забей клин поглубже…

— Максим…— Юля заплакала.

— Мне кажется, он умер.— Прошептал Костя, не поднимая головы.

Юля упала на пол и прижалась к брату.

— Нет, не может этого быть,— причитала девочка,— мы столько сделали, чтобы вернуть… Ты не можешь вот так уйти!

Сзади подошёл Витя.— То, что он говорил, имеет смысл?— Свой вопрос он адресовал Косте.

— Не думаю,… Скорее всего, это бред… Бред умирающего.

— Плохо,— констатировал Витя, было не понятно, что он имеет в виду, толи плохо ему от побоев, толи плохо, что так и не узнали о способе убийства Феи.

Костя попытался оторвать Юлю от Максима, безуспешно. Сделал ещё попытку.

— Что стоите! Помогите же мне.— Обратился он к Сафронову.

Тот очнулся и резким движением взял Юлю за подмышки и поставил на ноги. Она зашаталась и чуть не упала. Друг поддержал её и, оглядев кабинет, произнёс:

— Значит так, мы уходим. Если кто-нибудь из вас надумает помочь, пусть приходит в полночь в больничный городок, к недостроенной больнице. Мы будем там, и мне хотелось бы увидеть там вас обоих, жарко будет ей, это чёртовой суке.

Ответа он не услышал, вздохнул и вышел, таща за собой Юлю.

— Что здесь всё-таки происходит?— Сафронов сел на ближайший стул.— Что со стажёром? Что за дети? Зачем в полночь?

— Так много вопросов… Я не знаю с чего начать.— Витя поморщился и попытался прочистить слуховые проходы пальцами, видимо после слуховой атаки у него временно нарушился слух. Он взглянул на Андрея.— Если я скажу тебе, что Фея Ночных Снов использовала тело их друга, но уже тогда, когда он вырастет, чтобы продолжать убийства, начатые в прошлом году ею же, по вине этих самых подростков… Что ты мне скажешь и куда отправишь меня?

Сафронов молчал, глядя на коллегу, не иначе, как кролик на удава.

— Красноречиво…— Усмехнулся Виктор.

— Что я пропустил?— В кабинет ворвался Николай. Дверь закрывать не пришлось, благодаря разбитому окну образовался сквозняк, и дверь громко захлопнулась.

— Ни чего такого, что можно рационально объяснить.— Ответил Сафронов.

— Вот скажи, Николай, почему ты решил копать под Рыбкина? Какая херова муха тебя укусила?— Витя постепенно приходил в себя.

— Не понравилось мне, что знал он, где мы находимся, когда в пожарке символ искали.— Николай шмыгнул.— И ещё, я бы никогда, на его месте, не согласился бы копать под баллоном с кислородом, в такой ситуации… Если бы конечно не знал, что там находится…

Витя кивнул.— Очень умно. Хоть бы предупредил…

— Ну, я же позвонил!

— Н-да… Он позвонил.

— А я смотрю, вы взяли его.— Николай указал на тело стажёра.

— Он мёртв.— Мрачно, с некоторой наигранностью, ответил Сафронов.

— Как это случилось?— Ростов опустился на корточки и проверил пульс.— Опаньки, ну и дела. Запаримся объяснять.

— К сожалению, это ещё не самое плохое. Перед смертью он чуть не переубивал всех нас, а потом порвал наручники.— Поведал Сафронов.

Ростов встал и вопросительно посмотрел на Андрея.

— Садись.— Бросил ему Витя и указал на стул, что недавно занимал Рыбкин.— Будете слушать… А там решим, что делать.

Ростов вставил в рот сигарету и посмотрел на Витю, но тот вопреки обыкновению не возражал. Кабинет наполнился сладковатым дымом.

4

Такими зданиями в пору пугать маленьких детей, когда они отказываются обедать. Стройку забросили давно, хотя и оставалось немного. Все три этажа готовы, в некоторых окнах есть рамы, крыша готова полностью, стены заштукатурены. Видать, в городской казне кончились деньги, или отпала потребность города в расширении инфекционного отделения. Костя точно не знал, да ему, в принципе, всё равно. Уверенность, что схватка, последняя схватка с Феей произойдёт именно здесь, не покидала его, наоборот, с каждым шагом, приближающим их к больнице, становилась сильнее.

Юля шла рядом. Костя видел, что-то в ней сломалось, после того как на её глазах умер Максим. Но так ли на самом деле? Умер ли Максим? Или это что ни будь на подобии клона созданного Феей, для выполнения миссии, а настоящий Максим до сих пор в плену… Всю дорогу Юля молчала, а Костя не настаивал на разговоре. В глазах подруги он видел не понятное для себя: надежда, смешанная с болью, страх с радостью. Ему иногда казалось, что Юля вот-вот съедет с катушек. Ещё Костя жалел, что рядом нет Артёма. Он хорошо помнит тот проклятый день, когда Фея смогла добраться до их друга. Пол года назад, во время очередной попытки по вызволению Максима и Ани. Они втроём попали в какие-то подземные катакомбы. Там, в кромешной тьме, они услышали крик Ани, ни кто из троих, ни на секунду не сомневался, что именно её. Артём бросился вперёд… Это была ловушка. Они потеряли его. Долгие многочасовые поиски ни к чему не привели. Когда Костя проснулся, Артём отсутствовал, как в духовном, так и в физическом смысле. Список пропавших без вести подростков пополнился новым именем. С тех пор Костя и Юля держались во сне вместе, стараясь, ни на секунду не терять друг друга из виду.

Они вышли из дома за два часа до запланированного часа Х. На улице ещё светло. До больницы дошли быстро. Даже при свете солнца строение внушало страх. Что же будет, когда придёт темнота. Но выбора у Кости нет. Для исполнения его плана необходимо всё провести именно здесь. Место, само собой, не даёт стопроцентную гарантию успеха, но хотя бы на шажок поближе к удаче, хоть какая-то теплится надежда.

Вход на первом этаже заколочен широкими досками. Это не было проблемой. Они проникли внутрь через окно, ни одно из которых препятствий не несло. Под ногами захрустел строительный мусор. Костя помог юле забраться вслед за ним. Они оказались в маленькой комнате., впереди видно дверной проём, ведущий в коридор. Обстановка напомнила Косте сегодняшний сон о больнице, где им встретились новые жертвы Феи.

— Ты специально привёл нас сюда?— Спросила Юля.

— Но не потому, что ты думаешь?

Она ничего не сказала, но Костя чувствовал, что Юля напугана и находится на гране истерики.

— Успокойся,— сказал он,— всё не так уж и плохо. Всё ещё будет хорошо, поверь…

Юля скептически хмыкнула. Костя опустился на пол.

— Будем ждать.

— Чего?

— Я уверен, что хотя бы один из ментов придёт.

— Почему-то я сильно в этом сомневаюсь.— Она села рядом с Костей. Её силы были на исходе.

— После демонстрации, что мы, на пару с Феей, устроили у них в кабинете? Хоть чуть, но должны поверить.— Костя посмотрел на Юлю.— Не делай глупостей, ладно?— Неожиданно вырвалось у него.

Юля взглянула ему в глаза, ни чего не ответив. Косте показалось, что смотрит она сквозь него, он понял, что глупости будут.

Витя закончил рассказ. Ни Сафронов, ни Ростов, во время монолога не проронили ни слова.

— Выходит, троица была не виновата?— Спросил Сафронов.

— Только в убийстве археолога.— После паузы Витя добавил.— Но, думаю, место им там, где они сейчас находятся.

— Чёрт!— Ростов вскочил, уронив свой стул.— Совсем забыл! Вы ведь в курсе, что один из них, Перцев, совершил самоубийство.

— Ну, вроде чего-то слышал…— Неопределённо ответил Витя, а Сафронов просто пожал плечами.

— Так вот, эти двое сегодня отправились туда же, тем же путём. Вы понимаете, что это значит?

— Ну, нет, допустим.— Сафронов закурил.

— Это значит, что она забрала их.

— Я бы тоже хотел верить этим подросткам или не хотел бы… Не знаю. Но всё это на дурацкое кино похоже.— Усмехнулся Сафронов.

— Спорить трудно, но с другой стороны, как ещё рационально объяснить то, что мы с тобой сегодня увидели. И то, что вся троица нынче почит в бозе. Мне кажется, доля правды в их словах есть.— Размышлял Витя.— Что-то они, конечно, преувеличили, но в целом…

Николай встал и повернулся к выходу.

— Нет, я не хочу верить в то, что людей убивает трахнутый демон в маске. Не знаю, как вы, а с меня хватит. Убийца обезврежен, что ещё надо? Если охота сражаться с непознанным, вызовите Малдера или, на худой конец, охотников за приведениями. — На последних словах он вышел из кабинета и хлопнул дверью.

— Ну а ты…— Обратился Витя к Сафронову.

— А что…— Выгнул бровь Сафронов.

— Ты думаешь так же как он? Ты не примешь предложение ребят?

— Не очень то я им доверяю… Глупо конечно… А что если они и есть убийцы?

— Но ты же сам видел, что здесь произошло.— Удивился Витя.— Я лично такого и представить то не мог. Да что там, мне сны на столько не реальные сроду не снились.

Сафронов покачал головой, как бы сочувствуя Вите, относительно снов.

— Я с тобой.— Сказал он.— Хотя бы потому, что подозреваю этих ребят, и не могу отпустить тебя одного. Случится ещё что ни — будь, виноватым себя считать буду… А если честно, интересно!

— Я в тебе не сомневался.— Улыбнулся Витя.

— И впредь не надо… Кстати, о птичках… Или о рыбках.— Андрей указал на распростертого на полу Рыбкина.— Что с ним делать? Вместе рапорт будем писать?

— Я всё сделаю…— Витя поспешно взялся за ручку.— Прочитаешь потом и подпишешь. Всё будет чисто, не придерёшься.

— Ну, смотри.— Андрей собрался уходить.— Значит в полночь?— Уточнил он.

Витя кивнул, мысли его уже погрузились в составление отчёта для начальства. Сафронов вздохнул и вышел.